Закон наемника - Дмитрий Силлов

— Кстати, Советский Союз еще в семьдесят пятом предлагал США заключить конвенцию о запрете психофизического оружия, — продолжил Лесник. — Однако пиндосы отказались наотрез,[8] после чего и получили по мозгам от «Русского Дятла», когда четвертого июля семьдесят шестого года вступили в действие военные объекты «Чернобыль-2» и «Любеч-1». Мощные были устройства. Помню, если в арбуз проволоку воткнуть, то он как приемник работать начинал. Даже стальные замки на воротах передачи радиостанции «Маяк» вещали.

В общем, сильно пиндосы тогда испугались. Журнал ихний «Спекьюла» даже статейку тиснул насчет того, что «Русский Дятел» не только мозгами управлять может, но и в толще земли стоячие волны генерировать. Посредством этих волн, мол, можно землетрясения и атмосферные бури устраивать на любой территории земного шара. Так что, думается мне, не случайно рванула ЧАЭС, ох, не случайно. Потому как на второй загоризонтной РЛС, что в Комсомольске-на-Амуре построена была, в девяносто первом вдруг ни с того ни с сего пожар случился.

— Атомных станций, видать, поблизости не было, — тихо сказал Меченый.

— Да уж, — произнес Лесник. — А до третьей же, что под Николаевом была, только в девяносто пятом добрались. В Казахстане, кстати, РЛС, предназначенная для надгоризонтного обнаружения баллистических ракет, тоже сгорела. Такие вот дела…

— Да, Лесник, жути ты нагнал порядочно, — произнес Меченый. — Думается мне, что и еще одна причина имеется у пиндосов в Зону рваться — антенна в Лиманске. Неспроста они так сюда рвутся.

— Причем давно уже, — заметил Шрам. — Я как-то возле Янова их беспилотник разведывательный нашел марки RQ-4 Global. То ли украинские ПВО сбили, то ли сам грохнулся. Неслабая такая машинка, под сто лимонов баксов тянет. И ведь не жалеют пиндосы такие бабки, лишь бы о Зоне знать побольше.

— Да уж, на Зону они «зелени» не жалеют, — кивнул Меченый и вновь повернулся к Леснику. — Ну а дальше что было, после Первого Взрыва?

— Ну а что дальше? — пожал плечами Лесник. — Вокруг радара город был, где жили военные с семьями. В общем, город и город, пятиэтажки панельные, школа, детсад, магазины, стадион, даже гостиница имелась. Научники институт возвели с названием соответствующим — «Радиоволна». Изучали, значит, успешно ли ихний «Дятел» пиндосам мозги долбит. А как рванула ЧАЭС в восемьдесят шестом, и город, и ЗГРЛС словно внутри гигантской аномалии оказались. Сам город только изменился сильно. Дома в нем появились двухэтажные, словно антенна кусок старого Киева скопировала и отстроила, перемешав его с пятиэтажками Лиманска. Теперь же блуждает та аномалия по Зоне, а у тех, кто в нее попадает, мозги набекрень становятся, и палят они во все живое как немцы в сорок пятом…

Лесник хрустнул пальцами.

— И я при той аномалии словно сторож при антенне. «Компас» вон мне Зона подарила, на здоровье уж сколько лет не жалуюсь, да только подарки эти мне совсем не в радость. Не зря я боялся, ничего ж за просто так не дается. Спросила Зона с меня свою плату…

Он сидел в углу, прислонясь спиной к стене. Тень падала на его лицо, подчеркивая морщины на лбу, и мне показалось, что Лесник вовсе не крепкий мужик лет пятидесяти от роду, а глубокий старик, сломленный жизнью и Зоной.

— Это что ж, типа проклятия, что ли, на тебе такое? — спросил Шрам. — Куда Лиманск, туда и ты?

— Типа того, — невесело хмыкнул в бороду Лесник. — Но то мои проблемы. А ваши, ребятки, впереди. Думается мне, через часок-другой «монолитовцы» тропку через аномальное поле найдут. Детекторы-то у них о-го-го, штатовские, не «Отклик» какой-нибудь. И путь у вас только один из этого леса — через Лиманск.

— Ну так чего мы тогда сидим? — спросил Меченый, обведя взглядом присутствующих. — Кого искать и с кого долги спрашивать, теперь понятно, значит, пора нам. Спасибо тебе, отец, за информацию да за хлеб-соль…

— Не пройдете вы через Лиманск, — спокойно сказал Лесник.

Меченый, поднявшийся было с места, медленно опустился обратно.

— Что-то не пойму я тебя, — произнес он. — И зачем мы тогда битый час тут разборы устраивали, если, из одной ловушки выбравшись, один хрен в другой оказались? Может, вместо этого лучше было идти засаду «монолитовцам» устраивать?

— Город-призрак меняется от Выброса к Выбросу, — продолжал Лесник, словно не слыша слов Меченого. — Больно много крови в нем пролилось, и жители его на нее теперь особый нюх имеют. Если удастся кому правильно пройти через него, то до следующего Выброса город для людей безопасным станет — ходи кто хочешь, улицы пустыми будут. Да только с открытыми ранами лучше туда не соваться. Запах крови для жителей Лиманска словно красная тряпка для быка.

Меченый со Шрамом переглянулись.

— Так это разве раны? — сказал Меченый, проведя пальцами по свежей повязке на руке. — Так, царапины…

Но Лесник снова не удостоил его ответом, лишь посмотрел на меня и сказал:

— Ну что, Снайпер, рана на ноге затянулась, не беспокоит? Попробуешь через Лиманск пройти?

Я в который раз за сегодня удивился — откуда ему известно про ранение? Штаны почти новые Жила подогнал, без прорех, да и про хромоту я забыл давно — недаром желтые аптечки в Зоне на вес желтого металла девятьсот девяносто девятой пробы. Но вслух сказал:

— Чего ж не попробовать. Тем более что, похоже, другого выхода у нас нет.

— Ну и добро, — кивнул Лесник, поднимаясь с лавки. — Пошли, что ли, провожу до границы Лиманска. А вы, ребятки, здесь пока посидите. Вернусь — еще побеседуем, благо есть о чем.

Я встал со своего места и закинул на плечо автомат.

Все было ясно. Зона в лице Лесника сказала свое слово, и идти наперекор ее воле значило умереть самому и погубить спутников. Сомнений не было — такое чувствуется где-то внутри, возле сердца. Необъяснимое ощущение для того, кто не был внутри Периметра. Просто знаешь, как надо поступить, — и всё тут. Старые сталкеры называют это голосом Зоны и не советуют ему противиться. Да и стоит ли сопротивляться, если и сам знаешь — надо. Причем только так, а не иначе.

— Ну, бывайте, — сказал я, повернулся и пошел к выходу вслед за Лесником.

— Удачи, сталкер, — раздался у меня за спиной голос Меченого.

— Удачи, — эхом ему прозвучало пожелание наемника — и мне показалось, что в этот раз его голос прозвучал искренне.

Я стоял перед ржавым дорожным знаком. На нем еще остались следы белой краски и черные буквы, по которым можно было разобрать единственное слово, начертанное на жестяном параллелепипеде.

«Лиманск».

Засекреченный город, которого нет на старых картах генштаба.