Звезды против свастики. Часть 1 - Александр Антонов

– Пан Президент, Германия объявила нам войну!

– Уже слышу, – тусклым голосом ответил Мостяцкий и положил трубку. За окном резиденции слышались отдалённые взрывы: германские самолёты бомбили военные объекты в пригороде Варшавы.

Известие о начале войны вызвало у варшавян шок. Они, конечно, в большинстве своём, ни в какие манёвры не верили, догадывались, что немцы собираются воевать всерьёз, но не с ними же! Теперь, прислушиваясь к отдалённым взрывам, обыватели гадали: начинать паниковать или чуток погодить? Ведь есть же, в конце концов, англичане… Но когда прибыл берлинский поезд, стало ясно: если англичане где и есть, то не про их, варшавян, честь…

Когда по радио объявили о прибытии поезда из Берлина, посетители главного железнодорожного вокзала поначалу пришли в недоумение: как, и сегодня?

Дело в том, что уже несколько дней в Варшаву ежедневно прибывало по составу из Берлина. Откровенно сказать, для подавляющего большинства поляков то, что многие немцы прямо-таки изнывают от желания познакомиться с достопримечательностями польской столицы, стало большим откровением. С недоумением и, чего скрывать, с неодобрением поглядывали варшавяне на заполонившие мощёные булыжником улицы группы восторженных немцев, с которыми их примиряло лишь то, что те, похоже, вполне искренне восхищались Варшавой. Да чего там! Некоторые гости настолько влюбились в этот и вправду красивый город, что буквально растворялись в узких улочках. Когда ночью состав пересекал государственную границу, количество выезжающих немцев всегда на десяток-полтора сокращалось от количества въехавших. Правда, на следующий день кто-то из потерявшихся возвращался на родину, следующим поездом, однако количество вновь пропавших не восполнялось. У вас, прочитавших последние строчки, ещё не возникла в голове путаница касательно упомянутых немцев? А что тогда говорить о польских пограничниках! Через несколько дней они сбились со счёта и уже не могли вот так, навскидку, ответить на вопрос: сколько же немцев пока не пересекло взад границу?

Недоумение варшавян, оказавшихся в этот день на вокзале, быстро сменилось негодованием. Как так? Немецкие самолёты бомбят военные объекты в пригородах Варшавы, а эти, с позволения сказать «гости», опять припёрлись? И что, они в самом деле станут осматривать город? Надо бы на них взглянуть! И большинство мужчин потянулись к выходу на перрон, сопровождаемые тревожными взглядами польских женщин. Мужчины успокаивающе подмигивали подругам: ничего, мы только посмотрим в их глазки, ну а ежели они покажутся нам чересчур наглыми, то пусть пеняют на себя!

В общем, когда поезд замер у перрона, толпа встречающих выглядела весьма внушительно и вела себя крайне недружелюбно. Я бы на месте немцев и двери открывать не стал, не то что выходить из вагона.

Но, вопреки моему совету, двери вагонов открылись, притом разом, и перед изумлёнными поляками, как грибы после дождя стали вырастать вооружённые до зубов молодчики в невиданной ранее на варшавской земле форме. Чтобы расчистить дорогу, несколько автоматов изрыгнули свинец и пламя над головами жаждущих драки, но совершенно безоружных польских мужчин. Толпа шарахнулась, кого-то придавили, раздались стоны и призывы о помощи. А германские десантники устремились ко всем выходам с перрона, расчищая себе дорогу пинками и зуботычинами.

Выделялся командир, в первую очередь громадным ростом. Отто Скорцени в ЭТОЙ реальности значительно раньше приступил к осуществлению своей эсэсовской карьеры.

Десантники выбегали на привокзальную площадь, захватывали весь приглянувшийся им автотранспорт, увещевая несогласных с предлагаемым порядком вещей поляков при помощи тех же пинков и зуботычин; с пытавшимися вмешаться в процесс полицейскими поступали куда как более жёстко – их пристреливали. Набитые десантниками машины одна за другой покидали площадь, разъезжаясь по хорошо известным тебе, дорогой читатель адресам: почта, телеграф, и далее по списку.

Резиденция президента Польши значилась в списке под номером один. Потому операцией по захвату главного символа польской государственности руководил лично оберштурмфюрер СС Отто Скорцени.

Во время штурма не церемонились. Стреляли во всех подряд, кто попадался на пути с оружием в руках.

Скорцени вошёл в кабинет, где то ли бывший, то ли пока ещё нет – пойди, пойми сейчас его статус? – президент Польши под дулами автоматов сидел в кресле, положив обе руки на стол и глядя перед собой ничего не выражающим взглядом.

Скорцени мельком взглянул на бледное лицо Мостяцкого, по-хозяйски снял телефонную трубку с аппарата правительственной связи и потребовал соединить его с Берлином.

Мостяцкий не шевелился всё то время, пока хозяйничающий в его кабинете офицер СС докладывал в Берлин об успехе порученной ему миссии, но всё же вздрогнул, когда в конце разговора тот гаркнул в трубку:

– Да, мой фюрер!

Менее почётная, но куда более ответственная задача выпала на долю командира другого десантного отряда – захватить аэропорт. Действительно, захватить ключевые объекты города лихим налётом, конечно, здорово. А вот отразить без серьёзной поддержки контратаку польских армейских подразделений – могут же они когда-нибудь и очухаться? – практически невозможно. Ну, разве что минуты, но никак не часы. Понятно, что польская армия находится в состоянии грогги. Понятно, что германские войска, которые поляки сами пригласили на свою территорию, теперь атакуют их воинские подразделения по всей западной и центральной Польше, а две немецкие колонны форсированным маршем движутся к Варшаве. Всё это понятно. Но несколько часов, чтобы очистить столицу от десантников Скорцени у поляков, однако, есть. Потому параллельно с захватом резиденции президента, почты, телеграфа и далее по списку, был атакован аэропорт.

В этот злосчастный для Варшавы и всей Польши день из Берлина прибывал не один, а два поезда с интервалом в пятнадцать минут. Германская сторона, когда обратилась к полякам с подобным предложением, мотивировала свою просьбу огромным количеством страждущих варшавской экзотики немцев. Поляки почесали затылок, поворчали, но просьбу удовлетворили. Какие «туристы» прибыли в первом поезде, вы в курсе. Ну, так я вам доложу: во втором были не хуже. Только второй состав до центрального вокзала не дошёл, остановился на одной из станций в пригороде Варшавы. Помните «туристов», которые пропали во время предыдущих туров? Все они разом благополучно нашлись. Часть поступила под команду Скорцени, часть организовала встречу второго десантного отряда. Их задача заключалась в добыче подходящего транспорта. С чем они успешно справились.

Когда состав со второй штурмовой группой остановился, прямо к вагонам подогнали крытые брезентом грузовики, в кузова которых устремились десантники. В отличие от десантников первой группы, они старались казаться как можно менее заметными. Затея удалась. О том, кто находится в кузовах машин, поляки поняли лишь тогда, когда те (машины) прорвались на территорию аэропорта.

Бой за аэропорт подходил к концу, когда на полосу приземлился первый германский транспортный самолёт, из десятков подобных аппаратов, что были на подлёте.

В Польше били в набат, в Европе возмущались, в Москве заседали…

Экстренное заседание Госсовета открыл президент СССР Александрович.

– Уважаемые коллеги! Я собрал вас здесь, дабы совместными усилиями решить крайне важный вопрос: как нам отреагировать на вторжение германских армий в Польшу? Перед началом дебатов предлагаю выслушать Госсекретаря СССР. Прошу вас, Михаил Макарович!

Жехорский поднялся с места.

– Уважаемые члены Госсовета и приглашённые господа и товарищи! Разрешите зачитать последние поступившие в адрес руководства СССР международные телеграммы, имеющие отношение к сегодняшней повестке дня.

Первая пришла из Берлина за подписью рейхсканцлера Германии Адольфа Гитлера, следующего содержания:

«Ставлю Вас в известность, что проводимая на территории Польши ограниченная военная акция имеет целью принудить агрессора… (Под «агрессором» подразумевается Польша, пояснил Жехорский.) принудить агрессора отказаться от захватнических планов в отношении германских земель. По достижению поставленной цели военная операция будет немедленно прекращена. Понимая возможную обеспокоенность близостью театра военных действий к Вашей территории, гарантирую, что с нашей стороны будет сделано всё возможное, чтобы целостность границ Союза, как постоянных, так и временных, не была нарушена».

Нельзя сказать, что телеграмма Гитлера произвела на членов Госсовета сколь-либо большое впечатление. Чего-то подобного они ждали. Ведь германские СМИ из всех репродукторов и со всех газетных полос разве что слюной не брызгали, клеймя «польское коварство» и превознося солдат вермахта, «истинных защитников попранных наций».