Вычисление Бога - Роберт Сойер

— Ну, тогда Джонси вам не помощник — он входит в совет КНАРПа.

— КНАРПа?

— Комитета по научным расследованиям паранормальных явлений. Джонси определённо не верит в Бога.

— Я потрясён, — сказал Холлус. Он отвернул от меня глаза и принялся рассматривать репродукции на стене кабинета — Гюрше, Церкас, два Киша.

— Как правило, мы стараемся считать религию личным делом каждого, — мягко сказал я. — Сама природа веры подразумевает — лежащие в её основе утверждения нельзя доказать.

— Я говорю не о вопросах веры, — произнёс Холлус, вновь поворачивая ко мне глаза. — Скорее, говорю о научно подтверждённом факте. То, что мы живём в искусственно созданной Вселенной, должно быть очевидно для каждого существа, обладающего достаточными интеллектом и информацией.

Не сказать, чтобы я обиделся, но я удивился; сходные заявления я ранее слышал от так называемых креационистов.

— Здесь, в КМО, можно встретить много религиозных людей, — сказал я. — Например, Рагубир, которого вы встретили в холле. Но даже он не может сказать, что существование Бога — научно доказанный факт.

— Тогда я лично просвещу вас в этом отношении, — заявил Холлус.

О чёрт!

— Если сочтёте необходимым.

— Я имею в виду, если вы поможете мне в моей работе. То, что я говорю о Боге, — не мои личные взгляды; существование Бога — фундаментальная часть науки как на Бета Гидры, так и на Дельта Павлина.

— Многие люди полагают, что данные вопросы не могут охватываться наукой.

Холлус снова посмотрел на меня так, словно я провалил некий тест.

— Нет таких вопросов, которые не могут охватываться наукой, — твёрдо сказал он, продемонстрировав позицию, которую я, в общем-то, совершенно разделял. Но затем заговорил вновь, и наши взгляды быстро разошлись снова: — Главная цель современной науки — узнать, почему Бог действовал таким образом, и определить его методы. Мы не верим — вы же этот термин используете? — мы не верим, что он просто взмахнул руками, и своим желанием создал всё на свете. Мы живём в физической Вселенной, и для выполнения своих целей он обязан был использовать те или иные физические процессы, поддающиеся количественной оценке. Если он действительно стоит за эволюцией на не менее чем трёх мирах, тогда мы обязаны спросить себя — каким образом? И с какой целью? Чего он пытался добиться? Нам нужно…

И в этот момент дверь в мой кабинет распахнулась. В ней стояла Кристина Дорати, директор и президент музея — седые волосы, длинное лицо.

— Какого дьявола, что это такое? — спросила она, указывая на Холлуса костлявым пальцем.

2

Вопрос Кристины Дорати застал меня врасплох. Всё произошло так быстро, у меня не было времени осознать всей важности момента. Первый задокументированный визит инопланетянина на Землю — и вместо того, чтобы известить власти (или хотя бы моего босса, Кристину), я рассиживаю здесь с этим существом, всецело поглощённый беседой — студенты назвали бы её «коллоквиумом».

Но, прежде чем я смог ответить, Холлус повернулся к доктору Дорати; сферическое тело он развернул, сдвинув влево каждую из шести ног.

— «Приветствую», — сказал он. — «Меня» «зовут» «Хол» «лус».

Два слога имени слегка перекрылись: второй слог инопланетянин начал произносить раньше, чем закончил первый.

Сейчас Кристина полностью перешла на административную работу. Годы назад, когда она ещё была активным исследователем, её областью интересов были ткани — а значит, инопланетное происхождение Холлуса могло быть для неё неочевидным.

— Это что, шутка?

— «Ни» «сколь» «ко», — ответил пришелец необычным стереоголосом. — «Я…» «считайте» «меня» «приезжим» «учёным».

При этом он бросил на меня быстрый взгляд, словно выражая признательность за подсказанный ранее термин.

— «Приезжий» — откуда? — спросила Кристина.

— С Беты Гидры, — ответил Холлус.

— А где это? — переспросила она.

У Кристины был большой лошадиный рот. Чтобы полностью закрывать зубы губами, ей приходилось прилагать осознанные усилия.

— Это другая звезда, — пояснил я. — Холлус, это доктор Кристина Дорати, директор КМО.

— Другая звезда? — прервала Кристина инопланетянина. — Да ладно тебе, Том. Охранники позвонили мне и сказали, что разыгрывается какая-то шутка, и…

— Вы не видели мой космический корабль? — спросил Холлус.

— Корабль? — в унисон спросили мы с Кристиной.

— Я приземлился у здания с полусферической крышей.

Кристина вошла в кабинет, протиснулась мимо Холлуса и нажала кнопку телефона «Nortel» на моём столе. Затем набрала нужный добавочный.

— Гантер? — спросила она сотрудника службы безопасности. Его рабочее место было у служебного входа, расположенного между музеем и планетарием. — Это Дорати. Сделай одолжение — выйди на улицу и скажи, видишь ли что-нибудь перед планетарием.

— Вы о космическом корабле? — донёсся из динамика голос Гантера. — Я его уже видел. Сейчас перед ним толпа.

Кристина сбросила вызов, даже не потрудившись сказать спасибо. Она посмотрела на пришельца. Без сомнения, теперь она увидела, что с каждым вдохом-выдохом его тело слегка растягивается и сжимается.

— Чего… э-э-э… что вам нужно? — спросила Кристина.

— Я провожу кое-какие палеонтологические изыскания, — ответил Холлус. На удивление, слово «палеонтологические» — довольно длинное, даже для людей — вылетело из речевой щели одним целым; до сих пор мне не удалось сформулировать правила, управляющие переключениями между щелями.

— Мне определённо нужно кому-то об этом доложить, — произнесла Кристина чуть ли не про себя. — Нужно оповестить власти.

— А какие именно власти подходят для этого случая? — спросил я.

Кристина посмотрела на меня, словно удивившись, что я расслышал её слова.

— Городская полиция? Королевская конная полиция? Министерство иностранных дел? Понятия не имею. Очень жаль, что планетарий закрыт — там могли знать. Знаешь, пожалуй, мне стоит спросить у Чена.

Дональд Чен был главным штатным астрономом КМО.

— Можете оповещать кого угодно, — заявил Холлус, — но, пожалуйста, не надо делать шума из моего визита. Это лишь помешает моей работе.

— В данный момент вы единственный инопланетянин на Земле? — спросила Кристина. — Или другие ваши представители сейчас навещают других людей?

— В данную минуту на поверхности планеты я единственный представитель, — ответил Холлус. — Но скоро появятся и другие. Всего нас тридцать четыре на материнском корабле, который сейчас находится на геостационарной орбите вокруг вашей планеты.

— Стационарной? Над какой точкой? Над Торонто? — поинтересовалась Кристина.

— Такие орбиты всегда над экватором, — пояснил я. — Над Торонто не может быть геостационарной орбиты.

Холлус повернул ко мне стебельки глаз; возможно, сейчас я в них несколько вырос.

— Верно. Но, поскольку это место было нашей первой целью, корабль находится на орбите по данному меридиану. Полагаю, страна к югу от вас называется Эквадор.

— Тридцать четыре пришельца, — произнесла Кристина, словно пытаясь переварить эту цифру.

— Правильно, — подтвердил Холлус. — Половина — форхильнорцы вроде меня, а другая половина — вриды.

Я почувствовал приступ неудержимого научного любопытства. Возможность изучить одну совершенно отличную экосистему потрясает; возможность изучить организмы из двух — ошеломляет. В прошлом, когда у меня не было проблем со здоровьем, я читал курс по эволюции в университете Торонто; всё, что мы знали о работе эволюции — мы знали на одном примере. Эх, если бы мы только могли…

— Не могу решить, куда мне звонить, — повторила Кристина. — Чёрт, да я даже не знаю, кто поверит, если я позвоню!

И тут затрезвонил мой телефон. Я поднял трубку — это была Индира Салаам, помощник-администратор Кристины. Я тут же передал трубку самой Кристине.

— Да, — сказала директор. — Нет, я останусь здесь. Можешь привести их сюда? Отлично. До встречи.

Она вернула мне трубку со словами:

— Лучшие парни Торонто уже на подходе.

— Лучшие — в чём? — спросил Холлус.

— Это полиция, — объяснил я, опуская трубку на место.

Холлус ничего не сказал. Кристина посмотрела на меня и пояснила:

— Кто-то позвонил им насчёт космического корабля и инопланетного пилота, который вошёл в музей.

Вскоре появились двое офицеров в форме, в сопровождении Индиры. Все трое остановились в дверях, разинув от удивления рты. Один полицейский был сухопарым, второй довольно плотный — тонкие и толстые представители Homo constableus; бок о бок прямо у меня в кабинете.

— Да он не может быть настоящим, — сказал костлявый полицейский своему напарнику.