Зимой змеи спят - Владимир Ильин

Под откосом, покрытым грязным снегом, лежал обгорелый остов пассажирского автобуса. Вокруг него копошились люди в форме пожарников… Санитары в белых халатах таскали носилки, накрытые простынями и брезентом, к шоссе, где сгрудилась вереница машин «скорой помощи»… Ежась от порывов холодного ветра, мужчина с непокрытой головой говорил в микрофон, обращаясь в камеру:

— По данным ГАИ, на большой скорости водитель автобуса с туристами пытался избежать столкновения с грузовым автомобилем, остановившимся прямо перед ним на шоссе по пока не установленной причине. Вследствие того, что данный участок шоссе был покрыт утренним ледком, автобус занесло, и он рухнул с дорожного откоса в придорожную канаву. Сразу после падения машина загорелась, и это повлекло гибель пассажиров, оказавшихся погребенными в салоне автобуса ввиду того, что входные двери заклинило… В результате аварии сорок человек погибли, остальные в тяжелом состоянии госпитализированы…

На экране появилась вычерченная компьютером схема катастрофы, показывающая, как коробочка автобуса медленно ползет к черному прямоугольнику, обозначающему грузовик, перекрывший полосу движения, а затем виляет резко вбок и пересекает границу дорожного полотна, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов…

На экране появился обгорелый зад автобуса, на котором под слоем грязи и копоти виднелся номер. Судя по нему, автобус шел в Москву из Костромы. И этот номер еще что-то напоминал Найвину, какое-то смутное знание было с ним связано, но что именно — он так и не мог припомнить, сколько ни старался…

Но чем же он занимался ночью? Ведь он отлично помнил, что провел эту ночь без сна, ломая голову над какой-то сложной задачей!.. Взгляд Виктора упал на «ноутбук». Дрожащими руками Найвин откинул крышку-экран и включил компьютер.

Обшарил все свои директории и файлы и недоуменно пожал плечами. Никаких признаков или упоминаний о потерпевшем аварию автобусе… Может быть, ему просто чудится, что он должен знать о туристах из Костромы нечто особенное?.. Может быть, это и есть так называемая «ложная память», о которой так часто толкуют психологи, когда ты ловишь себя на ощущении, что всё происходящее в данный момент времени уже когда-то было с тобой, и ты знаешь, чту будет дальше, но только в ту секунду, когда это случается… Странное чувство. И ведь вспомни: подобное чувство возникало у тебя и раньше, причем чаще всего тогда, когда накануне ты решал какую-нибудь задачу для Ассоциации… Кстати, помнишь ли ты хоть одну задачу, в чем она заключалась? Вот именно, что нет!.. Правда, они с самого начала разъясняли тебе, что так и должно быть, что если ты справился с заказом и по твоей рекомендации приняли правильные меры, то событие, которое следовало предотвратить, просто-напросто не состоится, а, следовательно, и некому будет сообщить о нем… А что если?.. Нет-нет, этого не может быть!.. Но все равно удивительно: почему тебе никогда такое простое предположение не приходило в голову?..

Найвин кинулся к телефону и дрожащими руками набрал заветный номер, который должен был использовать только в самом крайнем случае. Это был телефон его непосредственного начальника. Тот, казалось, нисколько не удивился ни внезапному звонку, ни вопиющему нарушению требований конспирации. Только сказал:

— Ладно, приезжай ко мне. — И назвал адрес.

Квартира, где начальник назначил встречу, была наверняка конспиративной, используемой от случая к случаю, потому что в ней стоял нежилой запах.

— Что случилось? — спросил начальник, подержав руку Найвина в своей жесткой, шершавой пятерне. Звали его Антон Сергеевич, но Виктор не был уверен, что эти имя и отчество настоящие. Как и звание полковника, которое якобы вполне официально имел Антон Сергеевич. Впрочем, Найвин полностью доверял своему начальнику, зная, что, в отличие от многих других, тот стремится понимать его…

Было начальнику Найвина лет под пятьдесят, но голова его уже была седая, как у Расула Гамзатова…

— Прошлой ночью я выполнял очередной заказ Ассоциации, — сказал Виктор.

— Скажите, Антон Сергеевич, вы знали, в чем он заключался?

Антон Сергеевич закурил «Приму» без фильтра.

— Конечно, — мягко сказал он. — Как же иначе?

— А теперь вы помните его содержание?

— Нет, не помню. А что тебя беспокоит?

Виктор рассказал про костромской автобус.

— Мне кажется, — сказал в заключение он, — что вчерашний заказ Ассоциации был как-то с ним связан…

— Может быть, — развел руками полковник. — Откуда я знаю? А, может быть, и нет… Чем же ты недоволен?

— Как это — чем? — опешил Виктор. — Люди же все-таки погибли, понимаете?!..

Антон Сергеевич встал и принялся расхаживать по комнате, рассеянно стряхивая пепел прямо на пол.

— Сколько времени ты уже работаешь у нас? — вдруг осведомился он.

— Три месяца… — растерянно сказал Виктор. — Да вы же сами меня… нанимали…

Но при чем здесь это?..

— А при том, — внезапно жестко сказал Антон Сергеевич, — что пора бы тебе усвоить, Витя: в нашем деле мало кто помнит, чем ему приходилось заниматься вчера. Такова, к сожалению — а, может, и к счастью, — наша специфика… Да, ты решил задачу и, судя по всему, решил ее верно, раз сейчас не помнишь, в чем она заключалась. То смутное воспоминание, что все-таки засело в твоем сознании, — не более, чем остаточное явление, которое еще через пару дней окончательно выветрится у тебя из головы, и ты сам будешь смеяться над своими нынешними сомнениями. Так что же ты мучаешься, дурачок? Иди, живи, радуйся жизни! Кстати, деньги тебе за работу положены, и причем немалые, даже по нынешним временам.

Чего тебе не хватает, Витя?

Найвин опустил голову.

— Антон Сергеевич, — решился, наконец, он, — я хочу признаться вам начистоту… поскольку доверяю только вам… Вот что мне сегодня пришло в голову… Вы уверены, что Ассоциация работает… э-э… только на благо общества? А не пользуется ли она этой своей спецификой, о которой вы сказали — ну, когда исполнители не помнят, что они сделали, — для достижения каких-то иных целей?

Что, если нас с вами эксплуатируют для решения совсем других задач, нежели те, о которых твердят официально?

— Что ты имеешь в виду, Виктор? — нахмурился Антон Сергеевич.

— Вы можете допустить, что мы работаеим не ради спасения людей, а, наоборот?..

Что нашими руками убирают неугодных и карают несогласных? Что информация, на основе которой мы работаем, используется в интересах какого-то узкого круга людей, а не всего государства?

Антон Сергеевич прищурился.

— По-моему, Виктор, ты ошибаешься, — ровным голосом сказал он. — Если бы то, о чем ты говоришь, соответствовало действительности, то неужели, по-твоему, я молчал бы? Да, каждый судит в меру своей информированности, а у меня как у начальника отдела информированность намного выше твоей… И я могу дать тебе честное слово офицера и человека, что мне неизвестны факты из деятельности Ассоциации, свидетельствующие о том, что наша организация работает во вред обществу… или в ущерб кому-то из людей! Надеюсь, ты мне веришь?