Авиатор: назад в СССР 10 (СИ) - Дорин Михаил

— Но нарушили при этом устав, верно? — повернулся к нам Тимур Борисович.

— Так точно, — хором ответили все.

Карл продолжил сыпать просьбами, приводил множество примеров героизма, во всех красках расписал, как мы обратили в бегство УНИТовцев. Короче говоря, сделал нам такую рекламу, что сами начали верить в то, что мы не виноваты. Пока нам и ничем не грозили ещё, а заступник уже есть.

— Я вас понял, товарищ инженер-переводчик. Вы можете быть свободны, ваши слова я к делу пришью, — прервал полковник продолжающиеся громкие слова Виленовича и выпроводил его за дверь.

Атмосфера в классе стала повеселее. Тимур Борисович и сам пару раз улыбнулся.

— Вы идиоты, товарищи. Ещё и какого-то инженера с собой взяли. Лучше бы оружие не сдавали. Как будто не знаете, что за пределами базы и дома вас может ждать.

— Это тоже было моим указанием, — снова встал со своего места Штыков.

— Тогда откуда у Родина был пистолет? — спросил Совенко. — Ослушался твоего указания? На него не похоже.

— Зря вы так думаете. Нарушаю иногда указания начальства, — шепнул я рядом сидящему Косте.

— А Родину я разрешил взять с собой оружие, — сказал Штыков.

— Это потому, что он самый трезвый из вас был, — поправил его Совенко.

Валентин Николаевич выдержал паузу и продолжил.

— Товарищ полковник, я предлагаю обсуждение закончить и перейти к итоговой части. Повторяю, все выполняли мой приказ.

— Не я буду решать, Николаич, — сказал Совенко, и за окном послышался звук двигателей Ан-26. — Вон они будут решать, — указал в сторону окна полковник.

Тимур Борисович вышел из класса, чтобы пойти встретить большое начальство.

— Я один не понял, что тут происходит? Валентин Николаич, вы серьёзно сейчас это говорили Совенко? — спросил Марк.

— Всё ты правильно понял, — ответил я ему и повернулся к Штыкову, который сел на стул рядом со мной. — Николаич, заканчивай уже в героя играть. Все поехали, значит, и отвечать всем.

— Я тебя понял, Родин, — сказал Штыков и обернулся назад. — Всем сидеть и молчать. Говорить буду я и никто больше. Во всём соглашаться со мной. Это всем понятно?

Похоже, что Валентин Николаевич окончательно решил всё взять на себя. Я же начал себя неуютно чувствовать. Вину-то на себя возьмёт Штыков, а вот как нас встретят на Родине! Может, и не повлияет это на моё поступление, но вероятность такая есть. Хоть я и не буду относиться теперь к Министерству обороны.

Через пару минут дверь в класс открылась. Первым появился генерал Варенников, одетый в камуфлированную форму, загорелый и спокойный.

— Товарищи офицеры, добрый день… — начал приветствовать нас генерал армии, но тут же прервался. — Или не такой уж добрый?

Видимо, побои на лицах лётчиков Валентину Ивановичу редко приходилось видеть.

— Никак нет! — в один голос ответила вся наша группа.

— Вот что значит командная работа и воинский коллектив, — спокойно сказал Валентин Иванович и жестом показал всем сесть.

Совенко стоял в стороне и активно вытирал лицо от пота. В таком темпе он снова будет потеть, если так быстро будет вытираться.

Помимо главного военного советника Булочкина и Совенко, вместе с ним ещё пара человек с чёрными портфелями, а также несколько кубинцев. Полковника Анхеля Дель Потро я сразу узнал. Ещё один из представителей острова Свободы мне кого-то сильно напоминал.

Форма на нём была камуфлированная с длинным рукавом, а на плечах красовались вышитые две генеральские звёзды и подобие крыльев у среза погон. Лысый, с выпирающим вперёд животом и никакого намёка на бороду. А ведь большинство кубинских военачальников и политических деятелей брали пример с Фиделя Кастро и отращивали бороды. Этот явно «белая ворона». И по цвету кожи тоже.

Да и на секундочку, кубинцы то, что здесь делают⁈ Тоже нас судить пришли?

— Товарищи лётчики, в первую очередь хочу вам сказать следующее, — произнёс генерал армии и остановился, грозно посмотрев на всех.

Вот теперь у меня в горле образовался комок. Не сразу получилось его сглотнуть. Варенников, кажется, смотрел на нас целую вечность, прежде чем продолжил говорить.

— Смотрю я на вас и не понимаю ничего, — всё так же сурово говорил Валентин Иванович, показывая пальцем на каждого из нас поочерёдно.

Краем глаза я увидел, что сейчас творилось с Совенко. Полковник истекал потом. Думаю, он на килограмм точно похудел за эти минуты.

— Ведь вы будущее нашей родины. Её опора и стержень. Вам, наше поколение фронтовиков страну оставит, — произнёс генерал армии и встал из-за стола, пройдя за спинами кубинцев, которые сидели за центральным столом.

В этот момент один из офицеров вышел к трибуне и достал из портфеля папку. Медленно он раскрывал её, доставая оттуда листы бумаги.

Варенников встал перед нашим столом и показал Марку встать. Барсов встал и нервно представился генералу армии.

Напряжение колоссальное! Штыков тряс ногой, словно стрекоза крылом. Костян рядом быстро задышал, а я… внешне был спокоен. Но вот сердце слегка застучало, и виски начали пульсировать.

Глава 26

Марк стойко стоял перед генералом и не сводил с него глаз. Так и хочется ему сейчас подсказать, что нужно представиться.

— Товарищ ген… ал армии, старший лейтенант Барсов, — запинаясь, сказал Марк.

Есть ощущение, что Варенников ему сейчас втащит за такой доклад. Понять Марка можно, ведь опасность наказания со стороны больших начальников велика.

— Старший лейтенант Барсов! — громко сказал Валентин Иванович. — Вот так ты должен представляться, старлей. Громко и чётко.

Варенников крепко пожал руку Марку!

— Молодец, Барсов, — сказал генерал и перешёл к Штыкову.

Дальше каждому из нас генерал сказал слова благодарности и вернулся на своё место.

— Вот именно вы и поведёте нашу страну в светлое будущее. На вас она и будет держаться, — сказал Валентин Иванович и поаплодировал.

Остальные начальники поддержали генерала и тоже захлопали. Кубинцы аплодировали сильнее всех.

Выходит, что до генерала армии новость о нашей поездке не дошла. Либо дошла, но Валентин Иванович пока не спешил её разбирать. Если судить по серьёзному лицу Булочкина, то он уж не упустит момент высказать нам за поездку в Мосамедиш.

— А чего вы такие побитые? — спросил Варенников. — Полковник Совенко, вы отвечаете за авиационную составляющую в Анголе.

Тимур Борисович выдохнул и подошёл к столу.

— Я, товарищ генерал армии, советник командующего ВВС.

— Это понятно, что ты старший за авиацию. Чего народ такой побитый? — повторил свой вопрос Варенников.

— Товарищ генерал армии, вы не поверите, но после воздушного боя все так обессилели что…

— Да, да, слышал, — остановил его Варенников. — Вылезали из кабин самолётов и попадали со стремянки, верно?

— Так точно! — громко ответил весь класс.

— О как! Александр Яковлевич, а я думал, ты мне соврал, когда говорил, что лётный состав слегка не в форме, — улыбнулся Валентин Иванович. — Ладно. Насколько я помню, в авиации говорят — лётчик жив, значит, полёт удался, верно?

Совенко молча кивнул. Варенников повернулся к трибуне и дал отмашку офицеру начинать.

— Товарищи офицеры, слово предоставляется руководителю Кубинской военной миссии в республике Ангола дивизионному генералу Раулю Томассевичу, — представил нам лысого кубинца офицер за трибуной.

Томассевича я помнил из истории. Сподвижник Фиделя Кастро. Один из героев Кубинской революции, впоследствии получивший и звание Героя Кубы.

Рауль Томассевич из всех кубинских военных деятелей был главным специалистом по повстанческим действиям и противодиверсионной работе. Именно он осуществлял разработку всех операций кубинцев в Анголе. В некоторых участвовал и сам.

— Спасибо! Хочу выразить вам благодарность от нашего команданте и всего кубинского народа, — начал свою речь Томассевич, но видно было, что русский язык он знает не очень хорошо. Поэтому в дело вступил переводчик.