Китай: страницы прошлого - Василий Сидихменов

Император мог передать престол сыну и при жизни, если чувствовал физическую слабость. Так, 9 февраля 1796 г. император Цяньлун после 60 лет царствования отрекся от престола в пользу своего пятнадцатого сына, девиз правления которого получил название Цзяцин. Отречение императора и вступление на престол нового правителя обставлялись торжественными церемониями. Главным моментом в них была передача отцом сыну печати — символа императорской власти.

Женщина формально не имела права занять престол, но могла быть регентом при императоре. Императрица-регент Цыси фактически царствовала в Китае 48 лет — с 1861 по 1908 г.

Вступление на престол императора знаменовалось «всемилостивым манифестом», в котором новый Сын неба повелевал принести жертвоприношения на кладбищах, где покоились монархи, его предшественники, и на родине Конфуция. Провинциальным властям предписывалось заняться ремонтом храмов, построенных в честь духов гор и рек. Награждались лица, отличившиеся особой сыновней почтительностью, а также вдовцы, не женившиеся после смерти жены, и вдовы, сохранившие верность памяти мужей. Новый император клялся почитать своего предшественника и поклоняться его духу.

Первый маньчжурский император, царствовавший под девизом Шуньчжи, вступив в ноябре 1644 г. на трон (после захвата Пекина маньчжурской армией), обнародовал манифест такого содержания:

«Я, Сын неба царствующей династии Да Цин и ее подданный, почтительно осмелюсь обратиться к Всемогущему небу и Державной земле. И хотя мир обширен, верховное божество Шанди беспристрастно обозревает все и всех. Мой царствовавший дед, получив всемилостивейший указ неба, основал царство на Востоке, которое стало сильным и прочным. Мой царствовавший отец, унаследовав царство, расширил его границы. И я, слуга неба, ничтожный в своих способностях, стал наследником оставленного ими владения. Когда династия Мин закончила свое существование, предатели и насильники, подстрекая толпу, вовлекли народ в бедственное положение. Китай остался без правителя. На меня выпала обязанность почтительно принять ответственность и стать достойным продолжателем дела моих предков…

Я, получив одобрение неба и в соответствии с его волей, объявляю небу, что взошел на трон Империи, избрал для нее название Да Цин, а девиз моего правления назвал Шуньчжи. Я почтительно прошу небо и землю защитить Империю и помочь ей, чтобы бедствия и смуты скорее прошли и на земле воцарился бы всеобщий мир. Во имя этого я нижайше умоляю принять жертвы».

Символом власти императора был дракон (лун). На государственном гербе маньчжурских правителей был изображен дракон с четырьмя лапами и пятью когтями на каждой.

Люди верили во всемогущество дракона, и этим суеверием пользовались правители Китая. Стремясь вселить в подданных трепет и суеверный страх, они стали приписывать себе качества этого мифического чудовища. Об императоре говорили так: его лицо — лицо дракона, его глаза — глаза дракона, его руки — руки дракона, его халат — халат дракона, его дети — потомство дракона, его трон — сиденье дракона. На одежде, утвари, мебели, которыми пользовался император, — всюду можно было увидеть изображение дракона. Почему дракон служил символом императорского достоинства? Потому что проводилась аналогия между драконом, поднимающимся с земли до небес, и государем, Сыном неба, стоящим выше всех людей.

Непременным атрибутом законодательной и исполнительной власти императора и его чиновников считалась государственная печать. На круглой или квадратной императорской печати старинным почерком были вырезаны изречения такого рода: «Вечная жизнь, процветание и мир», «Воцарение — дар неба, сопровождающийся долголетием и вечным благоденствием». Печать императора изготовлялась из нефрита, печати его сыновей — из золота, высших чиновников — из серебра. «Фирменный» цвет императорской власти не всегда был одним и тем же: во времена династии Сун (960–1127) таким цветом был коричневый, при династии Мин — зеленый, при Цин — желтый.

Никто, кроме императора и членов его семьи, не имел права носить одежду желтого цвета. Почти все предметы, которыми пользовался император и которые окружали его, также были желтого цвета, в том числе и черепица на стенах и крышах императорских дворцов.

Последний маньчжурский император, Пу И, в своих мемуарах так пишет об этой традиции: «Каждый раз при воспоминании о детстве перед моими глазами всплывает сплошной желтый туман: глазурованная черепица на крыше — желтая, паланкин — желтый, подстилки на стульях — желтые, подкладки на одежде и шапке, кушак, фарфоровая посуда, ватные чехлы для кастрюль, обертки для них, занавески, стекла — все желтого цвета. Этот существующий на правах личной собственности так называемый „блестящий желтый“ цвет с детства заронил в мою душу чувство собственной исключительности; я считал себя необыкновенным и непохожим на остальных людей».

Императора окружали многочисленные гражданские и военные чиновники. Их одежда, украшения и знаки различия определялись строгими правилами служебной иерархии и этикета. Обычным одеянием для всех, кто «стоял над народом», был шелковый халат с длинными рукавами. Халат императора отличался от всех прочих не только цветом (желтым), но и эмблемой. На нем были вышиты четыре золотых дракона: два — на плечах, по одному — на груди и на спине. Лапы драконов на халате императора имели пять когтей, на халатах чиновников — по четыре когтя. Император носил бусы из жемчуга и маленькую круглую шапочку, украшенную тремя золотыми драконами, расположенными друг над другом. На каждом драконе было по три жемчужины одинакового размера и еще по одной более крупной.

При императорском дворе существовал институт цензоров. Их называли эрму гуань («чиновники с глазами и ушами») или ямь гуань («чиновники слова»): они наблюдали за исполнением всеми правительственными учреждениями и официальными лицами своих обязанностей, за деятельностью государственных служащих и их поведением в частной жизни.

Цензоры имели право порицать поведение членов императорского дома и даже самого императора. Для морального воздействия на правителя они широко использовали конфуцианское учение о карающей роли Неба.

Однако это не означало, что император был ответствен перед цензорами: критика с их стороны сводилась к моральной оценке. Если же цензор решался преподать сыну неба советы или выступить перед ним с каким-то пожеланием, он действовал при этом на свой страх, рискуя быть изгнанным или даже казненным. Не случайно широкое распространение среди цензоров получила такая поговорка: «Быть возле императора — все равно что спать с тигром».

Большим влиянием при дворе властелинов Срединного государства пользовались евнухи, призванные наблюдать за императорским гаремом. Выполняя роль надзирателей, евнухи использовались одновременно как шпионы и сводники. Некоторые из них становились доверенными лицами правителей и высших сановников государства и оказывали влияние на политическую жизнь страны. Император-дракон делал их своими «клыками и зубами».

Институт евнухов существовал в Китае еще во времена династии Хань. С той поры и до маньчжурской династии роль евнухов не только не уменьшалась, но даже возрастала. В последние годы династии Мин от имени императора страной фактически управлял евнух Вэй Чжун-сянь. После установления в Китае власти маньчжуров влияние евнухов сначала пошло на убыль. Однако при вдовствующей императрице Цыси институт евнухов вновь стал играть важную роль. Долгие годы правой рукой Цыси был главный евнух Ли Ляньин, который нажил огромное состояние на взятках, торговле должностями, подрядах и поставках материалов для дворцовых работ. В начале XX в. в императорском дворце насчитывалось до трех тысяч евнухов.

Евнухи делились на две категории. Принадлежавшие к первой категории обслуживали императора, императрицу, мать императора и императорских наложниц; принадлежавшие ко второй категории — всех остальных. О своем приближенном евнухе Юань Цзиньшоу последний маньчжурский император, Пу И, вспоминал: «С наступлением зимы он каждый день менял шубы. Он никогда не надевал дважды одну и ту же соболью куртку. Одной только шубы из морской выдры, которую он однажды надел на Новый год, было достаточно для того, чтобы мелкому чиновнику прокормиться всю жизнь. Почти все управляющие придворными евнухами и некоторые начальники отделений имели в своем распоряжении собственную кухню и младших евнухов, обслуживавших их. Некоторые из них имели свой „штат“ горничных и служанок. Жизнь же евнухов низших рангов была горька. Они всегда недоедали, терпели побои и наказания, а в старости им не на кого и не на что было опереться. Жить им приходилось лишь на крайне ограниченные „подачки“, и если их выгоняли за какой-нибудь проступок, то их ждало нищенство и голодная смерть». Обязанности евнухов были очень разнообразны. Помимо присутствия при пробуждении императора и его трапезе, постоянного сопровождения Сына неба, в их обязанности входило: распространять высочайшие указы, провожать чиновников на аудиенцию к императору и принимать прошения, знакомить различные отделы Департамента двора с документами и бумагами; получать деньги и зерно от казначеев вне двора, обеспечивать противопожарную охрану. Евнухам поручалось следить за хранением книг в библиотеках, антикварных изделий, картин, одежды, оружия (ружей и луков), древних бронзовых сосудов, домашней утвари, желтых лент для отличившихся чинов; хранить свежие и сухие фрукты; евнухи сопровождали императорских врачей и обеспечивали материалами строителей дворца. Они возжигали ароматные свечи перед духами императоров-предков, проверяли приход и уход чиновников всех отделов, хранили императорские драгоценности, убирали дворцовые палаты, сады, парки, стригли императора, готовили лекарства, играли в дворцовом театре, читали молитвы и т. д.