В глубинах тьмы (ЛП) - Уайлд Люси

– Итак, – уточняет он, вглядываясь сквозь грязь. – Ты что, подглядываешь за соседями?

– Я просто смотрел, – отвечаю я.

– И ты можешь перестать смотреть, – утверждает он, пиная меня.

Закончив со мной, он спускается вниз. Я возвращаюсь к окну, вытирая кровь с губы тыльной стороной ладони.

Мое тело болит от ударов, боль проникает глубоко в кости. На этот раз он сломал ребро? Если я дышу слишком глубоко, то в груди возникает ощущение царапанья. Я стараюсь не дышать глубоко.

Я снова смотрю на нее. Она успокаивает боль. Она делает это лучше. Она счастлива, и в моей голове я рядом с ней. Мы играем вместе.

Она спрашивает, не хочу ли я жениться на ней и сбежать, и я отвечаю «да». Это хороший сон.

В течение следующего часа в мою голову приходит что-то, что я не могу контролировать. Это говорит мне, что мне нужно сбежать. Мне нужно забрать Джессику и маму и убраться отсюда. Я не знаю, куда идти, не думаю так далеко вперед.

Я пробую открыть чердачный люк. В своем высокомерии он не запер его. Он не думает, что я осмелюсь это сделать.

Лестница поднята, и когда спрыгиваю вниз, то приземляюсь слишком тяжело, вывихнув лодыжку.

Я встаю и прислушиваюсь. Слышал ли он глухой удар? Снаружи доносится стук молотка. Он снова под машиной.

Я ковыляю в комнату Джессики, отодвигаю засов в сторону и открываю дверь. Она лежит на кровати, уставившись в потолок.

– Что ты делаешь? – шипит она, когда я пересекаю комнату. – Он тебя выпустил?

– Пойдем, – призываю я и беру ее за руку. Она сразу же следует за мной, как будто знает, что я планирую.

Мы вместе спускаемся вниз. Мама моет пол в коридоре. Она смотрит на нас. Я прикладываю палец к губам.

На мгновение воцаряется тишина, но затем открывается задняя дверь, и мы пойманы на месте. Мать на коленях, я и Джессика, держась за руки, поворачиваемся, чтобы увидеть, как меняется его лицо.

Ярости нет. Она заменяется легкой улыбкой, когда он идет к нам. Он останавливается как вкопанный, и я чувствую, как мои внутренности хотят опорожниться. Он нависает над нами тремя. Мать открывает рот и произносит:

– Дорогой…

– Заткнись, – проговаривает он спокойным и тихим голосом. – Так ты хочешь играть? – спрашивает он, глядя прямо на меня. – Я пытаюсь правильно

воспитать тебя, научить уважать меня, и что ты делаешь? Ты игнорируешь своего отца.

Я ничего не говорю. Слишком напуган. Чувствую, как рука Джессики сжимает мою.

Он делает выпад, и я думаю, что он собирается схватить меня, но вместо этого хватает мою сестру и ведет ее наверх.

– Ты сам во всем виноват, – утверждает он через плечо. – Если наказание на тебя не действует, давай посмотрим, как тебе понравится, что твоя сестра вместо этого заплатит твою цену.

Он улыбается мне в ответ. Я иду за ним, но он отталкивает меня, захлопывая дверь Джессики и оставив их двоих с другой стороны.

Я стучу в дверь, когда начинаются крики Джессики, но не добиваюсь ничего, кроме окровавленных костяшек пальцев.

К тому времени, как крики Джессики стихают, уже слишком поздно. Я слышу, как мама все еще скребет пол в коридоре, даже не поднимая на меня глаз, когда умоляю ее помочь.

Наконец дверь открывается. Я вижу Джесси на кровати. Она не двигается. Он смотрит на меня, указывает пальцем прямо на меня.

– Это твоя вина, – говорит он. – Из-за тебя нам придется переехать.

Глава 6

РОК

Настоящее…

Я резко просыпаюсь. Образ исчезает, когда сон покидает меня. Это похоже на заезженную пластинку, возвращающуюся каждый раз, когда засыпаю. Интересно, изменится ли это когда-нибудь?

Я жив, и это моя вина, что Джессика мертва. Я заслуживаю своего наказания.

Я слышу шум, а затем вижу ее. Она расхаживает взад и вперед перед камерой.

Я сажусь, внимательно наблюдая за ней. Она выглядит испуганной, когда ловит мой взгляд. Смотрю на нее, не в силах сделать ничего другого. Теперь я знаю ее имя. София. София. София. Прочие мысли исчезли. Я вновь наблюдаю за ней. Хочу поиграть с ней. Я хочу ее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я встаю. Она продолжает расхаживать, скрестив руки на груди, сжимая груди. Я хочу положить свои руки туда вместо ее. Хочу почувствовать тепло ее кожи.

Платье, облегающее тело Софии, дает представление мне о том, как выглядит ее задница. Мое тело оживает, когда смотрю на это.

Знаю, что это неправильное чувство. Я только что очнулся от воспоминания, которое должно было поглотить меня, но оно уже исчезло, и за это чувствую себя виноватым.

Я больше не могу смотреть на нее. Желание становится слишком сильным. Она не знает того, что знаю я о люке в камере. Он тоже об этом не знает.

Сам я обнаружил, благодаря тщательному изучению, что там, где находится петля, образовался слой песка. В последний раз, когда его открыли, он не полностью закрылся. Я смогу выйти, а, может, и нет. Я не осмеливаюсь пробовать, потому что у меня будет только один шанс. За нами наблюдают камеры. Сомневаюсь, что он следит за ними весь день, но шанс всегда есть. Мне нужно поторопиться, я решил рискнуть. У меня может не быть другого шанса.

Если еще немного понаблюдаю за ней, то попробую открыть решетку. Если та сдвинется и я смогу выбраться, буду на Софи через несколько секунд, но он увидит и заберет ее. Мне сказано, что она будет моим призом, если сегодня преуспею. Я намерен заслужить право обладать ею.

Я начинаю тренироваться. Это отвлекает меня от моего желания и подготовки к предстоящему бою. Что будет сегодня? Человек или зверь? Мне комфортно сражаться и с тем, и с другим. Я делал это много раз.

Я снимаю футболку – иначе она пропитается потом. Избавляюсь от брюк, оставляя на себе только нижнее белье.

Опускаюсь на живот и начинаю с отжиманий, считая про себя. Я не смотрю на нее. Надеюсь, что это упражнение сожжет мое желание и вернет мое внимание к важному.

Она будет моей наградой, если выиграю. Я выиграю, только если сосредоточусь. Поэтому считаю, когда мои руки опускаются и поднимают мое тело с пола: раз, два, три, четыре.

Глава 7

СОФИЯ

Казалось, незнакомец испытывал во сне боль. Я наблюдала за ним какое-то время, он говорил вещи, которые имеют значение только для него, отдельные слова, из-за которых его трудно ненавидеть.

Я голодна. Чарльз принес мне еду, но я не осмелилась ее есть. Не знаю, что он с ней сделал. Не хочу снова потерять сознание. Интересно, смогу ли когда-нибудь покинуть это место живой? Я хочу снова увидеть небо, чувствовать траву под ногами. Бетон нечеловечески холодный, и у меня немеют пальцы на ногах. Я ненавижу это. Адреналин, который бурлил во мне, спадает, и его место занимает гнев, а затем глубокая печаль.

Я сплю, несмотря на постоянное освещение, хотя и урывками, просыпаясь так много раз, что к тому времени, когда Рок открывает глаза, у меня снова болит голова.

Его взор сразу же устремляется на меня. Я чувствую, что меня изучают, будто он заглядывает глубоко внутрь меня, словно уже знает меня, что невозможно.

В нем есть что-то знакомое, но знаю, что это просто моя паранойя, словно я стала причиной своего заключения из-за чего-то, что сделала с ним.

Обвинение жертвы, говорю я себе. Прекрати это. Я не заслуживаю быть здесь. Я заслуживаю свободы.

Под его пристальным взглядом я продолжаю расхаживать, не в силах усидеть на месте. Ненавижу стоять на месте и смотреть на него. Когда это делаю, в мою голову приходят непрошеные мысли, мысли, которые мне не нравятся. Они нашептывают мне о выпуклости, которую вчера видела у него в брюках, о том факте, что я никогда не знала прикосновения мужчины. Умру ли я, так и не узнав об этом? Должна ли позволить ему показать мне?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я на ходу отрицательно качаю головой, отказываясь мириться с такими ужасными мыслями. Сейчас не время думать об этом. Я должна подумать о том, как сбежать отсюда.