Расплата за любовь - Евгений Костюченко

Голый мужик с отвисшим животом выбрался из воды и спросил у Яна:

— Молодой человек, как в сауну пройти?

Ян махнул рукой в ту сторону, куда ушла Алина и куда он уже спровадил разночинца. Мужик закутался в халат и подал руку женщине, которая выбралась из воды вслед за ним. На ней была черная комбинация, облепившая пышное тело.

«Зачем я здесь? — думал Ян, провожая гостей взглядом. — Эти пришли повеселиться на халяву, Голопанов обслуживает американцев, Алина носится со своим боссом, а я-то здесь зачем? У всех свое дело. У меня тоже. Но неужели это мое дело — обхаживать пьяную мерзкую бабу, гнусную стерву, ублажать ее? А мою Алю в это время, наверно, хватает за грудь какой-то американец. Стоп. Не мое собачье дело».

Наверняка этот Голопанов владеет гипнозом. Как иначе объяснить, что Ян с таким удовольствием согласился выполнять любые его приказы? Впрочем, надо признать, что генеральный директор знал, кому какое задание поручить. Пьяную Жанку следовало трахнуть хотя бы для того, чтобы отомстить Алине, которая проводит ночи напролет с Голопановым. И если б не переутомление, Ян свою боевую задачу выполнил бы по-гвардейски. Не рассуждая, а проявляя смекалку и разумную инициативу. А по выполнению доложил бы. И был бы готов к новым заданиям командования.

— Лапусик, где ты пропадал, я так скучала… — заныла Жанна, свернувшись калачиком под лестницей.

— Пошли, я покажу тебе интересное место.

— А в сауну пойдем?

— Обязательно.

Жанна брела, спотыкаясь, за ним и все бормотала:

— А куда все подевались? Бросили меня, гады. Ненавижу. Всех ненавижу. Куда ты меня тащишь? Брось меня здесь. Дай умереть спокойно. Ненавижу…

Она вдруг остановилась, вырвала руку и опустилась на пол.

— Не пойду никуда.

— Ты же хотела в сауну.

— Хотела, да расхотела. Все меня бросили, гады. Ненавижу. Я дальше не пойду. Делай со мной что хочешь, но прямо здесь. Я дальше не пойду.

— Здесь крысы, — предупредил Ян.

— Ну и что? Я крыс люблю. Крысы лучше людей.

— Пошли, уже близко. Ты же хотела в сауну.

— Все не так, — она помотала головой так яростно, что очки свалились на пол. — Ненавижу всех. Зачем это все? Ты что думаешь, я сауны не видела? Видела. Такие видела сауны, каких ты никогда не увидишь.

— Ну, пожалуйста, встань, — Ян потянул ее за руку, но она с неожиданной силой притянула его к себе, и ему пришлось присесть рядом на корточки.

— Нет, ты слушай, когда женщина говорит. Ты слушаешь, лапусик? Когда я говорю, что хочу в сауну, это означает, что я хочу в сауну с тобой. Но если я уже с тобой, то зачем мне сауна? Вот ты, вот я, и никто нам не мешает, что еще надо?

— Что еще? Много чего, — сказал Ян.

— Да сказки это все, сказки! Что тебе надо сейчас? Крахмальных простыней тебе не хватает? Не смеши меня, лапусик. Мы же не собираемся тут спать. А чтобы румяного в слякоть заколотить, можно и на полу поваляться. Правда?

— Зачем же на полу, когда рядом все условия? Пошли, тебе понравится.

— Не надо песен, лапусик. У тебя есть расческа? Ой, а где очки? Спасибо. Не надо песен, лапусик. Как же я всех вас ненавижу. Ты знаешь, сколько я зарабатываю? Ты знаешь, какая у меня тачка? Хочешь, прямо сейчас ресторан для тебя сниму, будем сидеть вдвоем в пустом кабаке, хочешь? Я все могу. Но знаешь, чего не могу? Как же я ненавижу вас, мужиков. Эти козлы, эти шестерки, бычары стриженые… Он только захочет яйца почесать, выйдет на Невский, и за несчастных сто баксов найдет себе бабу. И не просто бабу, а еще и выбирать будет на свой вкус. А я? А мне что делать, лапусик? Когда у меня вот тут чешется? Когда горит все? Мне куда идти? К военному училищу, что ли?

— Понятно. Горит, значит… Да, проблема. Ну, где я тебе мужика найду? — Ян подхватил ее на руки и понес по коридору к массажному кабинету.

— Злой ты, лапусик, — говорила она. — За что ты меня так? Я ведь тебе ничего еще не сделала. Куда ты меня тащишь… Ненавижу. Просто чисто конкретно всех ненавижу. Проституток всех перестреляю. Всех. Курвы гнилые. Ты покупаешь проституток, лапусик?

— Я не такой богатый, — сказал Ян, ногой распахнув дверь и опустив Жанну на диван.

— Правильно. И не связывайся никогда с проститутками. Это такая клоака… Ой, а почему у меня трусы мокрые? Ты куда меня затащил? Ага, вспоминаю проект, вспоминаю, — сказала она, оглядываясь. — Называется «массажная для VlP-гостей». А где мальчики? Тут кругом должны мельтешить мальчики в униформе.

— Сейчас они мельтешат в другом месте, — сказал Ян.

— А где массажист? — она икнула. — А почему платье мокрое? Ненавижу. Такой дворец продать проституткам. За какие-то пять миллионов. Ты смотри, какие окна. Какая лепнина на потолке. Это же все подлинное. Какая роскошь. Слушай, но я же не могу жить в мокрых трусах. Ты обещал меня переодеть.

Ян Стрельник никогда ничего не обещал. Но бедную Жанку и в самом деле нельзя было оставлять в мокром. Он открыл шкафчик и снял с плечиков зеленый халат. В таком иногда работала Танька.

— Надень.

— Сними с меня эту дрянь, — жалобно попросила она и вытянула руки вверх.

— Трусы тоже через голову снимать будем? — спросил он, оглядываясь, куда бы повесить ее мокрое платье.

— А что, можно попробовать, — она засмеялась, стряхивая трусики с ноги. — Лапусик, ты уже не злишься? А где тут джакузница? Я хочу, чтоб ты меня помыл.

За полупрозрачной дверью Ян обнаружил душевую, Он открыл воду, плеснул в ванну шампуня побольше, чтобы поднялась пена, и подтолкнул Жанку вперед:

— Ныряй.

— О, так сразу? Я одна боюсь нырять, вдруг там акулы, — голая, она надвигалась на него, протягивая руки к его поясу. — Только вдвоем. Ты не смотри, что я с виду интеллигентка, я в жизни видала виды, могу опытом поделиться…

«Как портит людей одежда, — подумал Ян Стрельник. — Надо будет записать это у себя на стенке. Какими простыми и милыми становятся голые люди. Какие все они добрые. Равные. Беззащитные. Безопасные».

Раздевшись, «очкастая мымра» превратилась в красавицу. У нее оказалась точеная фигурка, маленькие упругие груди и ровная холеная кожа. На безупречно выбритом лобке осталась только узенькая полоска. Если не считать ее, то больше ни одного волоска Стрельник не увидел. Впрочем, он особо и не приглядывался, чтобы случайно не возбудиться. Он уже принял решение. Звучало оно примерно так: «А идите вы все!»

— Ныряй, а я сбегаю за шампанским, — сказал он.

— Вечно вы всё усложняете, — капризно протянула она. — Вечно вам стимуляторы нужны, Ладно, беги. Одна нога здесь, другая там. А третью мог бы и даме оставить.

17. Последняя ночь