Стены из Хрусталя - Кэтрин Коути

Став вампиром, Найджел не забыл ее благодеяния.

Шесть лет он уламывал Мастера обратить его сестру, но тому видеть пожилую девицу среди своих поданных ужасно не хотелось. Тогда въедливый Пинкетт прошерстил Кодекс Английских Вампиров — собрание разрозненных законов, которые время от времени сочинял Марсден, в основном под плохое настроение — и выяснил все нюансы инициации.

Согласно правилам, инициировать вампиров мог только Мастер Лондона. Любые попытки инициации в обход Мастера жестоко карались: новообращенных вампиров он казнил, зато с вампиршами поступал по-рыцарски. В самом феодальном смысле этого слова.

Уже и не вспомнишь, то ли вампир надоумил смертных ввести такой обычай, то ли перенял его от них. Быть может, они додумались до него одновременно. Но так или иначе, на незаконно инициированных вампирш распространялось «право первой ночи.»

Выбрав из двух зол меньшее, Найджел самолично укусил сестру, а сегодня собирался предложить свое создание Мастеру.

— Милорд, — проникновенно заговорил Фанни, — в ваших силах упразднить это гнусный, этот варварский обычай! Уже 20й век на горизонте, а у нас такое творится!.. Ей сколько лет вообще? Поговаривают, что у нее нос как у чайника, а на лице черти горох молотили. Как же вы с ней, а? Может, ну его?

Выражение лица Мастера сменило всю гамму от мечтательно-счастливого до раздосадованного, как будто он откусил от сладкого яблока, но увидел на месте укуса половину червяка.

— Не могу. Верховный Вампир Англии должен быть гарантом традиций. Как и у любого правителя, у меня есть юридическое и физическое тело. Вот мое юридическое тело и совершит с ней этот акт…. Особенно если мое физическое предварительно выпьет бутылку виски.

Знавал он одного барона, который из года в год исправно злоупотреблял феодальными правами. Крестьянки не возражали. Во-первых, от него не пахло навозом. Во-вторых, приятно провести первую брачную ночь на шелковых простынях, а не в лачуге, где помимо тебя храпит — или притворяется! — еще 10 человек. Но когда очередь дошла до юной особы по прозвищу Корявая Дженни, барон свеликодушничал и пощадил ее невинность. В результате бедняжка прорыдала всю свадьбу, а ее родственники, не снеся такой обиды, отловили феодала во время охоты и зарубили топорами.

Что сделает Найджел Пинкетт, если Мастер отвергнет его сестру, страшно было и представить. Его «Возражение!» приводило всех в трепет. Кроме того, по судейской привычке он постоянно вворачивал в разговор латинские поговорки, что неимоверно раздражало вампиров, относившихся к латыни с суеверным ужасом. Поди разбери, что у него за латынь. Может, церковная.

— А как же миледи?

— На миледи рассчитывать нечего. В любое другое время, она бы на пороге спальни распласталась. Но вот сегодня, как на грех, уже куда-то улизнула со своей пассией. Неизвестно, когда вернется. Как для мисс Гизелы, так она расстарается, а как мне что-то нужно, так не дождешься от нее! Ну ничего, вот доберусь до эликсира, я из нее веревки вить буду!

Фанни мысленно отметил, что на веревке, свитой из миледи, можно разве что удавиться.

— Так что веди мисс Грин куда подальше. А то напугается, чего доброго.

— Разве в ее романах не бывает оргий?

— В ее романах не бывает некрасивых вампирш.

Мужчины завистливо помолчали.

— Думай давай, куда ее поведешь, — заговорил Мастер. — Только чур не в мюзикл-холл, там она нахватается дурных привычек. А в опере скукотища страшная, того и гляди, у барышни желчь разольется, весь вкус крови испортит…

— Я могу отвести мисс Грин посмотреть на динозавров!

— На скульптуры ящеров в Хрустальном Дворце? Какой смысл тащиться в Сайденхем-Хилл через весь город? Хотя идейка сама по себе неплохая. Зачем мелочиться? Уж лучше пригласить мисс Грин на Выставку.

— На Всемирную Выставку? — на всякий случай уточнил секретарь. — На ту, что состоялась в 1851 году и закончилась тогда же?

— На нее, родимую.

До Фанни дошло, что хозяин имеет в виду.

— Так у меня сил не хватит. Я ведь не та француженка… ох, ну как ее там?.. мы с ней еще на прошлом Конгрессе поцапались… В общем, я не она. Я такие трюки проделывать не умею. Кроме того, я давно не пил кровь, милорд.

— Хорош отнекиваться! А что до крови, сейчас мы это дело поправим, — сказал Мастер, закатывая рукав халата. Прокусил себе руку насквозь, поморщившись недовольно, но без особого драматизма, как будто оцарапался во время бритья.

— Таким образом, получится полная картина, мисс Грин увидит Выставку твоими глазами и моими. Не дрейфь, Блейк. Неужто мы вдвоем уступим той галльской девчонке… чье имя так и вертится у меня на языке.

Опустившись на одно колено, Фанни припал губами к кровоточащей ране и отпил глоток. Снова на него обрушился каскад мощи, древней и бесконечно чужой, заставляющей чувствовать себя карапузом, который, утонув в отцовской кирасе и волоча за собой саблю, решил поиграться в войнушку.

…И где-то вдалеке шел дождь…

— Ну вот и славно. Отвезешь мисс Грин в Гайд парк, туда, где прежде был установлен Хрустальный Дворец — еще до того, как его в Сайденхем перетащили. Покажешь ей Выставку. На это у вас уйдет часа два-три, после возвращайтесь прямиком сюда. К тому моменту я разделаюсь со своим… все таки «правом» я бы это не назвал, потому что в таком случае подразумевается добровольность…. со своим долгом.

— Слушаюсь.

— Эй, Блейк? — окликнул его хозяин, как только он дотронулся до дверной ручки.

— Милорд?

Не вставая с кресла, лорд Марсден всем корпусом подался вперед и буравил секретаря тяжелым взглядом. Фанни опять стало не по себе.

— А ты мне не пес, — внезапно изрек Мастер.

— Что, простите?!

— Не пастуший пес, которого запросто можно оставить наедине с овечкой. Нет, Блейк, все не так. Живи мы в другом мире, я, быть может, давным давно вручил бы тебе шпоры и усадил за стол по правую руку от себя. Провозгласил бы тебя равным. Но ведь мы оба довольны… нынешним положением вещей?.. Или я попросту сломал тебя?

— Нет, — юноша покачал головой, — я вам таким уже достался.

— Но чтобы ты не думал, будто я не вижу в тебе личность, я вот что тебе скажу — хоть пальцем дотронешься до девчонки, и я сокрушу тебя. Понял, парень?

— Да, милорд, — сказал Фанни и добавил, — спасибо.

Когда за секретарем закрылась дверь, лорд Марсден постоял у камина, рассеяно разглядывая саламандр, плясавших в пламени. Затем подошел к шкафу. Одеваться без чужой помощи ему было не в диковинку, да и торопиться не куда, без него празднества не начнут.

По традиции, они с леди Маргарет встречали подданных в фойе, лучезарно улыбаясь, как на парадном портрете. Ладонь миледи, затянутая в белую перчатку, покоилась в его руке, что, собственно, и обеспечивало умиротворенную атмосферу — стоило острому словечку слететь с ее губ, как супруг до хруста сжимал ей пальцы. Но сегодня ее нет в поместье, а встречать гостей в одиночку ему не хотелось. Много чести. Сами найдут дорогу в парадную залу. Уже завязывая шейный платок, он услышал топот каблуков по мраморным ступеням и приглушенные голоса, среди которых то и дело прорывался ойкающий ирландский акцент.

Паркет в парадной зале был навощен до блеска, но, несмотря на обилие гостей, отражалась в нем только разлапистая люстра, утыканная свечами. С них время от времени срывались горячие капли воска и падали кому-нибудь на макушку, вызывая вопль негодования.

Обнаружив в толпе тех знакомых, с которыми они все еще разговаривают, вампиры разбились на группки и упоенно предавались злословию. Старшее поколение развалилось на плюшевых кушетках вдоль стены. Молодежь подобралась поближе к хрустальным чашам, в которых темнел эквивалент пунша, и от нечего делать перебрасывались овечьими глазами, выполнявшими роль коктейльных луковок.

Настроение царило не то что бы подавленное, но и весельем не искрилось. Обычное, так сказать, настроение на сборищах, куда приходишь исключительно попресмыкаться перед начальством. Но нельзя сказать, что в атмосфере не чувствовалось ожидания чуда. Вот только чудо заключалось в том, чтобы уйти с вечеринки в чистом платье, на которое так никто и не опрокинул кубок с кровью. Или даже так — чтобы вообще уйти, а не коротать следующий год в казематах, разгневав Мастера неловким словом. И такое случалось.

Празднества длились до новогодней ночи, которую вампиры ждали с тем же нетерпением, с каким дети ждут рождественское утро, пританцовывая перед дверью гостиной, прежде чем ринуться к елке и распотрошить подарки. В этом году, как и во всех предыдущих, кровопийцы вели себя очень плохо. Если бы Дед Мороз ошибся адресом и спустился по их каминной трубе, они бы даже не заглянули в его мешок. Посетовали бы только, что из-за окладистой бороды трудно сразу добраться до горла. Но именно в новогоднюю ночь истекал срок их поста.