Кровавая работа - Майкл Коннелли

— На самом деле я нисколько не ждала. И статью я не видела. Коллега Глории из газеты позвонил мне и сказал, что прочел статью и что, по-видимому, сердце Глори пересадили тебе. Тогда я зашла в библиотеку и прочитала статью сама. А на следующий же день пошла к тебе.

Маккалеб понимающе закивал. Тогда Грасиэла задала вопрос, который не давал ей покоя.

— А что за коробки там стоят?

— Какие коробки?

— Те, что задвинуты под стол. Это твои бывшие дела?

— Да так, старые материалы.

— Но я узнаю некоторые имена. Например, я помню Лютера Хэтча. И Кодового Убийцу. Почему вы его так назвали?

— Потому что он — если только это был мужчина — оставлял послания для нас, следователей, в конце которых стоял один и тот же номер.

— А что он означал?

— Мы так этого и не выяснили. Лучшие специалисты из Бюро, даже криптографы из спецслужб не смогли расколоть эту задачку. Лично я думаю, что этот номер вообще ничего не означал. Он не был никаким кодом. Это была очередная попытка Неизвестного морочить нам головы и нагло поддразнивать… девять-ноль-три, четыре-семь-два, пять-шесть-восемь.

— Это и есть его код?

— Просто набор цифр. Как я уже сказал, я не верю, что это действительно код.

— А в Вашингтоне тоже пришли к такому выводу?

— Нет. Они продолжали ломать над этим голову, уверенные, что эти цифры что-то значат. Думали, что, возможно, это номер карточки соцстрахования убийцы. Только, вроде как, цифры перемешаны. На своих компьютерах они рассчитали все возможные комбинации и выяснили имена всех людей, имеющих эти номера. Сотни тысяч. И они протащили их по всем своим базам.

— А что они искали?

— Судимости, сходные преступления. Но все это оказалось одной большой дразнилкой. Неизвестный ни в одном списке не обнаружился.

— А почему «неизвестный»?

— Ну, так мы именовали каждого преступника до тех пор, пока он был не схвачен. Кодового Убийцу мы так и не взяли.

Маккалеб услышал слабые звуки губной гармошки и посмотрел в сторону лодки Бадди. Локридж находился внизу, в камбузе, стряпая себе еду.

— Это был единственный раз, когда так случилось? — спросила, очевидно, не из пустого интереса Грасиэла.

— Ты хочешь сказать, когда убийца не был пойман? Нет. К несчастью, многие из них уходят у нас из-под носа. Но дело Кодового было очень необычным, это правда. Он слал письма на мое имя. По неизвестной причине он имел зуб именно на меня.

— А что он делал с людьми, которых…

Маккалеб не дал ей договорить:

— Кодовый Убийца ни на кого не был похож. Он убивал по-разному и без какого-то четкого плана. Убивал всех подряд: мужчин, женщин, даже одного малыша. Он расстреливал людей, закалывал ножом, душил. У него не было одного излюбленного способа.

— Тогда как вы узнавали, что убивал именно он?

— Я же говорю, он сам об этом «докладывал». В письмах, в этом чертовом коде, оставленном на месте преступления. Понимаешь, жертвы сами по себе для него ничего не значили. Это были просто объекты, на которых он мог продемонстрировать свою силу и утереть нос властям. Он относился к категории убийц с комплексом утверждения своей власти, силы. Был еще один подобный убийца. Он называл себя Поэтом. Тот путешествовал по всей стране и убивал повсюду.

— Я помню. Он был отсюда, из Лос-Анджелеса, правильно?

— Да. У него был тот же комплекс, что и у Кодового Убийцы, — утверждения своей власти, силы. Понимаешь, такие психопаты дают волю своей фантазии сполна, и их способы убийства и особенности поведения во многом схожи. Поэт наслаждался, видя, как мы кружим вокруг и около, а взять его не можем. Кодовый Убийца был такой же. Ему страшно нравилось подкалывать полицейских при любой возможности.

— А потом он просто перестал убивать? — с некоторым недоверием спросила Грасиэла.

— Нет. Он или умер, или попал в тюрьму за что-то другое. Или просто переехал куда-то, чтобы совершать жуткие преступления по новому кругу. Такие типы никогда не перестают убивать без причины.

— А как вам удалось поймать Лютера Хэтча?

— Я просто четко выполнял свою работу. Грасиэла, может, мы лучше о чем-нибудь другом поговорим для разнообразия?

— Извини.

— Все нормально. Просто я… Не знаю, я не люблю вспоминать все это.

Маккалебу хотелось поговорить о Глории и последних новостях, но время было упущено. Теперь это было бы некстати.

На ужин Маккалеб приготовил гамбургеры на гриле и стейки из барракуды. Реймонд был в восторге, что они ели рыбу, которую поймал он, хотя жестковатое мясо ему не понравилось. Не понравилось оно и Грасиэле, а на вкус Маккалеба барракуда была вполне съедобна.

Они завершили ужин, совершив поход за мороженым в супермаркет, а потом просто погуляли, любуясь витринами магазинов. Когда они вернулись на катер, было темно. В гавани все стихло, но Реймонду не позволили вести себя слишком активно. Грасиэла сказала, что ему пора ложиться спать.

— Реймонд, день был длинным, и я хочу, чтобы ты хорошо выспался, — с нежной настойчивостью обратилась она к мальчику. — А если ты хорошо поспишь, то сможешь порыбачить и завтра утром, перед тем, как мы уедем.

Малыш поглядел на Маккалеба, ища то ли поддержки, то ли подтверждения слов тети.

— Грасиэла права, Рей, — развел руками Маккалеб. — Утром я снова отведу тебя на наше место. Ты наловишь еще рыбы. Договорились?

Реймонд покапризничал, но согласился, и Грасиэла отвела его вниз в его каюту. Прощаясь с Терри, Реймонд попросил, чтобы его удочку оставили в его комнате. Тот не возражал, только помог мальчику надежно закрепить крючок на удилище.

У Терри на лодке было два обогревателя, и он поставил оба в каюты для гостей. Уж он-то знал, что ночью на катере бывает очень холодно, никакие одеяла не спасают.

— А ты как же будешь спать? — спросила Грасиэла.

— Я устроился лучше всех. Посплю в своем любимом спальном мешке. Возможно, мне будет теплее, чем вам, — улыбнулся Терри.

— Ты уверен? — озабоченно переспросила Грасиэла.

— На все сто.

Оставив их внизу, в каюте Реймонда, Маккалеб поднялся наверх, чтобы подождать Грасиэлу. Он вылил в бокал остатки красного вина, каким угощал ее в первый раз. Потом взял бокал и банку кока-колы для себя и вышел на палубу. Грасиэла пришла минут через десять.

— А здесь становится холодно, — поежилась она.

— Да. Ты уверена, что Реймонд не замерзнет с одним обогревателем?

— Да, конечно. Он уснул практически мгновенно, едва коснулся головой подушки.

Он вручил ей бокал с вином и чокнулся с ней банкой колы.

— Спасибо тебе, — произнесла Грасиэла. — Мы провели чудесный день.

— Я очень рад.

И он снова тихо стукнул банкой по ее бокалу. Маккалеб знал, что все равно наступит момент, когда они заговорят о расследовании, но не сейчас.

— А что это за девушка на фотографии над твоим столом? — вдруг спросила Грасиэла?

— Какая девушка? — не сразу понял Терри.

— Ну как будто снимок из альбома или что-то вроде. Он приклеен скотчем к стене в каюте Реймонда.

— Ах, это… В общем, это некто, о ком я не хочу забывать. Она мертва.

— Она связана с одним из твоих дел или просто знакомая?

— Да, она связана с одним из дел.

— Ее убил Кодовый Убийца?

— Нет. Это произошло задолго до его появления.

— Как ее звали?

— Обри-Линн.

— Что с ней случилось?

— То, чего не должно случаться ни с кем и никогда. Давай не будем сейчас об этом.

— Хорошо. Извини.

— Ничего. Мне надо было снять ее до вашего приезда.

Маккалеб не стал влезать в спальный мешок. Он просто завернулся в него, словно в тогу, и лег на спину, подложив руки под голову. Он был уверен, что к концу дня будет чувствовать сильную усталость, но оказалось, что это не так. Голову переполняли мысли о чем угодно, начиная от разных житейских вопросов до философских мудрствований. Он подумал, хорошо ли обогревает небольшой аппарат каюту Реймонда. Терри знал, что обогреватель совершенно безопасен, однако все равно беспокоился. В голове вновь всплыл утренний разговор об отце, и он долго думал о том, как одиноко было старику на больничной койке, а Терри, его единственного сына, рядом с ним практически не было. В который раз Терри пожалел о том, что не привез отца из больницы домой. Маккалеб вспомнил, как после похорон он взял лодку в Дескансо и бесконечно кружил вокруг острова, рассыпая прах горсточками всюду, пока на его ладонях не осталось ни пылинки.

Но все эти мысли и заботы были лишь поводом, чтобы не думать о Грасиэле. Вечер закончился на ложной ноте, когда они заговорили об Обри-Линн Шоувиц. Ненужные воспоминания завели Маккалеба не туда, куда бы ему хотелось, и он замолчал. А следовало бы признаться, что он безумно увлечен Грасиэлой. Он хотел быть с ней и надеялся, что вечер закончится одинаково приятно для них обоих. Вместо этого Терри позволил тяжелым воспоминаниям вторгнуться в их беседу и все испортить.