Навострятся ли тупари - Вадим Петрович Полуян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ВЕНЕРОЛУХИ
Жизнь на Венере пасмурна:
венервничай без паспорта
ни в грезах, ни в реальности,—
в сплошной венериальности…
Здесь ни туды и ни сюды
ни рублик и ни сотенка:
хоть дождь из серной кислоты,
но нет в продаже зонтика.
«Чернуха» — не из-под полы,
хватай!.. А вы не рады.
Опять венерзости полны
страницы «Венеравды»!
Денечки аварийные!
Живем сплошным зверинцем…
Опять, безвенерийные,
вверяйтесь венерийцам!
Житуха венеровая.
Но к месту ль укоризна?
Нужна дорога новая
к победе венеризма.
И черные, и русые,
шагай — знамена вверх!
В честь новой Венеруции
устроим венерверк!
Кто сытно нас накормит
и наших венерят?
Пусть снова в венеркомах
царит венериат.
Парламент болен рвением:
посулов полон рот…
Пустым завенерениям
венерит венерод!
Все ходят по инерции
на лекции, на секции,
к прилавку венеранов
без очереди ставят,
а те, душой воспрянув,
венерековье славят.
Но казусы нередки:
кряхтя допёр мужик
до сотой венеретки,
а в венермаге — пшик!
Поразвелось в народище
лентяев и нерях!
И хлещут венеродичи
домашний «венерьяк».
Сменив на звезды ромбы,
шикуют венералы
и копят чудо-бомбы,
вгрызаясь в минералы…
Вдруг на Земле сигнал
всех в панике согнал…
Лезь на Памир, дыши!
Пей за помин души!
Иль в степь беги, как Шолохов,
под собственную власть…
ВЧЕРА У ВЕНЕРОЛУХОВ
ВЕНЕРА ВЗОРВАЛАСЬ!
КОСТЫЛИ
На чем свет судьбу костери.
Шла к другим с бедой… Но ко мне-то!
Нет, всучила мне костыли,
и лети на них, как комета…
То ли буря, то ли тишь
над Землею недовыжженной —
ты летишь,
почти недвижимый.
Не нахлынуть бы слезам, слепя!
Жизнь и без того растащеннная вся…
С каждым шагом взвешиваешь сам себя,
как язык без колокола, раскачиваешься.
До орлиных гнезд добралась
комариная камарилья!
Ты ж пропалзывай да пролазь —
не взлетишь! Костыли не крылья!
А удача-красавица в двух шагах.
Дай же руку мне, улыбнись, Мадонна!..
Опоздал я!
Отстал-то я как же, как?
Костыли мои без мотора!
Знает только одна нога,
как измучился, как остыл я.
До чего ж бедна,
до чего ж нага
распроклятая жизнь костылья!
Кто же ты?.. А никто ты!
Над тобой — быстроногие,
в их зубах анекдоты,
в их мозгах гастрономия.
Принесут в жертву Будущему не золото — грязь!
Нет ни слитков у них, ни песка нет.
Умирай, золотым богатством искрясь!
Добежать бы,
отдать бы,
да костыль не пускает.
Вижу: на разбойной,
на большой дороге
добывают счастье кистенем,
Я же — костылем их,
костылем!
А потом
безвременно —
на дроги…
ОТЧАЯНЬЕ
Укатить бы!.. Угодить хоть в ад…
Адаптироваться в душных дебрях Анд…
Робинзонить в знобком зное Аризоны…
А причины? А мотивы? А резоны?
Беспричинно, безмотивно, безрезонно —
к черту! — безлокомотивно, безрессорно.
Взбеленись и головою вдаль
вдарь!
А грибной прибой? А белизна берез?
Разве их с собою заберешь?
А удавки? А угрозы? А указы?
А щепоточное нищенство у кассы?
А прокрустовы просторы перспектив?
А подначки, чтоб сглотнул блесну?
А подачки, чтоб слегка лизнул?
Сам себя возненавидишь, пристыдив.
Те, над кем вчера смеялись до икоты,
завтра — новые ежовы да ягоды?
Искры смеха затопчи и размечи…
Объегорили нас бестии Егоры,
подкузьмили продувные Кузьмичи!
Озверел народ от заданной задачки:
деньги клал, а вынул мусор из заначки.
Становись в руках чертей
фаршем для очередей!
Уж ты стой-постой,
а уйдешь пустой…
Где-то райская житуха, но моя ли?
Аризона и Майами — за морями.
А Калуга, Псков и Углич — под руками,
с матюгами, с батогами, с батраками…
Засучу-ка я рукава —
что-то жизнь моя рокова!..
Отчего же ты, рука моя, бездейственна
с рукавом, засученным по локоть?
И обмяк, и обессилел я, естественно.
Мне б чего-то сверхталонного полопать!
Кто там спусту затянул «Златые горы»?
Неужели, петербуржцы, москвичи,
объегорили нас бестии Егоры,
подкузьмили продувные Кузьмичи?
III. ОТКРЫТОЕ СЕРДЦЕ
ИСПОВЕДЬ АНАХОРЕТА
В бетонной кубатуре кабинетов
питоны кротким кроликом закусывали.
Над блюдами ублюдочных банкетов,
подпив, говоруны губу закусывали.
Только я на свободе чах,
в одиночестве одичав.
Я взлелеял собеседника в мозгу —
без оглядки разболтаемся друг с другом!
Без меня в окостеневшую Москву,
электричка, уплывай зеленым стругом!
Громоздятся за подшивкою подшивка —
на святой земле вольготно сарацину…
Ты за что же мне, судьба-паршивка,
загубила жизни сердцевину?
Содрогаюсь, годы лучшие итожа:
одно и то же!
Отыграться бы, сыграть хоть кон, хоть кончик!
А от жизни-то остался только кончик!
Не мешайте мне, болезни и усталость!
У, старость!
Я встречаюсь с телефонными звонками,
как с врагами.
Я опасливо беру конверты с письмами:
может, террористом с бомбой присланы?
Я веду беседу, как взрывоопасную.
Опаздываю!
Ходят' человечки-челобитчики,
и обиженные, и обидчики.
А чиновников над ними полный спектр
