Кое-что по секрету - Люси Даймонд

фото, на котором Фрэнки прижималась к улыбающемуся мужчине. Он тоже показался Поле знакомым. И тут она вспомнила. Неужели это в самом деле он? Да, это был он – Крэйг Джейкобс, тот самый автор колонки «Папа дома»!

– О боже! – воскликнула Пола, читая текст. Как оказалось, Фрэнки была его партнершей и иллюстратором колонки. Как же эта колонка нравилась Поле! Она читала ее каждое воскресенье! И оформление ей тоже нравилось: рисунки были полными юмора, яркими и привлекали внимание. Так их нарисовала Фрэнки? Удивительно! Ее сестра – художница!

Пола неожиданно вспомнила, что ее машина все еще стоит на подъездной дорожке дома потенциального клиента, и быстро завела мотор, чтобы уехать. «Какая удача!» – подумала она с ликованием. И благодаря колонке Крэйга она уже многое узнала о Фрэнки. У них ведь мальчик? Очень умненький, если судить по тому, что о нем писал отец. Малыш перенес несколько серьезных операций и справился с проблемами со здоровьем. Да, именно так. Они, кажется, жили в Лондоне и вместе идиллически работали за кухонным столом или в каком-то еще романтическом месте, где они каждую неделю с наслаждением создавали очаровательные тексты и рисунки.

О боже! Это так волнующе! И Пола была ее родственницей. Ну не странно ли это? Кто бы мог подумать? Теперь ей оставалось только надеяться, что Фрэнки все еще заинтересована в том, чтобы познакомиться с йоркширской частью ее семьи. Потому что теперь у Полы появилась возможность связаться с сестрой, и она определенно собиралась ею воспользоваться.

Глава девятнадцатая

– Чаю?

– С удовольствием, – ответила Робин, сидя на элегантном сером диване Бет Бродвуд и сложив руки на коленях. Это был вторник, вторая половина дня, и Робин поддалась собственному отчаянному любопытству. Мы можем поговорить? Такое сообщение она отправила Бет, найдя ее телефон в списке членов родительского комитета, который некоторое время назад составила одна из матерей. «Какого черта, – мрачно подумала Робин. – Да, это будет унизительно, но я уже миновала точку невозврата, после которой не страшно потерять лицо. И потом, прежде чем решусь напрямую поговорить с мужем, мне нужно получить факты. Нужно знать, насколько сильно мне следует на него сердиться».

Сидя в кресле – дымчато-розовом, с пуговицами на спинке, – Бет наклонилась, чтобы налить чай. Повсюду были фотографии ее красивых дочерей с их аккуратными косичками и широкими улыбками. На большом черно-белом свадебном снимке Бет и ее жених смотрели друг на друга с бесконечным обожанием. «Судя по всему, у Бет – идеальная жизнь», – с тоской подумала Робин, не в силах не сравнивать это с теперешним хаосом в ее собственной жизни.

– Итак, – любезно начала Бет, передавая ей чашку с блюдцем, – как дела?

Робин размешала чай, ее пальцы, держащие ложку, дрожали. Вот оно.

– Дела могли бы быть и лучше, – ответила Робин сдавленным голосом. Она попыталась улыбнуться, но, вероятно, улыбка была больше похожа на гримасу. Робин глубоко вдохнула. Выдохнула. – Послушай, Бет, я надеюсь, ты не будешь возражать. Мне нужно кое о чем спросить тебя. Я перейду прямо к сути. Что ты знаешь об увольнении Джона из университета?

Бет побледнела, услышав настолько прямой вопрос.

– Ну… – осторожно заговорила она, и пауза чуть затянулась.

– Все в порядке, ты можешь мне сказать, – заверила ее Робин. – Я знаю, что это нечто ужасное. Я знаю, что он тайком встречается с другой женщиной. Очень молодой женщиной, возможно даже студенткой. Но я не знаю деталей. – Она скрипнула зубами, ей была очень неприятна эта ситуация. Однажды они с Бет вместе оказались за прилавком на школьной рождественской ярмарке, порой перебрасывались парой слов на университетских мероприятиях или на школьной площадке, но не больше. До этого момента. – Мне очень неловко тебя расспрашивать. И прости, если я ставлю тебя в неудобное положение или подставляю тебя, – продолжила Робин. – Но Джон… – Она сглотнула и опустила глаза. – Он все время лгал мне насчет этого, и я просто хочу услышать правду. Какой бы ужасной она ни была.

Бет кивнула с серьезным видом. Она была высокой, довольно крупной, а каштановые волосы средней длины собирала на затылке. В свое время она наверняка была старостой, капитаном команды, отличной спортсменкой. Возможно, даже все сразу. Но по крайней мере, она была достаточно доброй, чтобы не добивать лежачего, поэтому не стала делать вид, будто не понимает, о чем говорит Робин.

– Ладно. Насколько я знаю, этим летом был скандал со списыванием на экзаменах у второго курса, – медленно заговорила Бет, и Робин навострила уши, вспомнив, что она и сама об этом слышала. – Студентов, заподозренных в списывании, опросили, и они намекнули на Джона. Якобы именно он передал копии экзаменационных заданий одной из студенток последнего курса, и та продала их остальным студентам.

Та-да-да-дам. Этого Робин не ожидала. Надо отдать ему должное, муж умел ее удивить.

– О боже, – хрипло прошептала она, стискивая руки.

– Студентка, о которой идет речь, – очень привлекательная молодая женщина по имени Наоми Эллис, – продолжала Бет, с опаской глядя на Робин, как будто ей очень не хотелось рассказывать дальше. А Робин тем временем мучила себя, вспоминая женщину, которую видела с Джоном в кафе, ее длинные медные волосы, нос с пирсингом, кожу цвета сливок. Была ли это Наоми? – Эта девушка пожаловалась администрации университета на то, что… хмм… что Джон соблазнил ее, пообещав экзаменационные задания, если она переспит с ним. Прости, – с несчастным видом добавила Бет, видя отчаяние на лице Робин. – Мне продолжать?

Робин молча кивнула. «Надо выслушать все до конца, – подумала она. – Услышать весь этот ужас».

– Потом, еще до конца семестра, в кампусе появился ее отец. Он угрожал Джону, утверждал, что его дочерью воспользовались, и потребовал, чтобы ей разрешили продолжить учебу, – продолжала Бет с виноватым выражением лица.

Робин обхватила голову руками. Великолепно. Настоящая мыльная опера, разыгранная на публике. Она могла представить, как поползли слухи по коридорам и аудиториям. Ты слышал? О боже, вы слышали? Понятно, почему Габриель повела себя так странно.

– Так что история довольно некрасивая, – сказала Бет. И это было еще мягко сказано. – Джону не продлили контракт, как ты знаешь, и, насколько я могу сказать, ситуация с Наоми с точки зрения университета продолжается. – Гм. Понятно, что все это конфиденциально. Мне, вероятно, не следовало тебе все это рассказывать, но…

– Все в порядке. Я не собираюсь об этом распространяться, – уныло ответила Робин. Джон изменяет ей. Джон соблазнил студентку. Джон постыдно изгнан. Джону угрожал некий разгневанный отец. Она не знала, что из этого хуже. Вся сага была чудовищна, с