Ревизор: возвращение в СССР 17 - Серж Винтеркей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Так у него там семья? – оскорблённо скривилась она. – Паршивец. Даже матери родной не сказал.
– А ты не думала, что он просто не хочет жене нервы трепать знакомством с тобой? А? Может, он решил, что сиротой быть лучше? А? Посмотрел на то, что ты с Русланом и его женой вытворяла и сделал правильные выводы, жену свою от тебя бережет?
– Неблагодарный! – Оксана кусала губы, стараясь не разреветься. – Уехал, бросил, предатель…
– Он не бросил, он из гнезда вылетел и своей жизнью дальше живёт. Оксан, ты что, совсем дура? Старших сыновей разогнала, с зятем рассорилась так, что он тебе тоже в своём доме отказал. Всё тебе не то, всё тебе не так, невестка плохая, зять плохой, сын родной предатель, нет, чтоб порадоваться за него. Ты о чём, вообще, думаешь? На что рассчитываешь? Что Марат никогда не женится? А он женится, и так же поступит, как Руслан и Рафик. Ты ж одна останешься на старости лет. Загита дети к себе возьмут. А тебя никто близко на порог не пустит. Ты ж помадой даже не умеешь пользоваться правильно. Все другие женщины ее на губы мажут, а ты на воротник чужой рубашки…
– Ты обо мне не беспокойся, – зло зыркнула на неё Оксана, прекрасно понявшая намек. – Своей семьёй занимайся. Нечего в чужие лезть.
– А я здесь не сама по себе. Я от Загита. По его личной просьбе. Будешь дурить, я ему позвоню, и тогда возвращаться тебе домой будет уже не обязательно. Не будет у тебя больше дома. Можешь тут в Паланге и оставаться, по пирсу ходить неприкаянной. Отпугнула от себя детей, останешься и без мужа на склоне лет.
Упоминание про Загита сработало как надо. Вся дерзость тут же ушла из взгляда Оксаны. Дернув плечом, она отвернулась от Дилары, как обиженная школьница от учителя.
– В общем, будет так, Оксан, – устало проговорила Дилара. – Чувствую, горбатого могила исправит. Раз уж приехала, общайся с дочерью. Но в дом не пущу, будете здесь, на море, общаться только. И при мне. Пожалуйста, любые темы: птички, пляж, солнышко, мороженое. Про Загита можешь рассказать. Но про Павла ни слова. Ни плохого, ни хорошего. И если увижу Галию грустной, пеняй на себя. Поняла? Билеты у нас с тобой обратные на один день, вот вместе со мной ты и уедешь.
***
Гриша посидел ещё немного у меня после разговора с Родькой и ушёл. Секретарша Пархоменко сегодня обрадовала, что Межуев уходит в августе в отпуск и записки, пока, можно не приносить. А я уже так привык каждую минуту использовать с пользой, что аж стремно стало от того, что делать нечего. Пошел пальмы капитанские проверять.
Через пару часов вернулся с тренировки Марат и первым делом спросил, звонила ли Галия. Умиротворённо улыбаясь, кивнул ему в ответ. Меня уже отпустило от трудоголизма, и я начал ловить кайф от того, что хоть слегка расслабился.
– И что там? – с осторожным любопытством спросил он.
– Тётя Диля приехала, – ответил я, начиная смеяться. – Батя у вас стратег.
– Блин, правда, что ли? А я всё голову ломал, что он придумает?
– Молодец, теперь я спокоен. А что на заводе делается? – поинтересовался я.
– Сатчан спрашивает, чего ты на тренировки не ходишь?
– А он ходит, что ли?
– Конечно, – как о само собой разумеющемся ответил Марат. – С самой первой.
– Во, блин. Обошёл на повороте, – забарабанил я пальцами по столу. – И во сколько вы начинаете?
– В половину седьмого, сразу по окончании рабочего дня.
– Так, так, так… И до скольки?
– До девяти.
– Попробую в среду подъехать, но, сразу предупреждаю, что опоздаю.
– Пятьдесят отжиманий, – хитро улыбаясь, ответил Марат.
– А я? – спросил Мишка, пододвигая ему сковороду с остатками жареной картошки.
– Что, тоже хочешь отжиматься? Можешь начинать, если так охота, – улыбнулся Марат.
– А на тренировку? – с надеждой смотрел на него Мишка.
– На завод пропуск нужен, – серьёзно ответил тот. – Попробую поговорить насчёт тебя.
– Спасибо! – обрадовался друг.
– А где там тренировки проходят?
Марат принялся мне объяснять, но сам, чувствуется, ещё плохо ориентируется там. Ладно, язык до Киева доведёт.
– Тут ещё один вопрос надо решить, – вспомнил я. – Машину новую продают. Возьмёшь?
– Что за машина? – ошарашено посмотрел на меня Марат.
– «Вартбург», немецкая. Из ГДР.
– Хорошая?
– Иномарка, – пожал я плечами. – С запчастями могут быть проблемы, где мы и где ГДР. Но думаю, это не большая проблема для человека, который работает на автозаводе тренером. Тебе там в цехах любую деталь сделают.
– И сколько денег хотят?
– Ещё не знаю, – честно ответил я. – В конце месяца её пригонят из Германии и будет возможность узнать, а то в переписке, сам понимаешь, такие вещи не обсудишь.
– Кучеряво живешь, брат! – одобрительно сказал Марат. – «Пригонят», «из Германии». Освоился совсем в столице нашей Родины. Ни за что, не зная, не поверить, что ты год как из Святославля приехал.
– Ну, не зря же говорят в народе – была бы догадка, а на Москве денег кадка…
Марат захохотал. Мишка, следивший за нашим разговором с восторженным удивлением, насколько все тут у нас по-взрослому, к нему охотно присоединился. Отсмеявшись, Марат посерьезнел, и спросил:
– Ну, а сам думаешь, сколько, хотя бы примерно, эта немецкая машина стоить будет?
– Три с половиной – четыре, думаю, четыре с половиной тысячи, максимум. Но надеюсь, что все же меньше.
– Я отцу позвоню, можно? – спросил Марат.– Он мне точно одолжит.
– Да, конечно.
– И я это, мужики, с вами сегодня заночую, ладно? А то поздно уже в общагу ехать.
– Оставайся, конечно, – пожал плечами я.
– Я твою раскладушку не трогал, – добавил Мишка.
***
Москва, квартира Брагина-младшего.
Костя держал в руках ладошки жены, изучая. Крови на них, как в первые дни, больше не было, зато каждая
