Мое последнее слово. Речи подсудимых на судебных процессах 1966 - 1974} - Андрей Синявский

Как мы оба говорили на предварительном следствии и здесь, мы глубоко сожалеем, что наши произведения использовали во вред реакционные силы, что тем самым мы причинили зло, нанесли ущерб нашей стране. Мы этого не хотели. У нас не было злого умысла, и я прошу суд это учесть.

Я хочу попросить прощения у всех близких и друзей, которым мы причинили горе.

Я хочу еще сказать, что никакие уголовные статьи, никакие обвинения не помешают нам — Синявскому и мне — чувствовать себя людьми, любящими свою страну и свой народ.

Это всё.

Я готов выслушать приговор.

Последнее слово Мустафы Джемилева

(Выдержки из выступления) 12. 5.1966

Первый суд над студентом, М. Джемилевьм состоялся в Ташкенте в мае 1966 года По статье 70, ч. I УК. УзССР (уклонение от призыва в армию) Джеми-лев был приговорен к 1,5 годам лишения свободы. — Ред.

Сотрудники КГБ взбешены тем, что мы собираем статистические данные о погибших на местах ссылки крымских татарах, что собираем материалы против садистов-комендантов, которые издевались над народом в годы сталинщины и которые в соответствии с Уставом Нюрнбергского Трибунала должны предстать перед судом за преступления против человечности…

В результате преступления 1944 года я потерял тысячи и тысячи своих братьев и сестер. И об этом надо помнить! Помнить так же, как о крематориях Освенцима и Дахау Помнить, чтобы это больше никогда не повторилось. Помнить и в корне изживать нацистскую и шовинистическую гадину, порождением которых явились эти преступления Но это кому-то не нравится…

Я надеюсь, что вы, вынося приговор по делу, будете руководствоваться только законом и справедливостью, заклеймите позором виновных независимо от занимаемого ими положения и закроете тем самым в какой-то мере пути к произволу и официальной подлости. Если вы проявите страх перед преступными элементами из КГБ — это будет означать торжество и поощрение зла, олицетворением которого являются эти мерзавцы.

Защитительная речь и последнее слово М. И. Хорева

Июнь 1966

Суд над благовестником Совета Церквей Евангельских христиан-баптистов М. И. Хоревым состоялся в Москве. По статье 142 УК РСФСР (об отделении церкви от государства) Хорее был приговорен к 2,5 годам лагерей общего режима. — Ред.

Я никогда бы не стал пользоваться этой возможностью защищаться, чтобы выгородить себя, если бы речь шла только обо мне Но так как речь идет о деле, которое мне было вверено Церковью, я взял слово для защиты.

Я действительно принимал активное участие в работе Совета Церквей. Способностей особых не имел, но отдавал все силы, все, что мог. К этому меня побуждала любовь к Господу и Церкви.

Прокурор сказал, что я оставил работу в целях наживы на копейках верующих, но это ничем не обосновано и не подтверждено. В двух томах дела нигде не сказано, что я кого-то обобрал или отнимал добровольные пожертвования. Сказать, что меня побуждало на служение тщеславие — неверно. Если говорить о возвышении, то нужно было идти другим путем, путем предательств, соглашательства Но моя совесть мне этого не позволяла.

С начала моего служения, я знал, что мой путь лежит чрез скамью подсудимых, потому что верующие всегда гонимы.

Сейчас я хочу более подробно остановиться на документах Совета Церквей, в распространении которых я принимал самое активное участие. Документы эти составлялись на совещаниях Совета Церквей. Все они были религиозного характера, основанные на Священном писании. Были и информационные, в которых мы сообщали об узниках, осужденных за Слово Божие, чтобы верующие молились о них, также сообщали в них, кто проходит дело Божие в общинах.

Я обвиняюсь за общение 5 сентября 1965 г. Свидетель говорит, что общение носило как будто политический характер. Но мы молимся об узниках на каждом богослужении. Посторонним могло показаться это странным, так как у нас свобода вероисповедания гарантируется законом, они думают, что верующие находятся в узах за преступление. Мы же знаем, что друзья наши в узах за проповедь Евангелия. Церковь всегда молится об узниках и Господь слышит ее молитвы, и наши братья, не отбыв срока, были реабилитированы.

А что касается вопроса о детях, я также не могу обойти его молчанием.

Свидетель заявил, что в одном из текстов был призыв бороться за то, чтобы в школах детям преподавали религию. Я дословно процитирую все три текста, которые там были:

1. «Мы проповедуем Христа распятого»,

2. «Господи, Ты знаешь, что я люблю Тебя»,

3. «Будь образцом для верных в слове, в житии, в любви, в духе, в вере, в чистоте».

Как видите, в этих текстах нет ничего похожего. Я не хочу обвинять свидетеля, но думаю, что все тексты были достаточно хорошо видны, чтобы правильно прочитать их.

Не соответствует действительности показание свидетеля, что на собрании в г. Киеве выступал мальчик с просьбой, чтобы в школе преподавали религию.

Было так. Мальчик встал и попросил слово. Обратившись к родителям и присутствующим, он сказал, что вот уже 4 дня, как родители отправили детей в школы за приобретением знаний. Мы просим, чтобы нам уделили внимание в богослужениях и молились за всех детей, так как и мы имеем такие же бессмертные души, как и вы. Он просил молиться, чтобы Бог помог детям перенести все трудности и остаться верными Господу. «Я не свое только желание говорю, но желание всех детей, — говорил мальчик, — правильно, дети?» Дети хором ответили: «Правильно!»

Что касается принятия в церковь детей — этого не было. У нас принимают в церковь через водное крещение. А покаяния бывают в собраниях часто. И в этот раз девушка лет 18, обратившись к Церкви, сказала: «Помолитесь за меня, я хочу служить Господу». Пресвитер тогда спросил, не желает ли кто еще отдаться Господу. Желающих оказалось несколько десятков. Они вышли, и о них совершили молитву.

От воспитания детей мы никогда не откажемся. Благодарю Бога, что нет таких законов, которые запрещали бы верующим воспитывать своих детей, а если бы даже и были, то ради детей наших мы готовы жертвовать свободой и даже жизнью.

Дальше я хочу коснуться документов экспертизы. То, что мы молились об узниках, не нравится эксперту, и то, что по пятницам у нас пост и молитва о деле Божьем. Материал об освящении тоже не нравится ему и он возмущается нашим понятием о грехе, но это не должно бы вас волновать.

Не нравится эксперту и письмо в конституционную комиссию. В нем была выражена просьба верующих к правительству четко сформулировать в вырабатываемой Конституции статью о свободе вероисповедания и другие пожелания Каждый человек может вносить свои предложения в комиссию, а примут их во внимание или нет — другое дело.

Прокурор обвиняет нас в том, что мы, не дождавшись ответа от правительства, продолжали собираться. С 1961 г. верующие обращались в правительство с просьбой зарегистрировать общины. Письма были не анонимные, но ответа мы не получали.

Утверждать, что мы просили правительство сместить ВСЕХБ, значит сознательно и грубо искажать смысл законных и справедливых просьб верующих. Единственно о чем мы просили правительство — это дать разрешение на съезд Доказательством служат многочисленные заявления от поместных Церквей и Совета Церквей.

Почему мы собираемся в незарегистрированных помещениях? По той причине, что нам без всяких оснований отказывают в регистрации, а с общин, имеющих ее, снимают. Я приведу пример: в г. Барнауле в 1961 году…

Судья: (перебивая) События 1961 г. вам не вменяются в вину.

Хорев: Я касаюсь этого вопроса, потому что прокурор касался его. В Барнауле пресвитер Саблин был отлучен верующими, но когда он обратился к властям, то те пришли в тот же день в молитвенный дом и потребовали восстановить Саблина. Когда верующие отказались, власти закрыли молитвенный дом

Я буду очень краток Как я уже сказал, виновным себя не признаю ни в чем. Обо всем, что было сделано, не сожалею и как служитель церкви совершенно спокойно готов отбывать любой срок.

Никаких просьб к суду не имею.

Все сложил у ног Христа!

Защитительная речь и последнее слово Ф В Маховицкого

28.11.1966

Суд над баптистом, Ф В Маховицким проходил в Ленинграде По статье 142 УК РСФСР (за нарушение закона об отделении церкви от государства) Ма-ховицкий был приговорен к 2 годам лагерей общего режима и 1 году принудительной работы на заводе с удержанием 20 % заработной платы — Ред.

Граждане судьи и все слушатели, я имею честь предстать перед судом не как преступник, а как христианин, исповедующий Имя Иисуса Христа пред людьми.