Ландшафты мозга. Об удивительных искаженных картах нашего мозга и о том, как они ведут нас по жизни - Ребекка Шварцлоуз

нарушается при рассматривании реального рисунка. Нейрональные отображения двух разных образов интерферируют друг с другом на зрительной карте мозга.

Воспоминания, рабочая память, восприятие истории и фантазия переносят нас в другие место и время, когда мы бодрствуем, но когда мы спим, работает иной тип воображения. Хотя сны и мысленные образы, намеренно создаваемые нами в дневное время, это не одно и то же, между ними есть родственная связь. Подобно воображению и воспоминаниям, сны запускаются сигналами из таких отделов мозга, как гиппокамп, использующих для отображения событий, действий, места и времени распределенное кодирование. И во всех случаях эти сигналы действуют через сенсорные и двигательные карты мозга, активируя их и заставляя нас переживать чувства и ощущать движения, хотя мы ничего такого не делаем. Как и мысленные образы, сны вызывают в мозге активность, соответствующую содержимому конкретного сна. Например, нейроны веретенообразной зоны лиц активируются, если мы видим во сне лицо[206].

Тот факт, что сны и воображение разыгрываются на картах мозга, указывает на большое значение этих структур, их зон и границ. Ландшафт мозга, который мы используем для восприятия мира, также формирует и искажает содержимое наших снов, памяти и фантазий. Например, именно поэтому даже во сне мы не видим, что происходит у нас за спиной. На наших зрительных картах нет территорий, отображающих пространство позади нас, и этого места нет ни в снах, ни в воображении.

На самом деле индивидуальные особенности карт мозга человека, такие как соотношение размеров отдельных зон на специфических картах, по-видимому, влияют на четкость мысленных образов. Поскольку на больших зрительных картах V1 отдельные нейроны обычно имеют маленькие рецептивные поля, люди со сравнительно большими картами V1 обычно отличаются более острым зрением или способностью различать более мелкие детали[207]. Примечательно, что люди с обширными картами V1 также часто имеют лучшую зрительную рабочую память и точнее определяют местоположение в зрительных мысленных образах[208].

Слабости мозговых карт могут объяснять, почему респонденты Гальтона так сильно различались по силе воображения. Но они не могут объяснить одного из его самых интригующих наблюдений: некоторые люди вообще не способны создавать мысленные образы. Гальтон писал: “К своему изумлению, я обнаружил, что значительное большинство ученых мужей, к которым я обратился в первую очередь, возразили, что мысленные образы им неведомы, и восприняли странным и нелепым, что я считал слова “мысленные образы” обозначением того, что, по моему мнению, знакомо всем людям. Они имели об их истинной природе не большее представление, чем не различающий цветов человек, не знающий о своем дефекте, имеет о природе цвета. У них был ментальный недостаток, о котором они не подозревали, и эти люди естественным образом полагали, что те, кто говорил о наличии у себя [этой способности], – выдумщики”[209].

Современные исследования подтверждают наблюдение Гальтона: у некоторых людей вообще не бывает мысленных образов. Но почему это так? Наука пока не нашла убедительного ответа на этот вопрос, но есть несколько интересных наблюдений. Ясно одно: поскольку способность создания мысленных образов зависит от активации сенсорных карт мозга, таких как зрительная карта V1, нарушения, затрагивающие восприятие, также ухудшают способность создавать мысленные образы. Если инсульт, травма головы или другие повреждения затрагивают зрительные области коры мозга и нарушают зрительное восприятие, они аналогичным образом вредят процессу создания зрительных образов[210]. Например, в результате повреждения определенного отдела зрительной коры мозга люди теряют способность различать цвета. Они по-прежнему видят мир, но только в черно-белой гамме. Они также все еще могут создавать отчетливые мысленные образы, но и эти образы лишены цвета. Люди с повреждением мозга, затронувшим веретенообразную зону лиц, не могут больше узнавать лица окружающих и мысленно представлять конкретные лица. Даже временное нарушение активности нейронов карты V1 у здорового человека путем транскраниальной магнитной стимуляции снижает эффективность выполнения упражнений, требующих как зрительного восприятия, так и создания мысленных образов[211].

Однако, хотя повреждения, нарушающие восприятие, обычно ухудшают воображение, обратное происходит не всегда. Вот пример мужчины, которого я назову Майклом. У этого шестидесятипятилетнего человека в результате хирургической операции на коронарных артериях возникло, казалось бы, незначительное осложнение[212]. До операции Майкл часто в связи со своей работой мысленно видел здания, а перед тем, как заснуть, видел лица и различные события. После операции он обнаружил, что не может воссоздавать зрительные образы в бодрствующем состоянии и не может видеть их ночью во сне. Проверка зрения и неврологических функций не выявила нарушений. Видел он хорошо. Он также мог запомнить то, что видел. Но ему не удавалось вызвать в памяти образы. Майкл отмечал: “Я могу вспомнить детали, но не могу их увидеть… Не знаю, как это объяснить… Время от времени мне не хватает способности видеть”. Состояние Майкла – неспособность создавать мысленные образы – получило название только недавно: афантазия[213].

Ученые исследовали мозг Майкла с помощью фМРТ. Когда он смотрел на изображения знакомых лиц, в веретенообразной зоне лиц и на зрительной карте, в том числе V1, наблюдалась нормальная активность. Но когда его просили представить себе знакомое лицо, эти области проявляли значительно меньшую активность по сравнению с активностью у обычных людей, выполняющих такое же задание. Зрительные области мозга Майкла были функциональными и по виду нормальными, но по какой-то причине они не вовлекались в создание мысленных образов. Почему-то не разгоралась искра, которая должна была бы привести в действие нейроны в этой области.

Майкл потерял способность визуализировать образы после хирургической операции, однако другие люди, включая научных собратьев Гальтона, сообщали о том, что никогда не обладали таким умением. Эти люди не имели зрительных или когнитивных нарушений. У них были прекрасные творческие способности и память. И многие из них говорили, что до десяти или двадцати лет не подозревали, что другие люди действительно что-то видят мысленным взором[214].

Все это позволяет предположить, что создание мысленных образов не является важнейшей особенностью человеческого мышления. Хотя многие из нас используют возможности мозга для зрительного восприятия и привлекают его для запоминания, воображения и мысленной обработки информации, мозг может решать эти частные задачи другими путями. Мысленные образы – лишь одна из нейронных стратегий, один ловкий трюк, помогающий нам в наибольшей степени раскрыть возможности мозга. Зрительная карта V1 замечательно отображает зрительную информацию для восприятия. Почему бы мозгу не использовать ее еще и для отображения зрительной информации, которая содержится в воспоминаниях и в рабочей памяти, для понимания рассказов и воображения?

Явление, которое заключалось в том, что части мозга могут привлекаться для решения