Лейтенант милиции Вязов. Книга первая - Сергей Волгин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что говорили? — Копытов встрепенулся, взял в руку пресс-папье. Именно такого вопроса он ожидал и поэтому заговорил быстро, с насмешкой глядя на капитана:- Туда бы тебя, посмотрел бы я, какое у тебя оказалось настроение. Хорошо лекции читать да других поучать, а когда ругают — семь потов прольешь. Полковник Котов чесать умеет: с ехидцей, с песочком протирает. И о тебе, дорогой, упоминал: чего это, мол, там заместитель по политической части делает, какую работу проводит, как людей воспитывает?
— Что же он посоветовал? — спокойно спросил Стоичев, вспоминая свои встречи с начальником городского управления. В его представлении полковник выглядел совершенно не таким, каким его описывал Копытов. Это был пожилой, спокойный человек, немного медлительный, но умный руководитель.
— Посоветовал? А как ты думаешь? Собрать весь наличный состав и полмесяца день и ночь проводить политзанятия? — Терентий Федорович скривил в улыбке губы и подался грудью к столу, отодвинув в сторону пресс-папье.
— По-моему, и политзанятия нужны, и членов партии собрать следует, — сказал Николай Павлович, поднялся и отошел к окну.
— Нет! — Копытов пристукнул по настольному стеклу ладонью. — Полковник приказал искать. Разбиться, но найти! Нам выделяют оперативных работников в помощь, хотя в управлении и без нас туго. Сейчас не время заниматься разговорами и агитацией.
— Не согласен с вами, Терентий Федорович, — мягко возразил Николай Павлович. — Искать, конечно, необходимо, но на это событие надо смотреть глубже. Я не думаю, что данное преступление последнее.
— Приказ есть приказ, Николай Павлович. А где ты был сейчас? — спросил он.
— В райкоме, — по-прежнему глядя в окно, ответил Стоичев.
— Вызывали?
— Да.
— По этому поводу?
— Конечно.
— А я думал, мне одному пришлось потеть, — смущенно улыбнулся Терентий Федорович и тоже подошел к окну. — Миронов вызывал?
— Он.
— И что же сказал?
Николаю Павловичу очень захотелось ответить словами самого майора «тебя бы туда», но он чуть заметно вздохнул и сказал:
— Посоветовал собрать коммунистов, поговорить с ними и, само собой разумеется, раскрыть преступление во что бы то ни стало.
— Да… — Терентий Федорович помолчал, вернулся к столу. — Под праздник случилось, поэтому все и взбудоражились. В другое время, небось, подумали бы еще — помочь ли?.. — Копытов снова помолчал, сел и спросил:- Вязов здесь?
— Час назад с ним разговаривал.
Лейтенант Вязов появился скоро, в кабинет вошел быстро и застыл подобравшись. В лейтенанте Вязове нравились начальнику и четкость движений, как у военного, и оперативность в работе. Терентий Федорович даже изредка в глубине души завидовал его собранности, его умению держать себя. Копытов всю жизнь пытался заставить себя разговаривать и решать вопросы спокойно, но как только доходило до дела, начинал горячиться, всегда потом жалея об этом. Вязова коммунисты уже дважды избирали парторгом, это было большое доверие коллектива, с этим нельзя было не считаться, и все же Терентий Федорович не чувствовал искренней симпатии к лейтенанту. Он не мог смотреть Вязову в глаза, ему казалось, что лейтенант читает его мысли.
— Результаты? — строго спросил Копытов, исподлобья взглянув на Вязова.
— Постовой милиционер на вокзале машину видел, но не заметил, кто в нее садился. Связался с работником городской автоинспекции, который ночью был на вокзале, но он сообщил еще меньше. Получил данные о пассажирах, которые сошли с поезда и сдали багаж в камеру хранения. Их оказалось двенадцать.
— Все?
— Нет. Был в том доме, у которого остановилась машина. Спокойно. Заходил в соседние дома — то же самое. Ночью в этих домах не было ни скандалов, ни драк.
Копытов нагнул голову так, что стала видна только его покрасневшая лысина. Лейтенант стоял неподвижно.
— Что вы, товарищ Вязов, думаете делать дальше? — спросил Стоичев.
— Я предполагаю подробное обследование дома двадцать три.
— Подождите у себя. Сейчас все соберутся, — сказал майор, опять взглянув на Вязова исподлобья.
Когда лейтенант закрыл за собой дверь, майор откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Беспокойная ночь и неприятный разговор в управлении утомили его. Терентию Федоровичу нестерпимо захотелось спать. «Старею», — устало подумал он.
— Вашего сына участковый Трусов приводил к дежурному, Терентий Федорович, — сказал Стоичев,
— Знаю, — отмахнулся Копытов. — Не до этого.
— Как не до этого?.. — забеспокоился Стоичев.
— Пустяки. Это пустяки, — повторил майор и надел фуражку.
Сотрудники заходили по одному, докладывая коротко о своем прибытии. Майор кивал на стул, говорил «садитесь». Все видели его утомленное и расстроенное лицо и молчали, зная, зачем их вызывают, и чувствуя себя виновными. Участковый Трусов забился в угол. Он будет предметом обсуждения: на его участке произошло преступление, он привел сына начальника в отделение… Этакое неприятное стечение обстоятельств!.. Трусов мял в руках носовой платок, усердно вытирал потную шею и лоб, стараясь не смотреть на товарищей. Лучше бы майор вызвал его одного, отругал как следует, чем собирать все отделение. Сутуловатый старшина сел рядом с Трусовым, соболезнующе взглянул на молодого участкового, но ничего не сказал.
Поклонов вошел последним, встал у двери, готовый немедленно выскочить, если будет какое указание. Он хмуро смотрел на сотрудников, но когда взгляд его встретился с глазами начальника отделения, лицо мгновенно преобразилось.
Майор встал, снял фуражку за козырек, осторожно положил ее рядом с массивным письменным прибором.
— В нашем районе, товарищи, произошло чрезвычайное происшествие, — глухо сказал Копытов и поднял голову. — На Зеленой улице были убиты шофер и пассажир, деньги и документы взяты, пассажир пока не опознан и никаких следов преступников не найдено. Позор нам! — крикнул было майор, но осекся, помедлил и продолжал тоном приказа:- В оперативную группу войдут лейтенант Вязов и участковый Трусов. Возглавлю я. Вязову разработать план мероприятий и представить мне немедленно. Моему заместителю капитану Стоичеву собрать коммунистов, нацелить весь личный состав на раскрытие преступления. Сообщаю: из управления нам в помощь выделены опытные товарищи. — Майор уставился глазами в чернильницу, тяжело перевел дыхание. Сотрудники сидели молча. Участковый Трусов теперь с благодарностью глядел на начальника отделения.
Копытов снова заговорил. Он дал указание участковым за сутки проверить наличие жильцов в частных домах по домовым книгам, особое внимание обратить на базары и чайханы, у всех подозрительных лиц проверять документы. Все это он старался говорить спокойно, но под конец все-таки не выдержал, резко взмахнул рукой, крикнул:-Стыдно, товарищи, стыдно! Прошло утро, а следы преступников не обнаружены. И где? В нашем отделении!.. Позор на всю республику. Сейчас по местам!
Сотрудники расходились так же молча, как и собрались. Терентий Федорович грузно опустился на стул, вытер лысину ладонью, подумал: «Старею, определенно старею…»
Глава 4
После совещания коммунистов Вязов и Стоичев отправились к начальнику отделения. В кабинете уже сидел, кроме майора, подполковник Урманов из уголовного розыска — человек средних лет, худощавый. Прямой нос и крутой подбородок делали привлекательным его лицо, на котором особенно выделялись черные, всегда смеющиеся глаза. Подполковник сидел, закинув ногу на ногу. Он держал в зубах папиросу и, прищуривая от дыма левый глаз, внимательно слушал майора.
Здороваясь с Вязовым, подполковник дружески потряс его руку и спросил:
— Как живем?
— Лучше всех, — улыбнулся Вязов.
— Я доложил товарищу Урманову о наших делах, — сказал Копытов, когда все сели. — Остается добавить следующее: в подтверждение того, что убитый пассажир не родственник владельца машины и что родственник действительно собирался приехать, — майор вынул из папки листок бумаги, — пять минут назад Саркисову принесли телеграмму, в которой написано: «Заболел. Выехать не могу. Прошу извинения. Буду завтра. Сеитов». — Копытов передал телеграмму подполковнику.
Урманов пробежал глазами текст телеграммы, положил ее на стол и спросил:
— Где работает этот родственник?
— Неизвестно, — ответил майор.
— Тогда придется еще раз допросить Саркисова. Он здесь?
— Здесь. — Копытов нажал кнопку, и в дверях появилась белокурая девушка-секретарь. — Привести Саркисова.
Девушка вышла. Владелец машины был в той же расшитой украинской рубашке и каламянковых брюках, изрядно помятых; на смуглом полном лице его резко выделялись темные круги у глаз. Саркисов держал себя сейчас с достоинством, спокойно, на работников милиции смотрел внимательно, изучающе.