Закрепленный участок - Дмитрий Сорокин

- Да.

- Великолепно! Превосходно! Тогда начнем прямо вот сейчас. Да, кстати, вы можете присесть. Да, на ступеньку. Вот и газетка валяется... Разговор у меня совершенно личный. Я немного высокопарен, согласен, но это от волнения. У змей, знаете ли, нервы тоже есть. Не так много, как у вас, но все же... Дело в том, что я очень одинок. Также, как и вы. И я просто подыхаю от того, что у меня нет никого, с кем можно было бы обсудить последний роман Марининой или хотя бы в шахматы поиграть вечерком...

Родился я сорок два года назад в Амазонии. Еще в младенческом виде был отловлен жадными до денег змееловами и продан в серпентарий Нью-Орлеана. Оттуда для каких-то научных экспериментов, смысл которых непостижим для меня и поныне, был переведен в Европу, в Бельгию. Десять лет назад был подарен московскому зоопарку в рамках программы поощрения перестройки, но в зоопарке было уже не менее трех моих соплеменников, и оттуда меня определили в живой уголок одной из средних школ. Да, той, что во дворе этого дома. Знали бы вы, Сергей Николаевич, каким адом были для меня эти десять лет! Я страшно голодал, потому что эти дети кормили меня редко и мало, так, чтобы совсем не загнулся. Они постоянно издевались надо мной, а я был настолько слаб, что, даже основательно рассердившись, не мог ничем им ответить. Они постоянно вытаскивали меня из неуютного и тесного террариума, бывшего моей тюрьмой, и носились со мной по всей школе. А иногда брали за хвост и долго-долго крутили над головой, изображая из себя "ковбойцев", как они выражались... Так что полет в космос мне теперь вполне по силам. Но самый ужас настал позавчера, когда по телевидению начали показывать бесконечный мультфильм, где главный злодей - гигантский удав. Они уже строили планы кровавой расправы надо мной, а я терял последние остатки мужества. Не выдержал, и, собрав остатки сил, удрал. Целый день я прятался во дворе. Каюсь, сожрал двух собак - очень уж голоден был. Да и сейчас еще мне далеко до сытости... Теперь о том, почему мы с вами можем объясняться на вашем родном языке. Это вовсе не значит, что все змеи могут говорить. Просто так получилось, что я от рождения получил паранормальные способности, причем очень сильные. Мне подвластны гипноз, ясновидение, чтение и передача мыслей на расстоянии, возможность угадывать выигрышные номера в лотереях (представляете, как мы с вами можем разбогатеть?), и, наконец, человеческая речь. Я свободно изъясняюсь по-испански, по-английски, по-французски и по-русски. Немножко знаю фламандский. И, лежа во дворе, вечером я просто методично считывал мысли всех жильцов этого дома. Крайне занимательно, должен вам сказать! Я мог бы стать профессором психологии, с таким-то глубинным проникновением в души людей! И вот в один, как мне кажется, прекрасный момент, я добрался до вас. Я узнал, что вы всю свою жизнь такой же одинокий, как и я. Что вы любите детективы с лихо закрученным сюжетом и шахматы - я тоже большой любитель интеллектуальных загадок. Вот я и предлагаю: давайте дальше жить вместе, а? На жизнь себе я заработать смогу теми же лотереями. - Франциск явно начинал терять самообладание. - Сергей Николаевич, прошу вас, - заныл он, нежно обвивая инженера четырьмя кольцами, - будьте моим другом! Вы себе просто не представляете, каково это - быть никому на хрен не нужным старым удавом без перспективы вернуться на родину! Взгляните в мои глаза - это глаза честного пресмыкающегося. Я не обманываю вас, мне так плохо, так плохо...

Сергей Николаевич послушно посмотрел в глаза змеи и больше уже не мог отвести взгляд. Он с замиранием сердца чувствовал, как по всему телу растекается оцепенение, какое-то приятное, затягивающее, спокойное... Поэтому он даже не ощутил, как огромный удав его задушил и съел.

" Чертов рефлекс! - думал Франциск, сворачиваясь поудобнее для послеобеденного сна. - только контакт установил, и тут - на тебе! Против природы не попрешь, все правильно, в полном соответствии с наукой. Ладно. Сейчас надо отдохнуть, а потом выползу наружу и займусь следующим домом. Здесь почему-то больше одиноких нет".

ПРОГОЛОСУЙ, ИЛИ ПРОТРЕЗВЕЕШЬ!

Возле коммерческих ларьков стояла машина. Старая, битая-латанная "Копейка" канареечного цвета. Внутри курили и беседовали двое.

- Префект все сделал?

- Выйди да посмотри, я уже проверял. Все в ажуре.

- Что-то я страждущих не вижу.

- Наберись терпения. Только приехали, а ему уже клиентов подавай! Ишь!

- Во, гляди, легки на помине. По-моему, типичные хроники.

- Они, родимые. Ну, начинаем работать...

Антон Павлович, дворник, матерясь, в десятый за день раз сгреб с Закрепленного Участка агитационные листовки, плакаты и брошюры. И когда эта канитель закончится? Одни клеят, другие срывают, клеят свои плакаты, третьи опять срывают и так по кругу. До голосования еще неделя, а от этой клятой наглядной агитации деваться некуда. И по телевизору: "голосуй, голосуй, голосуй"... Так, вроде бы все. На сегодня хватит. Пора идти с Афоней за поллитрой и начинать досуг.

Алкоголик с полувековым стажем Афоня как раз проспался после утреннего опохмела и был вполне готов к вечернему возлиянию. Голова слегка шумела, желудок удалось успокоить двумя бутербродами с колбасой и стаканом чая. Антон Павлович пришел точно в семь, как по расписанию, и пошли они потихоньку к ларьку. Потихоньку - чтобы не упасть на скользкой дороге. Третья неделя жестокого гололеда - суровое испытание на прочность для людей, предпочитающих алкогольно-расслабленный стиль жизни!

- По решению префекта... торговля спиртными напитками... только в магазинах. - прочел вслух Антон Павлович. - Вот дерьмо-то! В магазине она на полтора рубля дороже!

Афоня высказался по этому поводу совершенно непечатно. В этот момент их окликнул один из сидящих в стоящей рядом машине людей:

- Что, мужички, водочку не продают? А в магазине дорого? Да, дела. - он помахал поллитровкой и насмешливо поцокал языком. - Просто беда!

- И что дальше? - насупившись, спросил дворник. - Продаешь, что ли? Почем?

- А за так! На халяву! - рассмеялся человек из машины.

- С чего бы это? - спросил Антон Павлович еще более недоверчиво.

- Ну, не совсем за так, конечно. Просто очень нужно, чтобы через недельку вы пришли на выборы и проголосовали за кого надо. А мы вам за это бутылочку. Каждый день. Ну, как?

- А за кого надо-то? Если за этого таракана со свастикой, то шли бы вы ребята да ехали, а мы в магазине отоваримся. - проявил знание политической ситуации Афоня, крепко удивив этим друга.

- Зачем за фашиста? За хорошего человека, независимого кандидата, бывшего генерала.

- А, за этого? Да, нормальный парень.

- Ну так как? Согласны?

- Согласны. - дождавшись Афониного кивка, произнес Антон Павлович, и тут же получил две бутылки "Русской".

Домой шли очень медленно, чтобы не упасть и не разбить дармовую водку. Оба молчали, предвкушая. Засели дома у Афони - в подсобке дворника было холодно, да и комфорта там ноль. Афоня расчекрыжил луковицу и порезал остатки черного хлеба и колбасы.

- Ничего, Антон, через недельку - пенсия, тогда селедочкой закусим!

- Да и мне должны получку выдать, так что и огурчики сможем себе позволить. Как тебе это, Афанасий: водку на халяву дают! И ладно бы "йогуртами" или чекушками, а то по полкило на рыло! Подозрительно мне это.

- А вот мы сейчас проверим. Если фуфло - пойдем и морды им набьем! кровожадно раздул ноздри Афоня, разливая по маленькой - всего по полстакана. - Ну, давай?

- Давай! - оба синхронно выпили, удивленно посмотрели друг на друга. Она!

- Она, родимая! - Афоня вытаращил глаза и запустил пятерню в засаленные редкие седые волосы. - Что ж это делается, Антон?! Богатый мужик он, этот генерал, если в состоянии поить кого хошь на халяву!

- Да уж, не бедный. - кивнул Антон Павлович, сочно хрустя луком. - Эх, ядреный лучок у тебя, Афанасий! Слезы так и брызжут!

- На овощной базе брал. Там он дешевле, кстати. А с выборами что делать? Идти и голосовать? Ты как считаешь, Антон?

- Вообще, эти выборы у меня уже давно во где сидят - дворник чиркнул себя по горлу большим пальцем. - толку от них - пшик, а дерьма много. Это я тебе как дворник говорю. И мне глубоко до такой-то матери, кто там пролезет. Но вот теперь - совсем другое дело. Приехали ребята, молодые, с понятием, водки дали и денег не взяли. "Проголосуй", - говорят, и ничего больше не просят. И назавтра еще водку обещают. Если б я эту водку не взял, то и на выборы не пошел бы - на хрена они мне сдались. Но теперь не могу. Бутылку взял, так что, если не пойду, то гадом буду. С совестью-то у меня все нормально, Афанасий. И потому я пойду и буду голосовать за генерала.

- Я тоже пойду. Я ж не падла какая, у меня тоже совесть есть. Еще с тех, коммунистических времен осталась. Выпьем, что ли?

Они выпили еще, и еще, и еще, потом Афоня включил телевизор, и друзья до полуночи смотрели разные интересные фильмы, иногда отвлекаясь, чтобы снова выпить. О выборах в этот день больше не говорили.