Любовь по смете не проходит (СИ) - Винд Дасти

Я закашлялась в кулак, поперхнувшись бри.

— Анна, какая приятная неожиданность, — заметила Инна, когда я зашла в столовую, неся в руках блюдо с сыром и корзинку с хлебцами.

— Здравствуйте, — поздоровалась я. — Тоже очень рада вас видеть.

— Саша, а ты знаешь, что Анна из… Как там называется ваше село? Хотя, неважно. Из того селения, где десять лет назад Мануров проводил агитацию. Помнишь?

— Не припоминаю. Мануров тогда в какое только болото не залез. Все лягушки под его дудку квакали.

— Хороший у тебя был помощник.

— Да, неплохой мужик. Женя, — Александр Геннадьевич посмотрел на сына. Инна устроилась справа от Шершнева-младшего, заняв, по сути, мое место. Теперь я могла сесть только слева от него, через угол. — Помнишь Семена? Усатого дядьку?

— Который погиб в аварии, будучи пьяным в стельку? Конечно, помню. Тебе этот случай здорово подпортил репутацию.

Александр Геннадьевич кашлянул и поджал губы. Я приладила тарелки и повернулась было, чтобы вернуться на кухню, но мне навстречу вышла Светлана.

— Анечка, садись. Спасибо за помощь. Там немного осталось. Я все донесу сама.

Я обернулась и посмотрела на Женю. Он не заметил моего взгляда, потому что перетаскивал на свою сторону стул с угла. Инна, положив подбородок на ладонь, наблюдала за его действиями.

— Женя, может, мне лучше пересесть?

— Да нет, ничего страшного. Только хочу, чтобы Аня была поближе.

Мы сели, и он погладил мою руку под столом. Инна поджала губы и промолчала.

Светлана принесла мясо и заняла свое место рядом с мужем. Александр Геннадьевич разлил вино по бокалам, мы выпили за встречу и приступили к трапезе.

Разговор шел неспешно — Женя рассказал про нового клиента, его отец начал вспоминать, где слышал это имя, Инна заметила, что тот уже внес аванс и вообще плательщик надежный. Светлана спросила меня про учебу. Александр Геннадьевич — про преподавателей. И все было вкусно и спокойно, пока речь не зашла о нашей поездке в Англию.

— Я никак понять не могу, как можно приехать в Лондон и не увидеть его, — Светлана демонстративно покачала пустой бокал в руке, и Александр Геннадьевич потянулся за бутылкой.

— Было много работы, — ответил Женя. — Многое пришлось переделывать и подгонять под местные стандарты.

— Почему вы раньше не узнали об этих стандартах? — спросил его отец.

— Это даже не стандарты, я неправильно выразился. Требования для конкурсных работ.

— Частные?

— Местные, — уклончиво ответил Женя.

— Значит, твой косяк и недосмотр, — резюмировал его отец, наливая жене вина в бокал. — Что-то не припомню за тобой таких осечек.

— Много отвлекающих факторов, — заметила Инна, ковыряясь в своей тарелке. — К тому же, раньше Женя работал один.

— Да, и я никогда не брался за три проекта одновременно. А с Аней вместе мы смогли представить на конференции целых два.

— Почему же не представили третий?

— Не успели. Слишком много пришлось исправлять.

Инна и Александр Геннадьевич переглянулись. Светлана заметила их взгляды.

— А чем местные требования отличаются от наших? — спросила она.

— Мелочами, мам. Миллиметрами. Такая чушь!

— Аня, а третьим проектом занималась ты? — поинтересовалась Инна.

— Да, это очень масштабный…

— Ясно.

— …проект — ресторан в виде дирижабля.

— Обидно, что ты его недоработала.

— Его недоработал я, — заметил Женя. — И ему не место было на этой конференции. Протолкну его в столицу.

— Да, хорошее решение. Там грамотные и опытные инженеры.

— У меня на работе тоже опытные и грамотные инженеры.

— Женечка, я в курсе. Но почему-то в Англию полетели не они. Ходят слухи…

— Ой, точно! — Светлана улыбнулась. — Слухи из бухгалтерии. Я так люблю эти твои истории. Рассказывай же, Инна!

Но Инна, глянув на собеседницу, как волк на кролика, пожала плечами.

— Так, ничего важного. Всякая… ерунда.

Тут у меня зажужжал телефон. Я бросила рассеянный взгляд на экран, прокручивая в голове сцену, где встаю из-за стола и, послав Инну далеко и надолго, демонстративно ухожу. Или надеваю ей на голову тарелку с греческим салатом. Фета бы очень уместно смотрелась в её идеальной прическе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мне писала Марго. Точнее, она скинула фотку, где Пашка рубит дрова, а отец стоит на заднем плане, прижав ладонь ко лбу. У Пашки с рубкой дров никогда не ладилось.

Я улыбнулась. Женя заглянул мне через плечо и тихо спросил:

— Что там?

— Марго прислала фотку — Паша-лесоруб, — шепотом ответила я, поднимая телефон, чтобы ему было лучше видно.

— Марго? — встрепенулась Светлана. — Это же наша Маргарита, верно? Женя говорил, что она встречается с твоим братом.

— Да, они сейчас в деревне, у моих родителей.

Александр Геннадьевич усмехнулся.

— Вот чего ей не хватало. Свободы.

— А, может, любви? — спросила я.

Он хмыкнул и махнул рукой.

— Да какой любви. Скучно ей было, вот и нашла себе приключения.

— Они с моим братом действительно любят друг друга.

— Не сомневаюсь. Но для такой женщины, как Рита, одной любви мало. Она всегда искала острых ощущений.



— Колоть дрова в селе — это не острые ощущения, — сухо отозвалась я.

— Поверю на слово.

— Надо бы попрактиковаться, — заметил Женя, разглядывая фото. — А то приду свататься, а твой отец решит меня проверить. И с дровами я точно пролечу.

— Аня, а как ваш отец себя чувствует? — быстро спросила Инна, хотя и Александр Геннадьевич, и Светлана, уставились на сына, ожидая пояснений. Женя закрыл рот и пожал плечами.

— Хорошо. Ему гораздо лучше, спасибо.

— Он же попал в больницу? С циррозом печени, если не ошибаюсь.

— Ошибаетесь. У него был гипертонический криз. Больное сердце.

— О… В селе у многих такие проблемы.

— Бухгалтерии виднее, — усмехнулась Светлана. — Какие проблемы у богатого села.

— Мой отец много работал, спал всего по четыре часа в сутки, — я говорила спокойно, но руки чесались выбросить содержимое тарелки Инне в лицо. — Ему сейчас шестьдесят девять, а он все равно работает в том же режиме. Его очень сложно убедить в необходимости регулярно отдыхать и больше спать.

— Слышишь, Женя? К чему может привести трудоголизм? — Светлана кивнула мне. — Тебя это тоже касается.

— Ну, по молодости можно и поработать, — заметил Александр Геннадьевич. — А отца ты береги, Аня. Он ведь для вас работал. У тебя же трое братьев?

— Да.

— Я как раз говорила ей, — улыбнулась Светлана. — Что большая семья — это прекрасно.

— До сердечного приступа, — хмыкнула Инна.

— Ты просто завидуешь, — насмешливо заметила Света. — Будь у меня больше детей, Жене было бы посвободнее.

— Ты сама категорически не хотела больше рожать. И я тебя понимаю. Это сильно выбивает из колеи, — Инна протянула свой пустой бокал Жене. — Мне вот, например, кажется, что большая семья — это обуза. Ярмо на шею.

— А для кого-то — смысл жизни, — я пожала плечами.

— Жить для других и забывать о себе? Если только больше нет никаких амбиций…

— Все мы для кого-то живем, — ответил Александр Геннадьевич. — Или для себя, или для других. Но, честно скажу, для себя жить неинтересно. Радость ближнего — она дороже своей.

— Мне отец всегда говорил, что счастьем надо делиться, — тихо произнесла я.

Александр Геннадьевич неожиданно расплылся в улыбке.

— И твой папа — прав. Я уже хочу пожать ему руку за такие слова. Надеюсь, что скоро смогу это сделать, — и он подмигнул Жене.

— Я, пожалуй, пойду, покурю, — Инна поднялась. — Саша, ты со мной?

— Нет, бросаю.

— Правда? Удивительно. Женя?

— И я. Вино, кстати, закончились. Пойду, возьму ещё из бара.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Инна вышла первой. Женя, поцеловав меня в щеку, направился в прихожую, к лестнице, ведущей на второй этаж. Я проводила его взглядом, а он обернулся, уже поставив ногу на первую ступеньку, и показал мне большой палец.