Евангелие от Иоанна - Брюс Милн

Ст. 37–50 — это заключительные строки, написанные Иоанном о публичном служении Иисуса. Начиная с 13:1, Иоанн больше не рассказывает о том, как Иисус проповедует Благую весть и спасение, как открывает славу Господа через знамения Царства. Теперь Он — наставник Своих учеников (13–16), заступник, посланный Отцом (17), и Агнец Божий, распятый за грехи мира и вознесшийся на небеса (18–21). В этой главе Иоанн касается двух моментов. Он обращается к неверию иудеев (37–43) и затем кратко излагает послание, которое иудеи и неверующие отвергают.

Неверие иудеев (и особенно их религиозных лидеров) — не главный мотив этой истории. Однако очевидно, что оно станет основной проблемой в последующем десятилетии, так как самым большим камнем преткновения на пути к признанию Иисуса Мессией для многих современников Иоанна была неспособность еврейского народа признать Его таковым во времена Его служения. Иоанн уже писал о том, что их неприятие Иисуса происходило от нежелания выйти «к свету, чтобы не обличились дела их» (3:20). Он только что рассказал нам о том, какую цену приходится платить, чтобы следовать учению Христа (24—26). Сейчас он добавляет еще две причины их неверия.

Во–первых, Иисус был отвергнут, потому что так хотел Сам Бог. Это звучит как крайний фатализм, но Иоанн, как мы увидим далее, некоторым образом смягчает его. Его основное положение (а значит, и Господа, ведь Иоанн пишет под особым вдохновением Святого Духа) — это то, что человеческое неверие является неотъемлемой частью всеобъемлющего замысла Божьего. Как? Нам этого не понять. Но Иоанн, нисколько не сомневаясь, признает это, давая нам хороший пример для подражания.

В доказательство Иоанн приводит две цитаты из Ветхого Завета, из Ис. 6:10 и 53:1. Последнее особенно уместно в связи со ст. 31, ибо отрывок, из которого он взят, представляет нам мученика как возвышенного, вознесенного и возвеличенного раба (Ис. 52:13). В предыдущей цитате говорится о призыве Господа к пророку провозгласить Его слово, несмотря на то что сердца людей окаменели. Тот же самый отрывок используется другими евангелистами, чтобы объяснить, почему слушатели Иисуса не смогли понять Его притчу о Царстве (Мк. 4:12). Павел также обращается к стиху из Ис. 53:1 (наряду с другими подобными), когда в Послании к Римлянам (9–11) пишет о неверии иудеев.

Несомненно, в словах Исайи присутствует ирония. Служение Иисуса казалось бесплодным и призывающим людей стремительно бежать от суда. Тем не менее вполне понятно, почему Иоанн использует этот отрывок. Реакция людей на слова Иисуса также входит в Божий замысел. Помогая верующим укрепиться в своей вере, он, тем не менее, поддерживает и отказ тех, кто избрал путь неверия. Для Иоанна подобный отказ не означает, что Господь снимает с человека всякую ответственность за его действия, на что указывают многочисленные упоминания об испытании веры, среди которых — и призыв Иисуса, переданный в данном отрывке (44–50). Как и в случае с Израилем во времена Исайи, существует небольшая группа уверовавших, в числе которых есть иудейские начальники (42). Иоанн показывает нам, что Господь использует этот отказ, чтобы исполнить Свой замысел о спасении (20:30). Если Исайя видел славу Его и говорил о Нем, значит, отказ от Иисуса был предсказан в этих отрывках из Ветхого Завета и поэтому входил в вечный замысел Бога.

Слова о том, что Исайя видел славу Иисуса (41), нуждаются в пояснении. Это может означать, что Исайя пророчествовал о служении Иисуса и в этом смысле «видел» Его и «говорил» о Нем. Или Иоанн, может быть, думает о еще не воплотившемся Христе (см. также слова Павла в 1 Кор. 10:4) либо как о части Божественной славы (Ис. 6:1), либо как о Том, Чей приход был предсказан возле жертвенника, рядом с которым пророк был очищен от греха (Ис. 6:6,7). Этот Посланник не должен ассоциироваться только с земным периодом Его служения. Он вечен, и слава, которую Он открывает, — это слава Того, Кто есть «единородный Сын, сущий в недре Отчем» (1:18), слава, которую Он разделял с Отцом «прежде бытия мира» (17:5).

Но не все иудеи, даже начальники, были неверующими (42). Нет сомнений, что Иоанн подразумевает Никодима и, возможно, Иосифа из Аримафеи, о котором вскоре будет говорить как о «верующем» (19:38). Понятно, что были и другие, но они не хотели предавать свою веру огласке. Вероятно, позже их вера полностью угасла из–за страха.

Здесь Иоанн указывает вторую причину, по которой люди (особенно религиозные) не признавали Иисуса (42,43). Такое признание означало отлучение от синагоги, что было слишком высокой ценой. По большому счету, они не признали Иисуса только потому, как было уже сказано в 5:44, что возлюбили славу мирскую более, чем славу Божью. Как писал Кальвин, они были связаны «золотыми оковами земной славы» и поэтому отказывались прославлять Господа[170]. В этом они — полная противоположность Иисусу, Который отвергал любые почести, кроме почестей Отцу (7:18; 8:29; 8:50). Многие читатели Евангелия от Иоанна сталкивались с той же самой дилеммой, и с тех пор ничего не изменилось. Чтобы следовать за Иисусом, нужно заплатить высокую цену. «Ибо, кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами» (Мк. 8:38). Не существует такого понятия, как тайный ученик.

Додд называет ст. 44–50 «керигмой Иисуса»[171]. Это, конечно же, преувеличение. Однако этот отрывок включает в себя много основных принципов Его послания. Во–первых, Иисус был послан Отцом (44) и полностью повинуется Ему (49). Во–вторых, Иисус един с Отцом. Видеть и слышать Его — значит слышать Самого Отца (45, 49, 50). В–третьих, Иисус — это свет миру. Прийти к Нему и уверовать в Него — значит принять свет спасения (46, 47, 50). В–четвертых, отказаться от Иисуса — значит предпочесть остаться во тьме и в будущем предстать на суде (46, 48). В–пятых, этот суд состоится, так как о нем говорит Иисус, а следовательно, и Сам Отец (48–50). В–шестых, последовав за Христом, мы обретаем вечную жизнь (50).

Наконец, Иоанн упоминает о том, каким образом были сказаны эти слова (что сказать и что говорить, 49). В ст. 44 мы читаем: Иисус же возгласил… Этот же глагол мы встречаем в описании сцены у могилы Лазаря: «Сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон» (11:43). Временами Иисус был тихим и кротким (Мф. 12:19 и дал.). Иногда же, как здесь, Он был страстным и эмоциональным. Тем, как и что Он говорит, Иисус показывает, что Он — слуга Своего Отца.

Страстность речи Иисуса подлинна, ибо Его публичное служение подходит к концу. Однако на тех, кто призван провозглашать Благую весть, лежит немалая ответственность. Ричард Бак–стер жалуется по этому поводу:

«Я не представляю, как бы я мог проповедовать Слово Божье поверхностно и бесчувственно, как бы мог оставить человека в грехах и не ходить за ним, и не умолять его покаяться ради Господа, как бы он к этому ни относился и какой бы боли и трудов мне это ни стоило. Я редко покидаю кафедру, но совесть постоянно грызет меня, говоря, что я недостаточно серьезен и искренен в своих речах. Она обвиняет меня: „Разве тебе не следует оплакивать этих людей и не должны ли слезы прерывать твою речь? Разве тебе не следует громко взывать к ним и указывать им на их грехи, просить и умолять их покаяться ради жизни и смерти?"»[172].

Проповедник с бесчувственным сердцем никогда не растопит холодное сердце и не пробудит совесть своих слушателей. Проповедовать — значит не просто передавать послание Господа, но передавать это послание в манере, сообразной содержанию. Послание содержит в себе пламя любви Господа и пламя Божьего суда, и поэтому оно должно произноситься только с искренним сердцем, охваченным пламенем Святого Духа. Ложная эмоциональность и неестественная драматизация послания не прославляют Господа, а только больше отдаляют от Него тех, кто еще не уверовал. Сердце истинного проповедника Слова Божьего наполнено искренностью. Оно является отражением сердца Самого Господа, Которому нужны проповедники, которые, как и Его Сын, будут «возглашать».

2. Наставление (13:1 — 16:33)

Иоанн сообщает о начале нового раздела Евангелия, называя три основных момента. Во–первых, настала Пасха. Еще один праздник подразумевает новую фазу в служении Иисуса, что дает Иоанну ключ к толкованию Его смерти и воскресения (19:14; 19:36). Во–вторых, пробил «час» (в NIV это слово переводится как время, но более верный перевод с греческого — это «час», hoga). Мы уже говорили о важности этого слова и о его роли при описании кульминационных моментов в Евангелии. В–третьих, помня о Своих учениках, Иисус также обеспокоен и теми, кто не уверовал. Это показывает нам, что для Иисуса важны все люди, ибо Его любовь распространяется также и на неверующих.

1) Омовение ног (13:1—17)

Это действие происходит во время вечери с учениками. Об истинной природе пищи и ее роли как в пасхальной семейной трапезе, так и в процессе Тайной вечери, описанной у трех других евангелистов, спорят давно (ср.: Мк. 14:12–26; Лк. 22:1–38). Многие сходства данной трапезы с той, что описана в других Евангелиях, заставляют нас предположить, что это, скорее всего, одно и то же событие. Позже мы попытаемся обосновать такую точку зрения.