Командировка в мир "Иной" - Оля Виноградова

Я встала. Подхватила растерянного брата под руку и вывела его во двор. Там, используя доходчивые выражения, изложила проблему. Парень впечатлился. Подвис. Брат открывал и закрывал рот, пытался выразить чувства жестами, но потерпел неудачу. Сполз по перилам. Спрятал лицо в коленях и разрыдался. Та-а-ак! Блондина реально проще похоронить, чем спасти!

Я оставила плачущего Профессора и выскочила на улицу. План действий сложился, как только я заметила стайку ребятишек, играющих в салочки. Свистнув, я привлекла их внимание. Когда они подошли ко мне, я дала им задание, пообещав наградить охапкой леденцов, если ребятишки его успешно выполнят. Самостоятельно обыскать деревню мне не под силу, а дети все закоулки наизусть знают, поэтому я и подрядила их найти белого кота с черными полосами на хвосте.

Детишки принялись за дело с должным усердием. Спустя грозу они принесли мне семь животных нужной расцветки. И около пятнадцати котов не подходящих под мое описание. А также трех поросят-альбиносов, четырех рыжих флауров и одну крысу! Всех, кроме крысы я отправила обратно, тем более за ними хозяева пришли с намерением вкатить мне иск за присвоение чужого имущества. Жаль, крысу возвращать никто не спешил…

С помощью детей я занесла всех котов в дом и тщательно осмотрела их. Определить Аайю не смогла ни по первичным половым признакам, ни по поведению: они все одинаково возмущались, когда я им под хвост заглядывала. Немного подумав, посоветовавшись с воспрявшим духом Профессором, я приняла решение лечить всех сразу. На всякий случай. Но вот отчего? Животные, в принципе, выглядели соответственно своему образу жизни: эдакие румяные супермены с мартовской жаждой размножения в глазах…

После короткого брэйнсторминга мы постановили лечить их от всего. Вдруг Аайю мужественно притворяется здоровым, чтобы нас не расстраивать? Я сбегала на кухню, растрясла Ирвингу. Местонахождение аптечной корзинки она выдала, практически не пререкаясь. Только просила умеренно некоторые дорогостоящие настои пользовать. Знала бы она, на кого я их переводить собралась…

Я достала с верхней полки стеллажа в погребе тяжелую корзину, втащила ее в дом и доволокла до спальни, где Профессор временно устроил не то лазарет, не то колонию строго режима. Мой добрый и сострадательный брат стреножил котов, как обычно стреноживают лошадей. Разложил на столике пугающие инструменты: щипцы, набор тонких отверток, коллекцию узких длинных ножей, маникюрные ножницы, салфетки, полосы чистой ткани…

Заметив мое удивление, парень снизошел до пояснений:

— Если лекарства не помогут, то мы из семи одного-то соберем.

В смысле из семи одного? Я представила себе проснувшегося после такой операции блондина и его скромный вопрос: Элоиза, ты не подскажешь, почему у меня ноги в буквальном смысле от ушей растут? И обе левые?

Надо, чтобы лекарства помогли!

Я вытащила из корзинки лекарства, расставила рядом с кроватью батарею пузырьков, закатала рукава и принялась потчевать животных лекарствами: от запора и диареи, от простуды и для укрепления костей, против ломкости костей и для пышности шерсти, а также от насморка и при женских ежемесячных недомоганиях. На всякий случай! Ну, и валерьянки. От сердца. На голову котов я приложила холодный компресс. На животах закрепила горячую припарку. Хвосты упаковала в шину, чтобы не сломали. Слишком сильно они ими дергали.

К вечеру в ходе лечения наступил переломный момент — коты перестали подавать признаки жизни. Все семеро. Потерявший последнюю надежду братишка поплелся на улицу копать яму, а закончив сие дело, сел в углу комнаты надгробным памятником, изредка протяжно вздыхая.

— Твою ж ты Эльгу…

Раздалось с улицы. Следом послышались шаги по скрипучему крыльцу. Мозг воспринимал звуки отрешенно: что-то происходит, но настолько неважное, что можно не обращать внимания. Правда, реальность думала по-другому.

— Итить за ногу через плечо! — мужчина растянулся на полу в озвученной позе. — Совсем озверели? Зачем дверной проем лопатой перегораживать и ямы прямо на дороге рыть?!

Я обернулась посмотреть, кто такой настойчивый ломится через мое горе и обомлела, увидев раскоряченного буквой омега Аайю. Изогнув длинную шею под нечеловеческим углом, земо недобро смотрел на меня, ожидая ответа.

— Х-хороним… — вид живого и относительно здорового блондина привел меня в состояние замешательства.

— Кого? — не понял оборотень.

— Тебя. А с утра поминали…

Земо извернулся, встал и подошел ко мне.

— Что делали? — нахмурив брови, он наклонился ко мне.

— П-поминали. Словами… Разными… Ирвинга и ее мужья сказали — ты умирать пошел, а я тебя нашла. Всех семерых "тебя". Лечу вот теперь, а ты живой. Кого же я тогда лечу?

— Элоиза, ты в своем уме? — Аайю по-отечески обнял меня за плечи. — Да, я почувствовал себя нехорошо, но прошло не так много времени, чтобы я загибаться начал. К тому же, я был уверен, что ты за мной вернешься. Элоиза, ты можешь быть кем угодно, но не живодером. Хотя… — блондин бросил многозначительный взгляд на связанных кошаков. — Я уже начинаю сомневаться. Определенно, задатки палача в тебе есть! Вы зачем животных настойками на спирту напоили и валерьянкой залакировали? К ним уже белочки со всех окрестных лесов в гости собрались! — земо наставил на меня указательный палец в обвинительном жесте.

— Ты… — я ощутила приближающийся приступ истерики. — Ты… Я ведь о тебе беспокоилась, жизнь тебе спасала, а ты… Хоть бы спасибо сказал! — на глаза навернулись слезы.

Истинно мертвяк! Горбушка зачерствелая! Искусственный разум в чашке с недельным чаем! Я закрыла лицо руками и рванулась к выходу. В дверях запнулась о лопату, выскочила на крыльцо, оттуда на дорогу, где и осталась, угодив в вырытую моим братом яму. Вселенская несправедливость какая-то!

Если до падения слезы капали, то после потекли полноводной рекой. Обида, раздражение и накопившаяся усталость сработали катализатором, заставив меня забыть обо всем и отдаться во власть женских инстинктов.

— Элоиза! Хвала Эльге не ушла далеко… — ушастый подошел ко мне, сел на корточки и по-отечески обнял. — Эй, ты чего расстроилась? Из-за моих слов, да? Забудь, дураки же на умные вещи внимания не обращают!

Нет, я его с потрохами съем, а если не влезет, то хотя бы понадкусаю, чтобы неповадно было над маленькими и умом скорбными издеваться. Я подняла от земли голову и посмотрела на скалящегося самодовольной улыбкой земо.

— Вообще-то, данная поговорка звучит по-другому: умные люди на дураков внимания не обращают. Вот и я не буду! Кыш отсюда, мерзавец полосатый. Я, может быть, единственный шанс расслабиться и скопом все горести выплакать раз в месяц получаю, а ты его отобрать хочешь. Фиг тебе: плакала, плачу и плакать буду! — я сбросила назойливую руку оборотня, которая успела с плеча переползти на талию.