Гнев Божий. - Вера Крыжановская (Рочестер)

Они сели, и Эбрамар отворил скрытый в стене шкаф, достал несколько связок пергамента и разложил на столе.

– Первые наши занятия будут посвящены изучению языка животных. Вот тут пояснительные заметки и ключи, которые дадут вам представление о разговоре существ, стоящих ниже вас. Это необходимо для мага, потому что иначе вы не могли бы составить себе полное понятие о всех фазах прохождения несокрушимой искры через три низшие царства, о корпорациях первичных духов, их работах, воспитании, подготовке к будущей их роли и также той, которую они играют в хозяйстве природы.

Во-вторых, вы будете развивать ваши чувства в том смысле, чтобы каждое из них имело, так сказать, себе равнозначащее в царстве четвертого измерения. То есть ваши глаза должны с одинаковой легкостью видеть и материальный и сверхземной мир; уши ваши должны одинаково слышать как пение птиц в саду, так и движение сока в ветках растения или колебание воздуха при пролете духа. Помимо же указаний, которые я вам дам, вы найдете в этой рукописи все необходимые вам советы.

Наконец, здесь – он развернул старый папирус, покрытый странными буквами и каббалистическими знаками, – заключаются некоторые законы белой магии и формулы, которые дадут вам власть распоряжаться молекулами пространства: сплачивать их воедино или рассеивать, смотря по надобности.

Три дня Эбрамар пробыл со своими учениками, указывая им основы и первые понятия трудной, предложенной им работы. Затем он уехал, наказав работать усердно, но не спеша, ввиду того, что недостатка времени опасаться нечего.

С обычной энергией Супрамати и Дахир принялись за работу. Нелегкое дело было разбирать запутанное письмо древних рукописей, учиться различать и применять многочисленные каббалистические знаки высшей магии; но прилежание и добрая воля помогали преодолевать трудности.

Эбрамар появлялся время от времени проверить их знания, подать советы и указания, ободрял их и радовался их успехам.

Быстрее всего подвигалось и в настоящую минуту более всего удовлетворяло их занятие изучением языка низших существ и усовершенствование собственных чувств.

Они могли уже разговаривать со своими четвероногими друзьями, понимали смысл пения птиц, жужжание насекомых, неуловимый шум, производимый муравьями.

Изумленные и очарованные, наблюдали они и изучали новый открывавшийся им мир, распознавая в нем уже твердо заложенные основы «будущего человека». Они были подавлены величием божественной премудрости, которая вела несокрушимую искру постепенным ходом совершенствования, начиная от бесчувственного сна в минерале к просонкам в растении и уже сознательной жизни в животности.

И чем более они научались понимать низшие души, тем более открывали в них странные бездны, расовую ненависть, корни которой, по-видимому, терялись в растительном, а не то даже минеральном царстве. Перед ними намечались антагонизм и борьба, в которых два великих двигателя «добро» и «зло», казалось, уже сталкивались между собою и мерялись силами.

В одно из своих посещений, после тщательного просмотра их трудов, Эбрамар объявил, что настало время включить в их занятия основательное изучение жизненного эликсира.

– Следуйте за мною, я поведу вас в лабораторию.

Крайне заинтересованные, молодые люди пошли за магом в боковую галерею, пробитую в скале и поддерживаемую колонками. Там, в нише, находился барельеф с изображением человеческой головы с закрытыми глазами. Оба они восторгались не раз художественной скульптурой, не подозревая в ней специального назначения, и с изумлением увидали теперь, что Эбрамар наложил руки на глаза барельефа.

Тотчас каменные веки приподнялись и из-под них глянули на минуту два изумрудных глаза. Затем задняя стена ниши повернулась на невидимых петлях и обнаружила ступени.

Все трое поднялись по лестнице, потом снова спустились, прошли небольшой сводчатый коридор, и в конце его Эбрамар приподнял тяжелую темную завесу, пропуская их в маленький грот, с одной стороны которого был небольшой дворик, замкнутый со всех сторон скалами и стенами. В глубине грота была железная дверь резной, драгоценной работы, которую Эбрамар отпер золотым ключом.

Тогда они очутились в другой пещере, большой и высокой, как собор. Стены были покрыты зелеными сталактитами, и царившее там освещение было так сильно, что позволяло легко читать самое мелкое письмо.

В углублении из расщелины в стене вытекала тонкая золотистая и сверкающая струйка, падала в хрустальный бассейн рубинового цвета и затем терялась в другой расщелине на поверхности земли.

Посередине пещеры стояли два больших хрустальных стола и два таких же стула; вдоль стены виднелось несколько столов и полок, уставленных инструментами странной формы и неведомого назначения. Между прочим, были лупы различной величины, нечто вроде волшебного фонаря, большой белый экран и несколько астрономических инструментов, уже знакомых обоим ученикам.

– Здесь вы должны, друзья мои, проводить ежедневно несколько часов, – сказал Эбрамар, – чтобы специально изучить изначальную материю, то вещество, божественное и ужасное, которое с одинаковой силой переустраивает, дает жизнь, но и разрушает.

Прежде всего вы должны познать его в грубом виде, а затем научиться разлагать, чтобы извлекать первичные частицы, так сказать, зачатки минералов, растений и животных. Сначала надо отделить элементы один от другого, потом каждую породу отдельно, уметь различать и применять их, соединять и разъединять. Это очень продолжительная и тяжелая работа, не скрою, но она окажет вам услугу впоследствии.

– Ты сказал, учитель, что изначальное вещество одинаково и дает жизнь, и разрушает. Я всегда предполагал, что по своей природе его назначение единственно давать жизнь и поддерживать ее? – спросил Супрамати.

– Без сомнения. Будучи разлито по всему организму планеты и во всем обитающем на ней, первобытное вещество всюду поддерживает жизнь; но оно разрушило бы всякий организм, который пришел бы в прямое и безмерное соприкосновение с могуществом этой грозной стихии, то есть такой организм разлетелся бы на свои первоначальные атомы.

Кроме того, жизненный эликсир, выполняя свое назначение, может разрушать и убивать иным способом. Припомните случай с несчастной Лоренцой, относительно которой Нарайяна возымел преступное намерение воскресить ее чуть не через три столетия после ее естественной смерти. Ты помнишь, Супрамати, с какой сказочной быстротой был оживлен и восстановлен организм, и привлечен живший в нем прежде дух. Но, чтобы достигнуть такого результата, было убито тело, обитаемое в ту минуту душою Лоренцы, и целая семья повергнута была в отчаяние, оплакивая эту необъяснимую смерть.

Жизненный эликсир представляет собой обоюдоострое оружие и если маг в интересах науки имеет право делать самые разнообразные опыты, то все же должен серьезно остерегаться злоупотреблять наукой и не увлекаться жестокими опытами.

– Супрамати передавал мне этот случай, и мне известен способ, употребленный Нарайяной. Но тем не менее, несмотря на горячее желание и любопытство взглянуть на подобное воскрешение, я все-таки воздержался бы пробовать его, – сказал Дахир.

– Твое любопытство очень естественно, а твоя осторожность делает тебе честь, – ответил Эбрамар. – А вот пойдемте со мною во двор и я покажу вам опыт в том же роде.

Во дворе маг отворил шкаф, вделанный в стене, и достал оттуда улей, очевидно, очень старый. Отверстия его были закупорены, и когда Эбрамар открыл их, то внутри оказались высохшие тела пчел, погибшие там за неимением выхода.

Эбрамар велел принести из лаборатории, с указанного стола, пульверизатор и фарфоровый горшок с каким-то сероватым студенистым веществом. Маг достал из-за пояса флакон с жизненным эликсиром и влил несколько капель в сосуд. Студенистое вещество стало мгновенно жидким, приняло розовый оттенок и дало фосфорический свет. Тогда Эбрамар налил часть жидкости в пульверизатор и прыснул во внутренность улья.

Посыпались с треском огненные брызги, и в тот же миг поднялись облака дыма, рассекаемые огненными зигзагами, словно молниями.

С неослабным вниманием следили Дахир и Супрамати за удивительной картиной превращения. Через несколько минут послышалось глухое гуденье, дым рассеялся, и ожившие, полные сил пчелы стали вылезать из улья; одни полетели на работу, а другие летали и ползали по своему опустошенному жилищу, стараясь, вероятно, восстановить в нем порядок.

– Теперь я покажу вам подобное же воскрешение в мире растительном, – продолжал Эбрамар. – Видите там, в углу, старое иссохшее дерево; мертвые корни его похожи на лапы гигантского паука. Надо вытащить его на средину двора.

На этот раз Эбрамар вылил несколько капель таинственной жидкости прямо на ствол, где начинались корни.