Люцифер. Путь Падшего (СИ) - Магазинников Иван Владимирович

* * *

Стены церкви вздрогнули, и все иконы разом вспыхнули. Сквозняк пронесся по заполненному трупами помещениями, опрокидывая свечи и раздувая пламя. Как тут не поверить в волю небес? А если так, то…

…Неужели все, о чем говорил этот безумец, считающий себя Люцифером — правда? И эти трое перебили две сотни прихожан и священников, пока я был без сознания? Похоже, что Книга не лгала, и вот он настал, час искупления и расплаты.

— Ну что, смертный, — серые глаза, в которых плясало отражающееся пламя, уставилось на меня, — Ты готов услышать мое предложение?

— А у меня есть выбор?

— Молодец, — лысый усмехнулся, — Но на самом деле есть. Итак, мне нужен летописец. Люцифер и его деяния достойны того, чтобы память о них хранилась долгие тысячелетия, как это случилось с героями вашей любимой книжонки, пропитанной ложью, лицемерием и жаждой власти над толпой покорных баранов.

Он пнул валявшуюся неподалеку «Библию» и зашипел, словно ударился мизинцем о тумбу.

— К счастью, сейчас любой мальчонка умеет писать, так что вопрос о твоей грамотности не стоит, не то, что в былые времена. А значит, мне нужно лишь твое согласие.

— То есть я могу отказаться?

— Конечно, — искуситель кивнул, — Отделаешься вечными адскими муками вместо того, чтобы незримой тенью следовать за мною сквозь века и записывать все, что я прикажу.

— Но как же моя чистая душа?

— Послушай, приятель. Вряд ли вас тут обучали искусству мысленной остановки сердца — этого даже йоги не могут делать. А если у тебя хватит духу прыгнуть в пламя, то я лично тебя из него вытащу и исцелю, уж поверь. Потом заставлю совершить пару-тройку грехов и готово — ты мой, со всеми своими потрохами и жалкой душонкой.

— Согрешить?

— Ага. Что предпочитаешь: каннибализм или прелюбодеяние? Жареной человечины тут в избытке, да и какую-нибудь еще тепленькую прихожаночку тебе легко отыщем. Не факт, что живую, но так даже лучше…

После этих его слов меня вырвало.

— Мастер, вы уверены, что вам это нужно? — раздался глухой голос.

Я поднял голову.

Скорее всего, говорил один из спутников этого лысого — здоровяк, если судить по габаритам, но узнать его было непросто. Лицо Войны (кажется, именно так его называл лже-Люцифер) снова было скрыто под черной маской, напоминающей череп, да и не только лицо: грудь, плечи и кисти рук тоже оказались закованы в какое-то подобие брони словно из «Игры Престолов». Разве что без меха, зато густо усыпанной жуткого вида шипами.

— Не уверен. Но я собрал богатый урожай душ, прекрасно развлекся, и у меня отличное настроение! Так почему бы и нет? Второй вариант, смертный — ты соглашаешься добровольно. Получишь удобный кабинет, исключительное долголетие, крепкое здоровье и ни в чем не будешь нуждаться. Так сказать, официальное трудоустройство летописцем при самом Люцифере! Могу тебя даже официально оформить… Что скажешь?

Я молчал, размышляя.

— Послушай, Александр. Ты, я вижу, человек творческий, — он кивнул на мои руки, перепачканные краской, — Творец, как и я. Такие как мы смотрят на окружающий мир шире и лишены оков, что мешают разуму воспринимать реальность во всем ее многообразии. Только подумай, какие перед тобой откроются перспективы! Перед твоими глазами пронесутся целые эпохи и цивилизации…

— Я выбираю третий вариант!

Я вытащил свой крестик, выставил его перед собой и забормотал слова молитвы. Это должно было сработать, раз уж сам дьявол признал праведность моей души и помыслов. И сработало, причем, даже лучше, чем можно было ожидать.

Лысый с воплем отскочил назад, а на его лице появилось багровое пятно ожога в форме распятья. Бронированный здоровяк шагнул вперед, заслоняя его собой, и наставил на меня пистолет.

— Стой, не убивай его!

Парень в черной броне послушно убрал оружие и пошел на меня.

Точнее, попытался, но словно наткнулся на невидимую стену.

— Голод! — рявкнул Люцифер кому-то за моей спиной.

Сзади раздалось шипение и чавкающие звуки.

Я обернулся.

В невидимую стену, воздвигнутую силой молитвы, бессильно бились десятки словно сотканных из багряной тьмы плетей-щупалец. И выходили они из груди второго паренька. Тощего.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Молодец, не испугался, уважаю. Вот только, как думаешь, Александр, защитит тебя молитва от пожара или от падающей на голову крыши, а? А от выстрела в спину? — голос Люцифера звучал совершенно спокойно.

Даже равнодушно, словно он рассказывал про погоду на другом конце земного шара.

— Я доберусь до тебя, святоша, — прорычал тощий, демонстрируя внушительные окровавленные клыки, — и высушу до последней капли!

— Война, объясни нашему непослушному другу, как он не прав.

Бронированный снова вскинул пистолет.

«Бах!»

Пуля вонзилась мне в левую ногу, обжигая, словно раскаленная спица.

— …omnis immundus spiritus, omnis satanica potestas… — еще неистовее забормотал я.

— Не понимает, — сокрушенно покачал головой этот дьявол в человеческом обличье.

«Бах!»

Удар в плечо развернул меня. Сильная тупая боль пронзила все тело, а на рясе начало расплываться темное влажное пятно.

— Напоминаю, что я умею исцелять и облегчать страдания не хуже, чем этот ваш Христос.

— …virtute Domini Nostri Jesu е Christi! — продолжал завывать я.

— Упрямый. Мне это нравится. Стой! Не его. Вон там валяется несколько раненых. Займись ими, — приказал Люцифер своему рабу.

Здоровяк подошел к куче неподвижных тел и пнул одно из них.

Раздался испуганный женский крик:

— Нет, прошу вас, не надо!

— Итак, Александр, сейчас ты решишь судьбу этой несчастной. Которую, к слову, зовут Марией. Ей тридцать три года, двое детей. Муж… А мужа нет, так что девочек она растит сама. Сильная женщина! И — пока еще живая… Я могу отдать ее Голоду, и он будет медленно пожирать ее плоть. Или Война переломает ей все кости одну за другой.

— Так ты ничего не добьешься! — я упрямо мотнул головой.

«Бах!»

— И вот благодаря праведнику Александру в этом грешном мире стало на двух сироток больше. Старшей, к слову, уже почти пятнадцать, так что она вполне может найти свое место на панели. В общем, не пропадут девчонки. Следующий! Вон тот еще дышит…

Одно из тел вдруг вскочило на ноги и бросилось бежать к выходу. Вот только человек был то ли слеп, то ли что-то мешало ему нормально видеть, потому что он с размаху врезался в одну из колонн, стоявших на его пути, даже не пытаясь ее обогнуть.

— Ой! — поморщился лысый, — Уверен, что это было очень больно. И снова выбор за Александром. У нас тут десять пока еще живых человек, трое из которых дети. Ты уверен, что хочешь и дальше играть со мной, а, смертный? Насколько тебя хватит? Роззи, девочка моя, а я тебя вижу! Хочешь, дядя Люцифер даст тебе конфетку?

Раздавшийся после этих слов испуганный детский плач стал последней каплей.

Я принял предложение Искусителя.

А еще — Отца Лжи и Обмана.

Вместо просторного удобного офиса — я оказался замурован в келье какого-то заброшенного монастыря. И что проку от долгой жизни и идеального здоровья, если ты сидишь в каменном мешке? Ну, разве что раны затягиваются очень быстро, а еще мне не нужны ни сон, ни еда. Я могу видеть в темноте, словно днем, поэтому здесь нет света.

И все свое время я трачу на то, чтобы вести записи, пачкая своей кровью пергамент.

Записываю все, что диктует голос в моей голове.

Сам Люцифер заглядывает ко мне раз в неделю. Приносит бутылку вина и свежие газеты — их я читаю в редкие и недолгие перерывы, когда Дьявол слишком занят своими мирскими делами там, снаружи. А еще он со мной разговаривает. Задает вопросы или что-то рассказывает. Перечитывает написанное и просит что-нибудь исправить или добавить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В один из таких визитов он разрешил мне добавлять свои пометки и комментарии.

И подарил новое имя.

И теперь я не Александр, а Зак. Он же Захария — в честь автора «Книги пророка Захарии», одного из ветхозаветных пророков, воспевавшего апокалипсис и предсказавшего пришествие Спасителя рода человеческого. В общем, шутка вполне в духе Люцифера.