Явление Пророка - Эдуард Владимирович Тополь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но молодой пограничник преграждает им дорогу.
– Стоп! Туда нельзя!
– Почему? – удивляется Инна.
– Нельзя! – И второй солдат подходит к первому, и они становятся рядом, с автоматами на груди, словно готовясь отразить вооруженную атаку.
Инна смотрит в глаза этим восемнадцатилетним русским парням и говорит просительно:
– Ну, ребята! Пожалуйста, пропустите!.. Ну, хорошо, я не пойду туда, но разрешите дочке и сыну, у них там папа внизу стоит. Пусть они ему хоть рукой помашут! Мариша, – и Инна наклоняется к дочке, – попроси дядю, чтобы он пустил тебя сказать папе «до свидания».
И Мариша – не по годам серьезный ребенок – говорит этим солдатам:
– Дяди, пожалуйста! У нас там папа. Он не едет в Израиль, его еще не пустили.
Под просящим взглядом ребенка солдаты нерешительно переглянулись и даже сделали слабое движение, собираясь расступиться. но в этот миг к ним подошла женщина в форме капитана таможенной службы и суровым тоном сказала Инне:
– А ну отойдите от государственной границы! Тут стоять не положено! Идите отсюда! – И, прямая, уверенная в непререкаемости своего приказа, удаляется с гестаповским стуком хромовых сапожек, подбитых стальными подковками.
Лицо Инны заостряется злостью. Быстрыми нервными движениями она открывает футляр детской скрипки, сует эту скрипку Марише, повязывает ей на плече крохотную подушечку и говорит с яростью:
– Играй! Сыграй им, Мариша! Только громко! Полным звуком! Чтобы папа услышал! Он услышит! Он услышит и поймет, что ты играешь для него! Играй, вот смычок!
– А что играть, мама? – Мариша устраивает скрипочку на плече, на подушечке, и опломбированным смычком трогает струнки своей опломбированной скрипки.
– Генделя! Шестую сонату! – нетерпеливо говорит Инна.
Но девочка вдруг отводит смычок от скрипки:
– Третья струна расстроена, слышишь?
– Неважно! – нервно торопит Инна. – Ты играй!
– Нет, я так не могу играть, – говорит Мариша, и видно, что она не капризничает, а просто обучена относиться к музыке профессионально.
И только когда Инна подтянула струну, провела по ней смычком и спросила у дочки: «Так?» – девочка кивнула и заиграла.
– Полнее! – требует Инна. – Полнее звук! Громче!
И спрятанная улыбка торжества возникает на ее лице – она ответила таможне за все унижения!
Звуки детской скрипки разом заполнили зал ожидания. Они были такие не по-детски мощные, что, конечно, легко преодолели государственную границу СССР – никакие солдаты не смогли их остановить.
И теперь иностранцы стали останавливаться неподалеку, недоуменно глядя на крохотную девочку, игравшую Генделя, и на двух солдат, возвышающихся над ней с автоматами на груди.
В это время радио объявило посадку на рейс номер 228 «Москва – Вена». Стоявшая поодаль, у лестницы, группа эмигрантов подхватила свои сумки, детей и старух и поспешила на посадку. Мариша отняла смычок от скрипки и вопросительно посмотрела на мать.
– Играй! – торжествующе сказала ей Инна. – Играй, Мариша!!!
Но из глубины зала торопливой солдатской походкой уже возвращалась к месту происшествия все та же женщина-капитан. Ее лицо пылало от гнева. Она подошла к Инне и спросила зажатым голосом, чтобы не слышали иностранцы:
– Это что за концерт?!
– Это не концерт, – с улыбкой ответила Инна. – Это репетиция. У нее режим – она должна каждый день заниматься, сейчас как раз время ее урока.
Они стояли друг против друга: прямая, как штык, офицер таможенных войск КГБ в сером кителе с натертыми до блеска пуговицами, и усталая, измотанная Инна в рыжей куртке из кожзаменителя и в стоптанных сапогах. А между ними – шестилетняя Мариша с маленькой скрипкой на плече и замершим в воздухе смычком. А они, две взрослые женщины, все смотрели друг другу в глаза – долго, упорно, с ненавистью. Несколько иностранцев стояли в стороне и ждали, чем это закончится.
Миша посмотрел на табло с часами, на часах было 12:20, через двадцать минут они должны улететь в эмиграцию, это были их последние минуты на советской земле.
– Это вам объявили посадку? – спросила у Инны женщина-капитан.
– Да!
– Вот и летите! Там будете концерты давать.
– Да! – победно усмехнулась Инна. – Там будем концерты давать! Для того и летим.
Женщина-капитан ничего не ответила. Она взяла у девочки скрипку и смычок, осмотрела пломбочки на них. Все было в порядке, не придерешься – маленькие свинцовые пломбочки с печатью Министерства культуры СССР висели на тонких стальных проволоках, обжимая гриф скрипки и смычок, как кандалы. Капитан положила скрипку и смычок в футляр и ушла, бросив взгляд на иностранцев, стоявших рядом.
«Заканчивается посадка на самолет, следующий рейсом номер двести двадцать восемь по маршруту “Москва – Вена”», – снова прозвучало по радио.
«Боже, – вдруг по-взрослому подумал Миша, – неужели сейчас мы улетим от всего этого? От проверок, досмотров, запретов и злых охранников советского рая? А как же папа? Он останется, вместе со всеми провожающими он стоит там, внизу, под балконом, и ждет, что мы крикнем ему: “До свидания в Иерусалиме!..”»
Файл № 59. 2024 год
И снова лишь клочок бумаги с записью от руки: «Да, нас выследили…»
Файл № 60. 1979 год, СССР. Москва, аэропорт «Шереметьево»
(продолжение)
– Пошли! – Инна подхватила с пола тяжелую сумку ручной клади и передала ее Мише, Мариша взяла свою скрипку, и они – все трое – пошли к выходу на посадку.
Но здесь был затор. Оказывается, их испытания еще не кончились. Оказывается, даже здесь, в последнюю минуту уже при выходе на посадку, эмигрантов подстерегала еще одна ловушка. Таможенники, стоявшие при арке металлодетектора, остановили молодую актрису.
– Стойте! Что у вас на руке?
– Как что? Обыкновенное кольцо. Обручальное.
– Но вы же едете одна!
– Да, я развелась с мужем. Но вывезти кольцо я имею право.
– Нет, это контрабанда.
– Какая контрабанда? Что вы! Нам разрешено иметь при выезде женские украшения не дороже двухсот пятидесяти рублей.
– Это кольцо стоит дороже.
– Что вы! Оно стоит сто двадцать рублей.
– У вас есть справка из магазина? Ах, нет справки? Значит, вы не летите. Мы снимаем вас с рейса за провоз контрабанды.
– Но у меня же билет!
– Нас не касается. Можете оставить кольцо и лететь. Иначе – нет.
Что делать? Что делать людям, когда у них уже отобрали все еще раньше, а самолет в Вену – вот он, за окном, и до отлета всего восемь минут, а эти молодые таможенники смотрят на вас спокойными глазами мародеров? Да подавитесь вы этим кольцом, нате!
И красивая актриса, ломая пальцы
