Три восхода солнца - Ирина Омельченко

И тут я вспоминаю книжки об очкастом волшебнике. Мать моя женщина, уже есть такой язык! И миллионы людей машут палочками, произнося одни и те же слова и ожидая одинакового результата. Дети! Которые искренне верят, что у них все получится. Которые не удивятся, если стул полетит, а домашняя зверушка превратится в чашку с молоком. Сами не понимая, они заставляют пустые пока звуки превращаться в оружие, в магию, в реальность.

– Сраоша, мм… А что случиться, если магия Нижнего мира будет повсеместно, в больших количествах использоваться в мире людей? – Ведь не ровен час домахаются поттерианцы палочками. Что говорится, не буди лиха…

– Сложно сказать. Возможно, рухнет стена между мирами. Магия заставит их слиться в единое целое. Подобное притягивается к подобному.

Я передернула плечами. Да уж, мелочь и глупость, детские забавы – а какими глобальными могут быть последствия. И как скоро? Два-три-десять поколений выращенных на Гарри Потере, или мода все-таки пройдет и исковерканные латинские слова забудутся? Молитвы, например, никто не использует как элемент ворожбы, только чародеи. Неужели применяя их можно было бы слить наш мир с Верхним? Нет, конечно, глупости. Была бы та же демоническая магия, только обреченная в другие, молитвенные слова. Ух, ты, как все плохо.

От размышлений на тему что бы я сделала с неугомонными писателями и куда засунула б им труды их работ, меня отвлек звук хлопающих крыльев. А в следующий момент «кокон» развернулся овальными створками проема, на манер открытой балконной террасы, и я увидела всадника, восседающего верхом на летающем коне. Крылья за спиной демонов высшего порядка – это, конечно, круто. Но персональное летающе– транспортное семейства непарнокопытных – куда эффектнее смотрится. Да и в быту, по моему личному мнению, гораздо удобнее. Не цепляются в маленькой хрущевке за все подряд лишние отростки, хе-хе. А всаднику ничто не мешает носить длинный, свободно развивающийся плащ, что он, собственно, и делает. Высокий, черноволосый, худощавый, с бледным, немного вытянутым лицом – без рогов и хвоста. Друг Сраоша, спасший меня от падения в пропасть. Нет, он не демон, но кто?

Только взглянув на него, я поняла – вот он, герой моего романа. Не того, что под обложкой с мировым именем таит в себе пустоту псевдо-фэнтези. С драконами, ассасинами и магами. С затянувшимися пасхалками и восточными именами а-ля «а теперь ты, внимательный читатель, вспомни как звали того араба на сто сорок пятой странице». Скажем веское «нет» романам детского содержания, невинным, как слеза ребенка. Загадим и эту песочницу.

Мой роман грозил стать пошлым, как чтение «Эммануэли» в самолете. Ни секунды я не сомневалась в этом. Каждая клеточка тела дрожала в предвкушении, а пристальный, жадный взгляд, словно губкой, впитывал движения незнакомца, черты лица, изгиб тела, походку, запах, флюиды. Н

е пойму, что именно поймало меня на крючок, моментально, безапелляционно – готическое очарование утонченного аристократизма или звериная мощь, скрытая под этой искусной маской, спрятанная под строгой выверенностью движений? Какая часть собственной души отозвалась в ответ, подобно волчьему вою, подхватываемому стаей в ночной тишине?

Вспотели ладони. Полыхнули лесным пожаром щеки. Даже сердце пропустило несколько ударов, а потом заметалось в груди, неверными толчками, птицей в тесной клетке, то ли пытаясь выбраться, то ли стараясь удариться посильнее и успокоиться. Я замерла истуканом, глупо и нелепо, уставившись на незнакомца.

Тем временем всадник ловко спрыгнул с крылатого коня, резким, скупым жестом запахнул плащ и подошел ко мне. Небрежно окинул взглядом, и все, я моментально утонула в глазах, серо-зеленых, словно лесное озеро, поверхность которого затянута ряской.

Что за тайну хранят спокойные воды загадочных очей – водяного духа, способного утащить на илистое дно слабую девушку? Или несметные сокровища, щедро даримые случайной купальщице? Неожиданно вспомнилось, что у Фера тоже зеленые глаза, правда, ясные и чистые, как зеленое стеклышко, но на них ты, Мона, не пялилась так настойчиво. Еще бы, шепчет второе-Я скептически, ты на кота влюбленными глазами смотрела, зоофилка, блин!

– Все в порядке? – Голос мягкий, с легкой хрипотцой. Мона, дурочка, ты попала. Но кто он? И почему, не будучи демоном высшего порядка, свободно разъезжает по Нижнему миру? Откуда такие привилегии? Но если не человек, то кто?

– Д-да. – И почему при встрече с незнакомцем меня, как горячей волной, обожгло осознание близости? Разве так бывает? Или только так и бывает? Стоит один раз увидеть, и ты знаешь точно – вот она, твоя недостающая часть до единого целого. Собирается хитроумный пазл, состыковываются шестеренки без сучка без задоринки.

– Мое имя Элигос. – Легкий поклон. На секунду показалось, что он хочет добавить что-то еще, словно не зная, как ко мне обращаться. Ну да, не ляпнет ведь он как проводник «о, Живая». А «госпожи» и «мамзели» совершенно не вяжутся с моим потрепанным, но задиристым видом.

– Мона, очень приятно.

Как обычно, в ответственные моменты слова так из меня и сыплются. Ну, прямо ручей словарного запаса… Ладно хоть реверанс не вздумала сообразить. То же мне, леди. А Сраоша хорош, из кокона так и не вылез, более того, даже в сторону гостя не повернулся. Как в анекдоте прям «Извините, что я к вам спиной». Мог бы и представить нас друг другу – не было б тогда смущающей неловкости первого знакомства, когда не знаешь, куда деть взгляд, руки-ноги.

– Великому Герцогу уже доложили, и он ждет вас. – Наклон головы, легкий, даже не поклон – намек на него.

Слежу за мужчиной неотрывно: занятно у него получается выражать эмоции – ни одного лишнего движения, минимум слов, легкий блеск в глазах, но разом становится понятно многое: и что Герцог в курсе где я нахожусь и придется идти, как бы не хотелось задержаться. И что, будь воля самого Элигоса, обстоятельства сложились бы иначе. (А впрочем, не надумываю ли я? Не принимаю желаемое за действительное?). Ну и как приглашение жест подходит. Или извинение? Так как в следующую секунду меня, словно пушинку, поднимают на руки и водружают на крылатую коняжку.

Эх, жаль первого своего полета на ней не помню – висела, наверное, как мешок с песком, даже стыдно становится. Но поймать меня в падении, однако! Должно быть, Элигос виртуозно управляется со своим летающим транспортом. Как и со всем, очевидно…

А в следующий момент запутанные мысли окончательно покинули дурную голову воительницы Моны, потому как Элигос оседлал крылатого коня, и, крепко прижимая меня к себе (о, боже!), направил пегаса почти