Я просто мама. Идеи, советы и истории - Лариса Суркова

У нас нет практики бить взрослых, более того, если вы дадите кому-нибудь подзатыльник «из добрых побуждений», то вам могут и уголовный кодекс припомнить. А детей можно и бить, и унижать, и это называют воспитанием! Но саму меня воспитал тот случай с Глашей. Я не фея, а дети мои не ангелы. Они меня могут вывести из себя, и я могу наорать, могу заплакать от беспомощности. Но после того случая я всегда говорю о том, что я чувствую, и о том, как люблю их и боюсь потерять. Именно тогда я поняла, что только при счастливой, уверенной и спокойной маме будут счастливы и дети.

Глава 14

О сумасшедшей матери

Это – глава-покаяние. Меня зовут Лариса, у меня четверо детей, и я сумасшедшая мать. Впервые я это поняла, когда увидела старшую дочь в родзале. Когда родилась вторая, я месяц к ней никого не пускала. Меня раздражал весь мир, хотелось спрятаться с детьми и никого не видеть. Когда в четыре месяца у Глаши случился отит, я ненавидела всех и себя больше всех. А когда дочери начали бесконечно и очень тяжело болеть, я ни на шаг от них не отходила, а ночами убивалась, что «я плохая мать». Любая их болезнь выбивала меня из колеи! Но в какой-то момент я включила мозг. Ведь своими переживаниями я вредила детям: я убеждала их в ценности болезней, а значит, закрепляла их важность. Болеть выгодно – ведь тогда тебя так сильно любят. Осознание этой проблемы ко мне пришло, оставалась мелочь – «взять и перестать». Но как это сделать? Мне помогла долгая работа над собой при помощи психолога.

Корни такого «маниакального» проявления материнской любви, к сожалению, почти всегда «родом из детства». Я выросла в те времена, когда для родителей взять больничный каждый раз было проблемой. Мама стремилась вылечить меня быстрее, суетилась и бегала. «Здорово, – фиксировала детская психика, – меня любят». У мужа в семье была точно такая ситуация. Вот и выросли два психа-психолога.

В какой-то момент я это поборола, и болезни старших пошли на убыль. С младшими держу себя в руках… Ну ладно, ладно, при детях держусь. На самом деле переживаю ужасно, но не демонстрирую этого: плачу тихо одна в подушку.

Это один из важнейших уроков материнства – демонстрируйте свою любовь всегда, не включая гиперрежим во время болезни. Надеюсь, и вам пригодится мой опыт #простомамы. Есть тут мамы-«волчицы», «наседки» и «тигрицы»? Кто в мою команду?

Глава 15

Дети – актёры

Впервые я это поняла, пережив час позора, когда меня вызвали в Машин детский сад и попросили покупать ей иногда сладости и йогурты. Оказалось, моя двухлетняя дочь рассказала со слезами размером с крупный жемчуг, что живётся ей тяжело, у неё всего одна кукла, а что такое печенье и йогурт, она узнала только в любимом садике. При том что сад был частный, а Маша тогда была единственной дочерью и внучкой, по которой все сходили с ума и страшно баловали. На следующий день все дети принесли ей по пачке печенья, а мне долго было стыдно. Но почему? Мне мешала «материнская корона». Я и сама в тот момент поверила, что я плохая мать и делаю что-то не так. А ведь актёрство – лишь этап детского развития: так проявляется образное мышление. Иногда Маша выбегала на даче на улицу и кричала, подбегая к прохожим: «Пусть они не бьют меня сегодня, хотя бы один день!» – а мы просто хотели почистить ей уши. С Глашей было проще. А вот Стёпа, даже не умея говорить, устраивал спектакли, поглядывая на себя рыдающего в зеркало. На рассказы Дуни, как «няня била её головой об пол и стены» или «папа меня не кормил, всё съел один», уже никто так бурно не реагирует. Мы привыкли и взрослеем вместе с детьми.

А ваши детки проявляют такой артистизм?

Глава 16

Я же мать! Или не только?

Когда, почти девятнадцать лет назад, у меня родилась старшая дочь, я думала только о ней. Учёба, работа – всё происходило по привычке и совершенно меня не волновало. Но вот когда родилась Глаша, многое изменилось. Ведь мои однокурсники шли вперёд, и я поняла, что быть просто мамой мне недостаточно.

Если честно, то тогда мне было стыдно от этих мыслей. Я казалась себе ужасным человеком, и меня мучило чувство вины. Как же так? Яжемать! Но и дома я сидеть не могла. И тогда я устроилась работать в роддом – два дня в неделю по два часа. Это здорово меня «лечило»: вроде и пользу людям несу, и ребёнок успевает погулять с бабушкой на улице, пока меня нет.

Быть может, вы удивитесь, но это противоречие – «мать я или не мать» – съедало меня долгие годы. Хорошо хоть хватило ума сразу ввести главное правило моей жизни – дела делами, но ради интересов детей я могу отменить что угодно, потерять в деньгах, карьере или контактах. Справедливости ради, такие ситуации были всего пару раз, и как оказывалось потом, «всё что ни делается, всё к лучшему». У меня есть одна проблема – я люблю работу и очень стремлюсь жить по принципу «делай хорошо или не делай вовсе». По молодости ещё и играли амбиции: я же жена, я же хозяйка, я же подруга и так далее. Но годы это лечат. Было тяжело, когда я работала в офисе в режиме строгого тайминга. К счастью, это осталось позади. Если бы не поддержка моего мужа – ничего бы не получилось.

Конечно, все люди разные. Многие прекрасны в роли «просто мамы», это их призвание! У них потрясающие дети, уютный дом, и они все успевают. Но мне не стыдно сейчас, девятнадцать лет спустя, признаться, что быть просто мамой мне мало. Мне было сложно признаться в этом честно, ведь навязчивое «что люди скажут» сверлит мозг. Как здорово, что у меня установился такой режим работы, как сейчас. Здорово, что мне помогает муж. Здорово, что наша чудесная няня с нами много лет. И здорово, что я осознаю, что мне проще заработать на домработницу, чем мыть всю ночь дом. Я хорошая хозяйка и всё умею, но сейчас не хочу. И главное – я могу об этом честно говорить себе, а не рваться на части между бесконечными «должна» и «надо». Вот такая я неидеальная.

Глава 17

Когда у кандидата наук двое детей

После рождения второго ребёнка я стала ощущать себя особенной. Точнее, мне так казалось. «Мне 24, и у меня двое детей. Какая я крутая!» Если посмотреть фотографии той поры, то я выгляжу старше, чем сейчас, – такая «замужняя дама». Лишь после тридцати я стала понимать, что количество детей ещё ничего не значит. Есть матери-кукушки и с пятью детьми, а бывает с одним – супермама. Тогда я думала, что двое – это так много, что больше уже никогда не буду рожать. И вообще, мне скоро 25, а значит, полжизни прошло. Я сейчас понимаю, что возраст максимализма у меня пришёлся не на подростковый период, а на 23–25 лет: я вся такая взрослая, кандидат наук и двое детей. Здорово, что это прошло. Но бедной Глаше досталось: её обучали по всем методикам сразу, ставили кучу психологических диагнозов и постоянно что-то от неё хотели. Но дочь оказалась умнее: до трёх лет молчала, а в три года выдала все знания, которые в неё запихивали, и сразу начала читать. Тогда же увлеклась жуками и пауками. С тех пор читает всё подряд и изучает насекомых.

Глава 18

Как мы пришли к деревенской жизни

Когда Глаше исполнилось два с половиной года, она стала часто болеть. Начиная с момента включения отопления в октябре и до его выключения в апреле ребёнок дико кашлял, особенно по ночам. Дочь не вылезала из бронхитов; постепенно все они стали астматическими.

В то время мы жили в Митино, в большой и хорошей квартире. Кстати, когда мы переехали в наш новый красивый панельный дом, первой начала болеть Маша, и симптомы были те же. Её без устали лечили, и к девяти годам всё прошло. А вот Глаша родилась уже там и начала болеть рано и тяжело. К её четырем годам врачи (очень хорошие, разные, по знакомству) стали диагностировать у Глаши астму и прописывать гормональную терапию.

Поплакав, но не поверив, мы собрали необходимые средства и обследовали ребёнка в чудесной университетской клинике Нюрнберга. За пять дней нам поставили диагноз – у ребёнка аллергия на утеплитель панельных домов. При включении отопления утеплитель начинает активнее выделять пары, а детские бронхи очень к ним восприимчивы. Можно ждать до девяти-десяти лет, когда многие виды аллергий, особенно дыхательных, дети попросту перерастают, но это большой риск, ведь может развиться и истинная астма. Выход – жизнь за городом, в кирпичном доме.

Вернувшись в Россию, мы стали искать себе дом. Выбрали направление Пятницкого шоссе. Маша училась в девятом классе и не хотела менять школу; северо-запад – самая экологически чистая зона Московской области. Ну и вообще, нам здесь всё знакомо.

Мы осмотрели, наверное, все деревни этого района – и нашли! Хозяин дома оказался сыном давнего знакомого моего папы и дал нам рассрочку. Не буду рассказывать, как мы подгадали к кризису и купили дом очень выгодно (сейчас цены выше в пять раз), как делали ремонт. Но вот уже почти пять лет мы живём за городом. Первой же осенью Глаше стало лучше. В первый год в новом доме она болела бронхитом только два раза (врачи так и говорили: лёгкие и бронхи должны оздоровиться).