Под игом чудовищ. Книга 2 - Андрей Арсланович Мансуров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Леди Рашель рассмеялась, искренне и просто:
— Боже! Милорд! Сколько преступлений ради любви какой-то вшивой, и даже не могущей родить, первой фрейлины! Тут и прямое невыполнение приказа, и воровство! И измена Хозяйке! На что же ещё вы пойдёте ради меня?!
— На всё. На всё, миледи. — его горящий взгляд с изрядной долей фанатизма и неадекватности сказал ей, что это — правда. Ну а то, что он влюблён в неё, не мог не заметить даже самый тупой и ненаблюдательный паж. Следовательно…
Следовательно, её Величество вовсе не хотело избавиться от неё столь фатальным и окончательным образом. Иначе выбрало бы простой и надёжный яд.
А хотело это самое Величество просто убрать подальше от Тарсии слишком красивую и молодую конкурентку, наслаждаясь восстановленными супружескими отношениями, и «починенными», и недюжинными способностями его Величества призового кобеля, в одиночестве. Что и логично и, с её стороны…
Порядочно. В какой-то степени.
Только вот разочаровывать молодого влюблённого не нужно. Он должен верить, что действительно спасает её жизнь. От коварной и подлой королевы.
Поэтому она про свои домыслы и логические раскладки промолчит. И будет молчать всю оставшуюся жизнь. Которую им, похоже, предстоит провести на чужбине.
Да и ладно — лорд Айвен не такой уж плохой вариант. Любит же её:
— Лорд Айвен. Я оценила жертву, которую вы кладёте на алтарь вашей страсти. И согласна. Удалиться в изгнание. Вместе с вами. И быть вашей супругой. — она тяжело вздохнула, постаравшись, впрочем, замаскировать этот вздох, или уж частично исправить впечатление от него благодарным взором. И добавила уже только мысленно:
— «И да поможет мне Бог!»
Первая комната, то есть, прихожая берлоги Хлодгара, ничем не поразила.
Нет, не так: ничем она не поразила меня, поскольку уже вычислил примерно, что будет внутри.
Вполне ожидаемо, учитывая специфику персоны того, кто выскочил на меня, имелись в одном из её углов три вполне промороженные туши кого-то вроде оленей. С первой из которых рычащая кошма шерсти и ярости, упокоившаяся сейчас навсегда там, в колодце, успела почти полностью разобраться: осталось лишь несколько больших, словно бы берцовых, костей, череп, да копыта. Ну и, конечно, рога. Увидал я и то, что с первого взгляда принял за лоснящийся мешок. Но при повторном, более внимательном осмотре, понял, что это — туша тюленя. И — не из маленьких. Ну правильно: именно их жирные тела предпочитают там, на просторах полярных льдов, эти машины-убийцы.
А вот пить бедолаге медведю приходилось, похоже, лёд: то ли он лизал его, то ли грыз, уж не знаю. Но кубы с мою голову, и куски помельче, с кирпич, возвышались во втором углу почти до моего пояса. Сержант сплюнул. Сделал он это невольно, но и это кое-что сказало мне. И про сержанта и про окружающие обстоятельства. В частности, слюна замёрзла, ещё не долетев до пола: по камням запрыгал словно шарик.
Сержант, тоже понявший кое-что про окружающую среду, и пронаблюдав, как клубится пар изо рта, выпущенный через сложенные трубочкой губы, проворчал:
— Как он не сдох здесь. Тут все минус тридцать.
— Точно, не меньше. А не сдох он потому, что отлично к этому приспособлен. Не смотрите, сержант, что шерсть свалявшаяся и серо-бурая. На самом деле это — урсус маритимус.
— Чего?..
— Умка, говорю, как его называют чукчемосы. А проще говоря — медведь полярный. Белый. Значит, может прекрасно выдерживать и до минус пятьдесят.
Другое дело, что по объёму оставленных ему на прокорм продуктов мы можем сделать вывод о дате предполагаемого возвращения милорда чёрного Властелина.
Чувствую, как мой спутник напрягся:
— Какого такого возвращения, милорд… э-э… Юркисс?
Вот. Выдавил-таки я из него это. Своё имя. Которое и неприятно, и просто запрещено произносить вслух. А простому люду нельзя даже и вообще — упоминать обо мне.
Что не мешает этим самым «простым» селянам, фермерам, батракам, мастеровым, и торговцам, потихоньку от соседей и властей пугать моим грозным обликом и зловредным нравом непослушных детишек… Описывая, как заберу — и!..
Да и ладно. И пусть я в широких массах прославлен отнюдь не тем, что на самом деле сделал для чёртовой Тарсии, а своими смелыми опытами в сексуальных утехах…
Зато престижно! Не каждым злодеем удаётся припугнуть реально сильно!
Вон: лорд Хлодгар! Серьёзный «конкурент».
Хотя с другой стороны, сейчас его влияние на массы и умы заметно упадёт.
Но всё равно: два сверхгнусных злодея для одной Эпохи, и уж тем более — страны — многовато.
Следовательно, придётся вам, лорд Хлодгар… Умереть!
Клетка занимала весь третий угол.
Осмотр замка её дверцы подтвердил мне: лорд Хлодгар открыл его лишь после того, как покинул берлогу: имелась там верёвка, ведущая к выходной двери…
Но я решил пока не заморачиваться, и прошёл сразу дальше — к двери в стене напротив выходной.
Здесь замок был посложней. Пришлось даже достать универсальный набор отмычек, что я изготовил, пока весело проводил время в подземельях Клауда. Пять минут всё равно ушло: уж больно мешал проклятый холод: пальцы упорно не желали слушаться.
Но вот замок повернулся, и я услышал, как щёлкнул вышедший из скобы язычок. Чувствую, как вздрогнул бравый сержант, действительно так и держащий факелы в трёх шагах позади, и буквально не смевший даже дышать.
Поворачиваю к нему ухмыляющуюся физиономию:
— Не бойтесь, сержант. Здесь, скорее всего, никого живого не будет. Так что нас никто не встретит.
Чувствую, как его отпустило, и он даже начал вот именно — дышать. Вокруг ноздрей появилось настоящее облачко пара. Ну уж нет: нечего ему расслабляться.
Поэтому добавляю совсем другим тоном:
— Кроме ловушек.
А весело наблюдать, как даже самый закалённый и повидавший вот именно — виды, то есть — смерть в самых разных обличиях, ветеран, начинает вести себя, словно необстрелянный салага, когда стоит в самом первом своём карауле, а вокруг темнеет. А тут-то он ещё и знает, что оружием вряд ли удастся защититься…
Но вот я потянул за ручку, и дверь открыта.
Разумеется, никто оттуда не вылез, не выполз, и не вылетел. (Да и правильно. Два медведя — это уже перебор даже для чёрного Властелина. А кроме медведя в таком леднике — вот именно: …рен бы кто
