Кровь и ложь (ЛП) - Вильденштейн Оливия

Я потёрла виски, как вдруг двери лифта раскрылись на шестом этаже. Почему я так сильно волновалась?

Я не спала прошлой ночью. Я легла спать слишком поздно, а Люси разбудила меня слишком рано. Она словно желала, чтобы я заплатила ей за то, что сходила вечером в клуб. Либо она хотела, чтобы я рассчиталась за пропавший велосипед — тот самый, который я оставила у дома Эйдана в ту ночь, когда он стрелял в Лиама. Я сказала ей, что кто-то украл его, пока я ходила в Отдел транспортных средств за документами. Таким образом, мне не пришлось объяснять ей, что случилось с ним на самом деле.

Я подумывала забрать его, но боялась, что Эйдан пустит мне пулю в лоб... если он вообще окажется дома. Учитывая его травмы, он должен был лежать сейчас на больничной койке, замотанный бинтами с ног до головы, точно мумия.

Дойдя до входной двери Сары, я нажала на кнопку звонка. Прошла долгая минута, прежде чем я услышала ворчание, за которым раздались шаги. Сара открыла дверь, у неё на лбу была розовая шелковая маска для сна с надписью "Уходи". Размазанные пятна макияжа обрамляли её прищуренные глаза.

— Чёрт. Уже полдень?

Я улыбнулась.

— Четыре часа.

— Чёрт, — повторила она.

Одежда, в которой она была вчера, лежала на спинке бархатного дивана лавандового цвета. На гладком полу из белого мрамора были разбросаны различные предметы одежды. Она кивнула, приглашая меня войти.

— Для девушки, которой были нужны сто баксов на наушники, ты живёшь в довольно изысканном месте.

Я изучила хрустальную люстру, которая висела над кофейным столиком с кожаной столешницей. Каждый хрусталик был выполнен в форме капли и находился на разной высоте.

— Твои родители дома?

— Нет. С чего вдруг?

— Разве ты живёшь не с ними?

— Боже, нет. Как только мне исполнилось восемнадцать, я была уже за дверью.

— То есть это всё твое?

— Да, мадам.

— У тебя есть соседка?

Она сморщила нос.

— Я не живу с соседками.

— Я бы тоже хотела жить одна.

— Ты живёшь в гостинице?

— Ага, — сказала я и вздохнула.

— Отстой.

— Не говори.

Поверх чёрных шорт для сна и чёрного топа, на ней был надет бирюзовый шёлковый халат с рисунком цапли.

— Хочешь стакан воды? Или кофе? Или...

Её попытки быть гостеприимной заставили меня улыбнуться.

— Только платье.

— Сначала мне нужен кофе.

Она поплелась в сторону кухни-студии. Бытовая техника из нержавеющей стали ярко сверкала, как и серая керамическая плитка, окружавшая её. С этой квартирой было что-то определённо не в порядке, словно она сошла с обложки глянцевого журнала. Сара начала насыпать в отсек кофе-машины молотый кофе, а я поставила сумку на один из многочисленных стульев, стоявших под мраморной столешницей острова. Она нажала на кнопку и жестом указала мне в сторону дверного проёма, который был в два раза больше обычного.

Как и вся остальная квартира, её спальня была невероятно огромной и завалена одеждой.

— Ты не можешь позволить себе горничную? — спросила я, и только потом осознала, как осуждающе это прозвучало.

Но опять же, она была неряхой, и, мне показалось, что она прекрасно это понимала.

— Мне не нравится, когда другие люди трогают мои вещи.

— Но ты готова одолжить мне платье?

Она приподняла одну бровь, словно только что осознала, как необычно это было. Но опять же, эта девушка была одним сплошным противоречием. Она водила мини-купер, но при этом жила в мраморном дворце; она подрабатывала ди-джеем в клубе, но определённо не нуждалась в деньгах.

— Постирай и высуши его, прежде чем возвращать.

Она улыбнулась мне, что сделало её глаза ещё шире. Размашистым движением она отодвинула зеркальную дверь шкафа.

— Я надену жёлтое. Выбери любое другое.

Я уставилась на ряд вешалок, с которых свисали шелковые, атласные и кружевные платья, а также платья с блёстками.

— Ты коллекционируешь вечерние платья или так часто ходишь на вечеринки?

— Часто хожу на вечеринки. Но ещё я люблю одежду. Очень.

Я взглядом прошлась по всему шкафу, по высоким кипам свитеров и футболок, которые едва ли не падали; по коллекции джинсов всевозможных расцветок, по рядам обуви, начиная от различных кроссовок и шпилек, покрытых блёстками, до ботинок в различных стилях.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— У тебя слюна потекла.

Я закрыла рот. У меня действительно потекли слюнки — в метафорическом смысле. Не то, чтобы у меня по подбородку текла слюна в прямом смысле этого слова.

— Это ещё одна причина не заводить соседку... Она украдёт всю мою одежду.

— Только если у неё будет твой размер.

— Она, вероятно, постарается стать моего размера, чтобы влезть в мою одежду.

Сара плюхнулась на кровать и потянулась.

Я пощупала материал чёрного платья.

— Не стоит надевать чёрное на свадьбу.

— Хорошо.

— Или белое. Попробуй красное. Обычно красное идёт блондинкам.

Она натянула на глаза маску для сна.

Я достала красное платье и с восхищением оглядела его.

Кофе-машина забурлила, после чего раздалось пиканье. Сара выпрямилась на кровати.

— Хватит уже на него пялиться. Просто примерь.

Она скинула маску на скомканное постельное белье, после чего встала и пошла на кухню.

Пока она наливала кофе, я сняла футболку, а потом надела через голову невесомое платье, спина которого была открытой. Как только ткань села на меня, я расстегнула свои короткие шорты и сбросила их. После этого я встала перед зеркалом. Платье было великолепным. Слишком великолепным. Что если я порву его или испачкаю, или...

— Я же говорила, что смотреться будет классно.

Сара прислонилась к гигантскому дверному косяку, сжимая кружку с кофе в руках. На ней золотыми буквами было написано — Принцесса. Очень в тему.

— Оно очень симпатичное, может быть даже... слишком симпатичное.

Мой голос прозвучал несколько истерично.

— А ты бы предпочла пойти в чем-нибудь уродливом? В таком случае у меня для тебя ничего нет.

— Нет. Просто... — я разгладила руками ткань платья, — оно ведь дорогое?

— Возможно. Мне его мама купила, — она оттолкнулась от косяка. — Слушай, я не собираюсь уговаривать надевать тебя то, в чём тебе будет некомфортно, но, знаешь, скорее всего, я никогда его больше не надену. Я стараюсь не надевать одну и ту же вещь дважды. Поэтому если ты боишься испортить его, не стоит. В том месте, где оно было куплено, полно платьев.

— Это очень щедро с твоей стороны.

Она пожала плечами, и её шёлковый халат сполз с плеча. Она поправила гладкую ткань и вернулась на кровать, где села, скрестив ноги.

— У меня к тебе один вопрос.

Я перестала любоваться платьем.

— Почему ты единственная девушка в стае?

— Я всегда считала, что я ошибка природы, — я закусила щёку. — А ты знаешь, почему я единственная девушка в своей стае?

До меня вдруг дошло, что я употребила притяжательное местоимение, поэтому я тут же поправилась.

— То есть в Боулдеровской стае?

— Нет. Без понятия, — она сделала глоток дымящегося кофе. — Это должно быть необычно... Необычно круто.

— Это, и правда, необычно, но совсем не круто. Я бы хотела, чтобы там были и другие девушки.

— Зато все парни твои. Зачем тебе вообще с кем-то делиться?

— Не все они красавчики. К тому же, никто из них меня не любит.

Больше не любит....

— Детка, сними свои шоры. Помнишь, как ты смотрела на это платье? Весь вчерашний вечер Лиам смотрел на тебя точно также. Я, чёрт побери, чуть не запорола весь свой сет, наблюдая за вами двоими.

— Он наблюдает за мной, потому что не доверяет. Как и все волки Боулдеровской стаи. После того, как он увидел, что я разговаривала с тобой, он хотел выпытать у меня, о чём мы с тобой говорили.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Она закатила глаза.

— Боулдеровцы думают, что у них кругом враги.