Весь Роберт Маккаммон в одном томе - Роберт Рик МакКаммон

— Так я найду завтра Билли Рида, — продолжала Шериз с вызовом. — Как ему сказать, где вы его будете ждать с вашим мылом?

— Простите, мистер Корбетт! Тысячу раз прошу у вас прощения! — В возбуждении хозяйка пролила ложку со сливками на платье и теперь оттирала его скатертью. — Этот бандит — заблудший сын Джеймса Рида! Он почти идиот, невероятный лентяй… и у него непристойные планы на мою дочь!

Шериз улыбнулась — точнее, оскалилась, — прямо в лицо Мэтью.

— Билли меня учит доить. По вечерам у них в сарае он мне показывает, как держать хрен. Как водить рукой вверх-вниз… вверх-вниз… вверх-вниз… — Она показала это движение, вызвав у него сильнейшее смущение, а у матери — возмущенное «ах». — Пока сливки не брызнут. Чудесные, горячие сливки.

Мэтью не ответил. Он понял — абсолютно, непреложно, — что прятался не в том сарае.

— Я думаю, — произнес Стюарт, нетвердо поднимаясь на ноги, — что пора откупорить бутылку рома.

— Бога ради, держись от рома подальше! — заорала Лукреция, уже не обращая внимания на почетного гостя. — Вот причина всех наших бед! Это, и еще твои предлоги бегать в плотницкую!

Посмотрев на Шериз, Мэтью увидел, что девушка поглощает ужин с самодовольной радостью, а ее лицо стало никак уж не прекрасным. Он положил ложку и нож — аппетит пропал начисто. Стюарт возился в буфете, Лукреция набросилась на еду с мстительным видом, глаза ее горели, а лицо не уступало цветом тушеным томатам. В наступившей тишине снова послышалось жужжание. Мэтью поднял глаза.

И вздрогнул, как от удара.

На потолке, прямо над столом, висело осиное гнездо размером с кулак мистера Грина. И оно было черно от ос, кишевших на нем, ползающих со сложенными вдоль жала крыльями. Пока Мэтью смотрел, какое-то беспокойство пробежало по гнезду, и несколько ос гневно зажужжали.

— Гм… миссис Воган, — сказал Мэтью неловко. — У вас там… — Он показал наверх.

— Ага, осы. Так что?

Манеры ее — вместе с внешним видом, семьей и всем вечером — сильно испортились.

Мэтью понял, зачем здесь может находиться это гнездо. Он слыхал о таком, хотя сам никогда не видел. Насколько он понимал, можно купить или сварить средство, которое, если его нанести на потолок, заставляет ос строить гнезда на этом месте.

— Для уничтожения других насекомых?

— Конечно, — ответила Лукреция таким тоном, будто это каждый дурак знает. — Осы — ревнивые твари. У нас тут комаров в доме нет.

— Таких, что кусали бы ее, — добавил Стюарт и снова присосался к бутылке.

Весь этот вечер, подумал Мэтью, можно бы назвать фарсом, если бы не столь очевидные страдания его участников. Мать продолжала есть будто в трансе, а дочь предпочитала поглощать еду с помощью пальцев вместо столовых приборов и уже сумела вымазать рот и подбородок блестящим салом. Мэтью допил вино и доел действительно превосходное жаркое, а потом решил, что надо бы уйти, пока девушка не решила, что он будет лучше смотреться в короне из глиняной миски.

— Я… я так полагаю, что мне пора, — сказал он.

Лукреция не произнесла ни слова, будто горевший в ней внутренний огонь был залит начисто грубым поведением дочери. Мэтью отодвинул стул и встал.

— Я хотел бы поблагодарить вас за ужин и вино. И… не беспокойтесь провожать меня обратно в особняк, мистер Воган.

— А я и не собирался, — ответил тот, прижимая бутылку рома к груди.

— Миссис Воган? Можно ли мне… гм… взять с собой немного этого восхитительного хлеба?

— Сколько хотите, — буркнула она, глядя в пространство. — Хоть весь.

Мэтью так и сделал, что составило примерно половину каравая.

— От души признателен.

Лукреция посмотрела на него. Зрение ее прояснилось, когда она поняла, что он действительно уходит. Слабая улыбка тронула ее губы.

— Ох… мистер Корбетт… да что это я? Я же думала… надеялась… что мы после ужина все поиграем в «мушку»…

— Боюсь, я совершенно не способен к карточным играм.

— Но… но столько есть предметов, о которых я хотела с вами поговорить! О здоровье магистрата. О жизни в Чарльз-Тауне, как там дела. О садах… и о балах.

— Извините, — сказал Мэтью. — Насчет садов, как и балов, у меня слишком мало опыта. А дела в Чарльз-Тауне… я бы сказал, что они менее интересны, чем здесь, в Фаунт-Рояле. Магистрат все еще очень болен, но доктор Шилдс дал ему новое лекарство.

— Но вы же знаете, — сказала она мрачно, — что это ведьма прокляла вашего магистрата. За обвинительный приговор. И сомневаюсь, что он выживет после такого заклятия.

Мэтью почувствовал, как у него сжимаются зубы.

— У меня другое мнение, мадам.

— Ох… я… как я бестактна! Я только повторила то, что случайно слышала, как говорил проповедник Иерусалим сегодня. Простите меня, ради Бога, просто…

— Просто у нее нож вместо языка, — перебила Шериз, продолжая неизящно есть пальцами. — А извиняется она, только когда он ее саму порежет.

Лукреция наклонилась к дочери, очень похожая на змею перед броском.

— Ты можешь выйти из-за стола и оставить нас, — сказала она холодно. — Поскольку ты опозорила себя и нас всех, я надеюсь, что ты довольна.

— Я довольна. И еще голодна. — Шериз не встала с места. — А вы знаете, что она вас сюда притащила спасать меня? — Она стрельнула в Мэтью быстрым взглядом и облизала жирные пальцы. — Спасать меня