Клерк позорный - Леонид Рудницкий

Он впервые понял, что ради свободы можно отказаться почти от всего – от удобного рабочего места, от общения с коллегами, от стабильной зарплаты, вечеринок, офисных теток. Свобода была лучше всего этого вместе взятого. Свобода оказалась единственным, что ему действительно необходимо.

– Зачем нужны деньги? – спросил как-то во время застолья его знакомый чиновник, тот самый, что дослужился до генерала.

Ему хотелось пофилософствовать на тему имущественных отношений и рассказать заодно, какой он великий администратор и замечательный человек, какие крепкие у него связи и большие возможности. Его желание предугадать было нетрудно, потому что все его разговоры заканчивались одним и тем же.

– Чтобы посылать всех в жопу, – ответил Коржик. – Это главная функция денег – имея их, ты посылаешь всех в жопу.

Тот ничего не понял. Он вообще мало что понимал, но думал, что понимает много.

– Если бы меня какой козел послал, – сказал он, намекая на Коржика, – я бы сказал ребятам, чтобы с ним разобрались.

– Ты кого имеешь в виду? – мрачно спросил Коржик.

– Да хоть кого! – выпалил тот.

Коржик посмотрел на него долгим взглядом. Тот отвел глаза. Действие происходило дома у Коржика, рядом сидела жена. Чиновник, числившийся дальним родственником, пришел к нему в гости тоже с женой. Ситуация была не для драки и даже не для ссоры.

«Каким, блядь, „ребятам"? – подумал Коржик. – Глянь на себя в зеркало, губошлеп хренов. Кто поверит, что у тебя есть „ребята"? Ты же не бандит – ты рыхлый министерский клерк».

А вслух сказал:

– А кто ты такой, чтобы тебя посылать? Ты что – работодатель? Тебя и посылать-то не надо – это никому даже и в голову не придет.

Тот опять ничего не понял. Он всю жизнь ходил на службу в разные министерства и не знал, что такое свобода. Хронический случай.

«Жизнь заносит человека не туда, куда он хотел попасть, – думал Коржик, слушая вполуха пьяный и потому нескладный треп своего вечного оппонента. – Стремишься сделать карьеру в крупной компании, а становишься обнальщиком в серой конторе. Почему? По какой причине не получается то, чего очень хотел, но зато само собой удается то, чего и не хотел вовсе? Это судьба тычет тебя мордой туда, где на самом деле твое место, или случай? Может быть, тогда и не следует ничего сильно хотеть, чтобы не получить противоположный результат? Или это я виноват, что пошел в Толянову контору, а не пробивался в нормальную компанию? Но ведь я уже был в такой компании – в большом банке. И что же? Меня там продвигали? Нет. Так не лучше ли остаться там, где я сейчас, и не париться насчет карьеры и прочих иллюзорных вещей?»

67

Расчеты наличными – одно из главных средств, придуманных предпринимателями, чтобы не платить налоги. Это не те наличные, которые идут через кассу или поступают по приходному ордеру. Речь о других наличных – которые пачками достаются из сумок и передаются из рук в руки без документов. Они служат для расчетов, откатов и для приобретения всего, чего только можно. Вся экономика держится на наличке, а наличка – на обналичке.

Когда Коржик был еще молодым предпринимателем, налоговая инспекция прицепилась к нему за покупку факса и нескольких калькуляторов. Бухгалтерша пришла из налоговой чуть не плача и сказала, что не понимает, чего от нее хотят. Она не сильно разбиралась в бухучете, но имела красивые ноги.

Пришлось Коржику самому ехать в налоговую.

– У вас нет прибыли, – сказала инспекторша, похожая на бледную поганку в очках.

– Ну и что?

– А за что вы купили факс и калькуляторы?

– За деньги.

– А должны были за прибыль.

– А не один хрен? – спросил Коржик. Он был тогда не силен в финансах.

– Нет.

– И что из этого?

– Раз у вас нет прибыли, вы не имели права их покупать.

– Но они мне нужны!

– Но у вас нет прибыли, – талдычила она.

– Я купил их за свои деньги, – не понимал он.

– Вы поступили неправильно.

– И что теперь?

– Я даже не знаю, что с вами делать.

Коржику захотелось ее убить.

Его тогда немилосердно оштрафовали. Факс обошелся ему втрое дороже, чем он стоил в магазине. В ту пору он еще не знал об обналичке, иначе непременно бы ею воспользовался.

68

Когда подошла самая большая сумма на обналичку, Валера приболел. Он предупредил Коржика, что получать ее в банке придется ему самому. Это случалось и раньше, Коржик уже знал народ в банке, и известие не застало его врасплох.

Он приехал в банк в половине двенадцатого. Худой клерк с лохматой шевелюрой, одетый в растянутый свитер, распахнул дверь сейфа. Пространство внутри было почти доверху забито пачками денег. Их оказалось больше, чем он ожидал.

– Сколько здесь? – спросил Коржик.

Тот пожал плечами:

– Два «лимона», как и заказывали.

Коржик шлепнул на стол черный матерчатый кейс и тот стал перекладывать в него деньги из сейфа. Сначала шли пачки по сто, а потом по пятьдесят долларов.

«Так вот, почему их так много, – понял Коржик. – Черт, я на такое не подписывался!»

– А чего это пошли одни «полтинники»? – недовольно спросил он.

– Инкассация так привезла, – безразлично ответил клерк, продолжая набивать кейс.

Он знал, что Коржик ничего не мог изменить. Отказываться от наличных из-за немного не той банкнотности здесь было не принято.

– Надо было предупредить! – жестко заметил Коржик.

– Мы и сами не знали, – сказал тот, не прекращая работу.

Соврал, конечно. «Полтинники» стоили на обнальном рынке чуть дешевле, чем сотки, вот они и экономили.

Он укладывал деньги старательно, но без особого почтения. Он не считал это деньгами. Деньги – у него в кошельке, а это так, бумага. Другого отношения на такой работе и быть не могло. Иначе поехала бы крыша. Коржик тоже до недавних пор не считал наличку, которую перевозил, деньгами.

Эти деньги им пришли вчера – три «лимона» на транзит и два – на обналичку, всего пять. Транзит сразу же ушел на Кипр, где была зарегистрирована одна из фирм Толяна, а наличку он получал сейчас. Толян планировал заплатить ими за снабжение своих строек, чтобы те не встали.

У зарешеченного окна во двор сидел охранник в черной форме с дубинкой на коленях. Он молча наблюдал за происходящим. Он тоже смотрел на деньги, как на резанную бумагу. Смотрел на них и Коржик. Это всегда было завораживающим зрелищем, недаром по телевизору по поводу и без повода то и дело показывали счетчик банкнот и стопки денежных пачек. «Вот ты бьешься, корячишься, бегаешь за ними, а их все нет и нет. А тут их много, да не твои, – подумал Коржик. – Не мои? Посмотрим».

Купюры в пачках были не новые, некоторые слегка замусолены и от этого пачки на срез выглядели слегка грязноватыми. Коржик отметил это как благоприятное обстоятельство. Значит, были в обороте и многократно проверялись. Переписаны ли у них номера? Вряд ли. Через банк проходит столько налички, что нужно было бы посадить два десятка кассирш только для переписывания купюр. И с какой же целью? Предъявить сведения в налоговую? Шутка юмора. Нет, это абсолютно исключено. Такого в обнальном банке быть не может.

Но не дурят ли они его? Ведь не все пачки в банковской упаковке из бумажных полосок крест-накрест. Некоторые просто стянуты резинками посередине. Запустить в такую кучу две-три «куклы» – плевое дело. Правда, раньше они этого никогда не делали. У них хорошая репутация. Самое ценное, что есть у обнального банка – это репутация. Стоит один раз ее уронить – и все, можно закрывать бизнес. Клиенты, которые и так нервничают из-за незаконности операций, не вынесут еще и обмана и перейдут в другой банк. Так что обман маловероятен. Поэтому и пачки никогда не вскрываются и не пересчитываются. Здесь все точно.

Кейс получился тяжелым – килограммов на шесть-семь. Коржик никогда не думал, что два миллиона долларов такие тяжелые. В кино кейсы с такими суммами плюхают на столы без видимых усилий, как пушинки. И они почему-то не производят тяжелый стук, как и подобает предметам такого веса. Скорее всего, там муляжи. А это – настоящие деньги и обращаться с ними так же легко и красиво, как в кино, не получается. Кейс увесистый. Он вспомнил, как в одном из романов Чейза прочитал, что грабители в казино «взяли» три миллиона долларов пятитысячными купюрами и сложили в коробку, которую с трудом передвигали два человека. Он достал калькулятор и пересчитал – получалось шестьсот банкнот. Шесть пачек по сто листов – неподъемный вес. Или Чейз никогда не видел таких денег, или грабители были очень слабосильными. Да и купюр таких в обращении почти что нет.

Коржик пошел к машине. Он приехал один, оружия у него не было, только тычковый нож в заднем кармане брюк. От него, случись чего, проку будет мало, хоть он и из хорошей стали, но совсем уж без ничего ездить нельзя.

Коржик подумал, что Толян сильно рискует, посылая его за такими суммами в одиночку. Конечно, он ему доверяет и все такое, но если разобраться, на чем построено это доверие, то становится понятно, что оно не имеет под собой серьезных оснований.