Чернильный обмен - Мелисса Марр

Иметь дело с королевами намного приятнее, чем с королями.

На Ириала нахлынула волна горячей летней истомы, теплого бриза и какого-то странного сладкого вкуса, которым вдруг пропитался влажный воздух. Это было прекрасно! Он держал ее за руку и знал, что она так же отчетливо ощущает сущность его Двора, как он — ее, видел, как трепещет ее пульс, словно пойманная в клетку птица, у которой отняли волю.

Она покраснела и убрала руку.

— Соблазнить не то же самое, что вызвать симпатию и интерес. Я постоянно сталкиваюсь с соблазном перед своим королем, каждый день, каждую секунду… Но я не испытываю желания заняться сексом ради пустого удовольствия. И даже если бы это было так, тебя бы я для этого не выбрала.

— Даже не знаю, кому я должен завидовать больше — царьку или твоей смертной игрушке, — проговорил Ириал.

Искры осветили клуб, когда ее самообладание, наконец, дрогнуло. Но даже несмотря на это она не была такой же темпераментной, как Кинан.

— Сет не игрушка. — Она смерила его ясным оценивающим взглядом, чего никогда не мог сделать Кинан. — Так же, как Лесли не игрушка для тебя. Или это не так?

— Кинан никогда не поймет этого. Забирая смертных, он забирает их смертность.

— А ты?

— Мне нравится Лесли такая, как есть. Вместе с ее смертностью. — Он вытащил сигарету и постучал ею по столу. — Однако эту тайну я тебе не открою. Так же как я не расскажу тебе о секретах Кинана или Ниалла.

— Почему бы просто не оставить Лесли в покое?

Ириал посмотрел на нее и не к месту подумал о том, подожжет ли она его сигарету. Майек — предыдущий Летний Король — находил любопытное развлечение в том, чтобы поджигать разные вещи. Ириал почему-то сомневался, что Эйслинн последует примеру Майека, поэтому вытащил зажигалку.

— Я не стану отвечать на этот вопрос. Сейчас у меня нет для этого причин. Она моя. И это все, что имеет значение.

— А если я скажу тебе, что наш Двор заберет ее?

Он поджег сигарету, глубоко затянулся и выдохнул.

— Ты будешь не права.

Ириал не стал упоминать о том, что Летнему Королю нет дела до Лесли. Лесли могла что-то значить для Летней Королевы, но для Кинана? Ему действительно было наплевать на всех, кроме своих фейри и своей королевы. И далеко не всегда он действует в их интересах.

Пребывая в сомнениях, но по-прежнему контролируя свои чувства, Эйслинн окинула его таким взглядом, который поставил бы на колени большинство фейри. Но прежде чем она смогла заговорить, он снова поймал ее руку. Она напряглась, и ее кожа стала такой же горячей, как расплавленная сталь.

— Лесли принадлежит мне, так же как Сет — тебе, и как Летние девушки — Кинану.

— Она моя подруга.

— Тогда ты должна была что-нибудь предпринять, чтобы защитить ее. Тебе известно, что с ней сделали? Какой испуганной она была? Какой потерянной? Знала ли ты, как жестоко ее сломали?

Какой бы трогательной ни находил он заботу Эйслинн о его девочке, этого было недостаточно, чтобы пожертвовать Лесли. Они не защитили ее, не уберегли от опасности, не попытались сделать ее счастливой. Он сделает все это сам.

— Когда она привыкнет к переменам…

— Каким переменам? Ты сказал, что она до сих пор смертная. Что ты с ней сделал?

Маленькие грозовые облака окружили их, и весь клуб наполнился тяжелым туманом. Видимо, разговор был безвозвратно испорчен, поэтому Ириал встал и поклонился.

— Мой Двор имеет дело с более темными вещами, чем твой. Больше я ничего не буду говорить. Позже она сама все тебе расскажет, если захочет.

И он покинул Летнюю Королеву с ее свитой хмурых охранников. Несмотря на то, что его Двору были необходимы разногласия между жителями Фэйри,[30] сейчас у него не было ни малейшего желания заниматься политикой. Его внимания требовало кое-что поважнее. А точнее, кое-кто.

Глава 26

Лесли и Сет прошли уже несколько кварталов, когда она, наконец, решилась спросить:

— Ты в курсе того, что происходит?

— Они не люди, — ответил Сет, не сбавляя шага. — Никто из них не является человеком.

— Ну да, — нахмурилась Лесли. — Спасибо. Шутки сейчас очень кстати.

— Я не шучу. — Он посмотрел поверх ее головы, как будто там кто-то был, и улыбнулся пустой улице. — Попроси Ириала, чтобы он дал тебе Видение. Скажи ему, что ты это заслужила.

— Видение? — Ей ужасно захотелось его стукнуть, но она сдержалась. Ей и так было не по себе, а он еще и издевается.

— И охранников, — добавил он, остановился и сделал жест в сторону пустого места. — Покажи ей.

— Показать мне чт…

Перед Лесли возникла девушка с черными кожистыми крыльями. Она хищно улыбнулась:

— О-о-о! Мы собираемся пошалить?

Откуда-то из-за спины Лесли послышался голос Ниалла:

— Пойди погуляй, Сериз. Теперь она принадлежит Ириалу.

— Ириал взял себе смертную? Серьезно? Слухи, конечно, ходили, но… хм, она несколько… плоская, разве нет? — На лице крылатой девицы одновременно отразились изумление, удивление и любопытство.

Лесли уставилась на нее, потому что не могла заставить себя повернуться и посмотреть на Ниалла. В ее голове никак не укладывалось то, что он только что сказал. Принадлежу? А как же мы? Как же все то, что он шептал мне? Принадлежу?! Вспышка гнева поглотила печаль, но тут же исчезла. Принадлежу?!! Как какая-то безделушка? Я принадлежу себе! Но ничего из этого она не озвучила, не повернулась к нему, чтобы он не увидел замешательства, ясно написанного у нее на лице. Она подошла к крылатой девушке.

Сериз похлопала крыльями:

— Они настоящие, — и продемонстрировала не прикрытую топом спину — было совершенно очевидно, что крылья росли прямо из ее кожи. — О, милочка, тебя ждут потрясающие времена! Тот, о ком мы говорим, невероятно вынослив!..

А затем что-то невидимое потянуло Сериз назад; она начала двигаться спиной вперед, явно не прилагая к этому собственных усилий. Волны ненависти к Сериз, излучаемые чем-то невидимым, прокатились по воздуху, впитались в кожу Лесли, наполняя ее, и бесследно исчезли.

— Прекрасно, — выплюнула Сериз, — я ухожу. — Она помахала рукой и испарилась, а ее бестелесный голос обратился к Лесли: — Увидимся, детка!

Лесли уселась на тротуар. Ее трясло. Внутри все трепетало. Она уже не просто могла сказать, что чувствуют другие, — теперь эмоции были почти осязаемыми, Лесли чувствовала, как они просачиваются ей под кожу.

— У нее были крылья, — проговорила она.

Сет кивнул.

— И она испарилась. Она действительно испарилась? — Лесли пыталась оставаться сосредоточенной. Где-то в квартире над ее головой рыдала женщина от такого тяжкого горя, что Лесли казалось, будто она глотает чистую медь.