Песнь Люмена - M. Nemo

— Разве удел стража не молча выполнять все требования легионера? — полюбопытствовал скорее без интереса Люмен.

Тогда Шайло понял, что если страж сейчас ответит, ему уже ничего не поможет. Люмен и дальше будет раззадоривать того себе на радость.

И Аджеха ответил:

— Как и отмечать все видимые особенности легионера, дабы не позволять тому впадать в недостойные его пороки свойственные простонародью.

Аджеха ожидал чего угодно, только не улыбки точно у получившего сладость ребёнка.

Неожиданности, Шайло. Думал Люмен. Сюрпризы.

— Я вижу, ты прекрасно разбираешься в пороках.

Аджеха нашёл в себе силы промолчать. Наблюдая это внутреннюю борьбу Люмен лишний раз порадовался и развернулся, чтобы первым спрыгнуть со склона и по природным ступеням соскакивать вниз. Впереди их ждал долгий спуск.

В Чертоге первым к ним вышел недовольный Гавил.

— Почему вы в это раз не взяли меня с собой? — Он казался скорее непонимающим, чем обиженным.

— В следующий раз пойдёшь с нами, — сказал Люмен стягивая капюшон, тем самым скидывая ледяную крошку с плеч и головы.

Гавил просиял. В тот же миг впереди послышались грозные голоса и все увидели Фиола, тот вычитывал одного из легионеров. Видно, выходка того была слишком уж непристойной, раз легионер заслужил подобного обращения перед стражами.

Шайло узнал Хеварина. Стоя с опущенными плечами и понурой головой, тот молча выслушивал всё, что разочарованно вычитывал ему Фиол. Карнут, как главный среди воспитателей легионеров стоял за спиной того и молча наблюдал за происходящим. Хевариен выпрямился и прямо посмотрел в глаза Фиолу.

— Что происходит? — появившийся Тобиас тоже остановился наблюдая за невиданным зрелищем в центре залы.

— Хеварин попытался, — легионер справа замялся точно не мог проговорить позорное слово, — … взять платье принцессы Ашарии. — И умолк грозно.

Гавил не веря посмотрел сначала на вечно тихого и незаметного Хеварина, потом на страшного в гневе Фиола.

— Чтобы впредь ничего подобного не происходило. Иди, — приказал Фиол и когда ещё больше сжавшийся Хеварин ушёл, Карнут сказал что-то тихо первому. Фиол обернулся и обвёл взглядом выставленную стражу. Ещё раз зло сверкнул глазами и быстро пошёл прочь.

— Видно здорово его разозлило, — заметил посерьёзневший Тобиас наблюдая как тот скрывается в дальней арке. — Ещё бы. — Тут же вырвалось у него в ответ на собственные слова. — Попытаться взять платье.

— Люмен.

Люмен повернулся к Шайло.

— Ты ничего не хочешь сказать?

— Какое мне до этого дело? — безразлично ответил тот.

— Но ведь это ты приказал ему, — начал было Шайло говоря тихо.

— Я ему ничего не приказывал. Как и не принуждал.

Всё же Аджеха слышал их.

— Я никогда никого не принуждаю.

Шайло слишком долго смотрел на него и потому Люмен всё же посмотрел вслед Хеварину, снова обернулся к Шайло, так ничего и не поняв.

— Ему это будет уроком, — сказал, наконец, Шайло. — Нельзя поступать наперекор воле Императора.

— А кража платьев в неё определённо не входит, — усмехнулся Тобиас опуская руки одновременно на шею Люмена и Шайло. Так он и повис.

— Неплохо бы и тебе усвоить урок со всего этого, — обратился Шайло к Люмену.

Тот не ответил поскольку не считал нужным.

— Вы о чём? — не понял Гавил.

— Не таскай, Люмен, девичьи платья. А то Фиол видел как сердится.

Оба заулыбались весело, отчего Шайло оставалось только покачать головой. Ему, видно, доставляло удовольствие вести себя иначе. Всегда, сколько Шайло себя помнил, Люмен точно пробовал все грани собственного я.

Тобиас отпустил их и пошёл задом наперёд приговаривая:

— Между прочим, мои аналогично созданные братья, в очередной раз уйти без нас было крайне невежливо. К тому же Лукас не одобрил некоторые ваши новшества.

Аджеха прекрасно понял, кого они имели в виду. Видно его путешествие в горы не считалось делом привычным. Ещё одно подтверждение прихоти Люмена. К нему нужно присматриваться внимательнее. За короткое время пребывания в Чертоге Аджеха уже понял, что того считали любимцем Императора.

— Если у Лукаса есть претензии, он может высказать их, — бросил Люмен на ходу.

Тобиас пожал плечами, спорить Лукас с Люменом не любил и предпочитал мрачно отмалчиваться. Они были слишком разные. Один считал такое молчание признаком зрелого ума. Другой — нерешительностью.

И тут Тобиас расхохотался так что несколько ближайших легионеров посмотрели на него.

— Что? — спросил уже начавший улыбаться Гавил.

— Я тут представил…

Его сотряс новый порыв смеха.

— Как принцесса… Ашария.

Попытался восстановить дыхание то и дело снова хохоча.

— Остолбенела увидев, как легионер тащит у неё платье. Зрелище ещё то было.

— В том нет ничего смешного. Хеварин поступил нехорошо и нам всем нужно надеяться, что он осознал свой поступок.

— А что она расскажет, вернувшись домой!

— Не расскажет.

— Это почему же.

— Потому, что подрывая авторитет Чертога Ашария принесёт вред не ему, а своему роду, — пояснил Люмен. — Учитывая склад её психики, она этого не сделает.

Подошёл Туофер и втянул воздух. Оба его брата всё ещё пахли морозом. Он посмотрел на стража, как и тот.

— Вам придётся здорово тренироваться, чтобы догнать нас, — сказал Шайло.

— Только посмотрите на него. Да я тебя обдам снегом при первом же повороте.

— Что очень даже может быть.

— Вот и Люмен так считает.

— Ты тратишь слишком много времени когда притормаживаешь, — заметил подошедший Рамил. — Когда уже нужно переворачивать доску, медлишь на одну секунду.

— Зато наш Гавил слишком спешит.

— Ничего подобного!

— Хорошо покатались, — стоящий впереди Лукас улыбнулся братьям.

— Замечательно, — сказал Люмен обращаясь к брату.

— И вид у вас соответствующий, — Диан показался как раз вовремя, чтобы услышать последнюю часть разговора.

— Довольный, — всё так же улыбаясь отозвался Лукас.

Комнату подобрали просторную и с широкими стенами, опасаясь, что лишние звуки могут проникнуть за её пределы. Единственное высокое окно располагалось под крышей одной из башен, так что никто кроме одинокой птицы не мог заглянуть внутрь. Ему принесли всё необходимое: видно, не один год ноины собирали материал. Что же до кристалла… то его хватало, хоть и без лишнего расходования. Чертежи, доски с креплениями, угольные письменные принадлежности, масло для смазки. Новые отполированный металл был разбросан по всей комнате. Колёсики разных размеров и с разными зазубринами аккуратными кучками лежали на столе в углу, который больше напоминал лавку. Шестерёнки россыпью касались руки. Несколько болтов и гаек укатились к самой двери, где их и подобрала Хава.