Хочешь жить - стреляй первым - Леон Маркс

— Вы кто?

— Козаков, частный сыщик, передайте… — у меня не было необходимости говорить фразу до конца, потому что охранник меня уже не слышал. Он пошел докладывать о моем визите Эдуарду Максимовичу. Всего лишь несколько минут ожидания не испортили мне настроения и не вывели меня из равновесия, в котором я находился. Правда проклятый холод давал о себе знать.

— Проходите, пожалуйста — услышал я голос охранника из-за двери.

— Спасибо, — я зашел внутрь.

Сразу стала ощутима разница температуры на улице и дома. Я оглядел гостиную. Справа стоял камин, который приглашал вошедшего гостя в этот дом, на бесплатный обмен тем холодом, который существует сейчас на улице и теплом, которое исходит из пламени. Такой красивой картины, которая висела впереди меня я еще не видел. Я снял куртку, повесил ее на вешалку и подошел к картине поближе, чтобы лучше рассмотреть ее. Художник, нарисовавший ее, был, естественно, мастером своего дела. Голубое море с фиолетовыми оттенками располагалось по центру картины и занимало большую ее часть. Остальное было заполнено светлым небом с оранжевыми оттенками солнца. Само солнце ярко светило лучами, которые образовывали прекрасную радугу на горизонте. Радуга, которая сливалась с морем, говорила о том, что недавно прошел дождь, что нельзя было сказать по спокойному морю. И только приглядевшись повнимательней, можно увидеть маленькую темно-серую тучку, которая зависает над морем, словно прощаясь с нами и сожалея о том, что прекратилось такое погодное явление как дождь. Картина была очень красива и завораживающая. Глядя на нее, можно было подумать, что я сам оказался в море и сам все это вижу. Чувствую, как море обмывает меня своей соленой водой, как солнце палит меня своими лучами и улыбается мне. Вижу как радуга маячит на горизонте и предоставляет мне возможность любоваться ею. На верное у художников есть какой-то секрет, что они своими непроивзойденными шедеврами, притягивают взгляды сотни тысяч людей и заставляют вас отстегивать огромную сумму денег за картины, чтобы вы могли ими любоваться еще и дома.

Налюбовавшись картиной, я повернул голову вправо. Там, кроме двух кресел стоял телевизор с плоским экраном и видеомагнитофон. Сверху над теликом висела еще одна картина. Но к сожалению не художника-морениста. Эта картина, на мой взгляд, была выполнена в эпоху романтизма.

Сидя в раздумье, я не заметил, как в комнату вошел сам хозяин Железняк. Он не сказав не слова, тихонько сел на стул. Его взгляд был прикован тоже к картине.

— Могу поспорить, что вы смотрите картину над телевизором. Что это за картина, знаете? — спросил он меня

— Нет.

Он назвал фамилию неизвестного мне художника.

— А какой эпохи эта картина?

— Эпохи романтизма.

— Правильно, — сказал отец Даши, — это хорошо, что вы разбираетесь хоть немного в искусстве. А то в наше время людей с высоким интеллектом мало. Большинство людей недалеких, которые владеют информацией в каком-то узком направлении. А общий кругозор у них очень слабый.

— Хорошо. Вы говорили по телефону, что хотели со мной поговорить, — я умел быстро переключаться с одной деятельности на другую. — Так в чем дело?

— У меня есть подозрение, что кто-то без моего ведомства находился в моем кабинете.

— У вас есть основания так утверждать? — задал я важный вопрос.

— Я не знаю. Но, по крайней мере, есть один факт. Бумаги, которые я храню в папке были перемешаны. Это я точно знаю, так как сложил их аккуратно по порядку.

— Можно осмотреть ваш кабинет?

— Конечно, пожалуйста, — он мне протянул ключи, — у вас глаз сыщика может заметить тонкие детали, которые я не разглядел.

Я повернул ключ в замке и толкнул дверь. Войдя в кабинет, я захлопнул двери и внимательно его окинул взглядом, попытался заметить "тонкие детали", как сказал бизнесмен. Таковых не было. Или их сразу не было видно. Я открыл ящик и глянул внутрь папки. Страницы были пронумерованы и лежали вперемешку. Даже если кто-то их пересматривал и потом положил обратно, то они вероятней всего лежали бы не с первой страницы, а наоборот с конца. Но поскольку они в разбросе я сделал два вывода. Первый: человек, который здесь трогал чужие вещи, уронил папку и впопыхах искал то, что его интересовало. И второй вывод: это сделал Эдуард Максимович и потом, чтобы создать впечатление, что здесь кто-то находился без его ведомства, перемешал их в кучу. Кроме этого, если бы кто-то их разбросал, то Железняк уже бы их аккуратно сложил по порядку, а не вложил в папку перемешанные. А если он хотел оставить все как есть, то оставил бы эти бумаги лежать на полу или в другом месте, где они лежали.

В это время в комнату зашел сам хозяин:

— Нашли какие-то улики незваного посетителя?

— Нет, не нашел, — произнес я и задал вопрос: — скажите, Эдуард Максимович, где вы обнаружили перемешанные бумаги?

— Как где, в папки они лежали, — сказал отец Даши. — А у вас есть какие-то догадки на этот счет?

— Нет, я ничего необычного не обнаружил.

Естественно, я не собирался делиться с ними своими подозрениями.

— Вы хотели осмотреть комнату Даши, — напомнил он мне.

— Конечно.

— Идемте, я покажу вам.

Мы поднялись на второй этаж по винтовой лестнице, которая предательски скрипела. Это мне напомнило старинные замки, где писатели любят описывать загадочные и зловещие события. Но я не в замке и верить в этот абсурд не собираюсь. Железняк открыл ключом дверь, которая находилась справа от меня. Я зашел в комнату в след за ним. Душный запах в комнате оставлял желать лучшего. Тонкий слой пили покрывал стол и верхушки шкафов. Не оставил он и без внимание настольную лампу. Я шире открыл двери, чтобы тошнотворный запах побыстрее выветрился и окинул комнату взглядом. Она была просторная и широкая, с большим окном. Стены были обклеены различными рок-группами и известными актерами. В комнате находился высокий шкаф с книжными полками, тумбочка и небольшой комод. Нижняя секция была занята плоским телевизором, видеомагнитофоном и видеокассетами к нему. Я открыл дверцу шкафа и вынул оттуда блокнот. Пролистав его, я обнаружил телефонные номера и адреса.

— Можете взять это с собой, — прокомментировал Эдуард.

— Благодарю, — я опустил блокнот в карман джинсов.

На столе я увидел фотографию. На ней кроме Даши был какой-то парень.

— Это ее брат Антон, — сказал он.

— А где он сейчас?

— В Париже, на заработках.

— Не знаете когда он вернется?

— Антон сказал, что позвонит перед тем, как вернется сюда.

— Понятно, — я перешел к осмотру книжных полок. Все книжки стояли ровным рядом и были покрыты тонким слоем пыли. Я внимательно их оглядел и заметил, что пыль одну книжку оставила без внимания. Любой бы человек на моем месте, наверное не обратил бы на это внимание: книги читать не запрещено и в этом нет ничего подозрительного. Но в моем ремесле любая мелочь может иметь огромное значение для меня и дать ценную информацию. Поэтому я вытащил эту книгу и за ней обнаружил диск CD-RW.

Железняк не видел моей находки, потому что смотрел в окно. Я пока решил ему не говорить об этом и продолжил поиски. На глаза мне попался телефон, и меня пронзила одна догадка. Несомненно, на телефоне может быть "прослушка". Чтобы убедиться в этом я подошел ближе, перевернул телефон и увидел снизу прикрепленный плоский предмет.

— Что это? — спросил меня Эдуард Максимович.

— О чем вы? — солгал я и быстро сняв "жучок" отключил его. — Теперь можно говорить без опасения. У вас на телефоне стояло прослушивающее устройство, которое позволяло слышать все телефонные разговоры и разговоры в комнате.

— Вы считаете это связано с исчезновением Даши? — спросил он, бледнея от страха, который поглощал его, как поглощает темнота дневной свет, когда заходит солнце.

— Вполне возможно. Тот, кто слушал разговоры, теперь знает как я продвинулся в расследовании и представляет себе, что делать дальше.

— Вы подвергаете себя большому риску, — заметил он.

— А как иначе. Я сам выбрал такую профессию, которая связанна с большим риском и опасностью. Я вот что думаю: наверняка "жучок" установлен не только в этой комнате но и в других. Например в вашем кабинете.

— И что вы предлагаете?

— Я предлагаю осмотреть дом в поисках "прослушки". Если хотите, мои люди этим займутся.

— Спасибо, я добавлю вам деньги на оперативные расходы.

— Хорошо, до встречи, Эдуард Максимович.

Выйдя на улицу, я поднял воротник куртки и подошел к своей BMW. Холод стоял адский и мороз был наверное под минус тридцать. Несмотря на снег, который прилип к лобовому стеклу, мне все же удалось заметить приклеенный листочек бумаги липкой лентой возле одного дворника.

Сидя уже в салоне и прогревая двигатель, я развернул его и прочитал: