По острию любви - Оксана Волконская

— А разве можно менять парней, как перчатки? — тут же парировала девочка. — Я лично не хочу, чтобы Яр еще раз обжегся. А вы?

— Немедленно замолчи! — почти прорычал доселе молчащий брат. Девочка вздрогнула. От кого-от кого, но от него она такой ярости не ожидала. Тем более Ася была рьяно уверена в своей правоте.

И лишь один человек в данной ситуации остался абсолютно невозмутимым внешне — Инга. Внутри нее бушевала буря, мысленно посылая проклятия в сторону чересчур разговорчивого друга (а от кого еще Ася могла узнать?), но на лице не дрогнул ни единый мускул. Она могла предположить, что авантюра с Глебом ей аукнется. Что ж, расхлебывать, так расхлебывать. Не впервой. За свои промашки отвечать умеет. Инга подняла взгляд от тарелки со вкусняшками и абсолютно нейтрально улыбнулась:

— Я не ношу перчатки, — спокойным и довольно невинным тоном сообщила она. — Точнее, я постоянно забываю их носить, так что меняю их раза три в год. Впрочем, это не столь важно. Если у тебя есть вопросы, Ася, я готова на них ответить. В чем конкретно состоит твоя претензия, уточни, пожалуйста, еще раз.

Она знала, что играет с огнем, и что Ася в любую минуту может вспыхнуть окончательно, и погребить под этим пламенем все то, что так тяжело выстраивалось — ею самой, Яром, Глебом, чтоб последнему сейчас до слез икалось. Но ей сейчас просто необходимо было выиграть время, оценить ситуацию и придумать, как выбраться из нее с наименьшими потерями. Помощь пришла с неожиданной стороны:

— Ася, поясни, пожалуйста, с чего ты взяла, что Инга встречалась с Глебом? — уточнила Виктория Владимировна, а Ярослав неожиданно вспылил:

— Так, все, хватит! — в раздражении стукнул по столу он. Хрустальные вазочки с салатами испуганно подпрыгнули, а вместе с ними и сидящие за столом девушки. — Эту тему мы обсуждать не будем. Мелкая, она тебя не касается ни в малейшей степени. Моя личная жизнь на то и является личной, и лезть в нее не смей!

«Хорошая попытка,» — Инга почти усмехнулась, глядя на его усилия. Интересно, почему, когда дело касается его самого вездесущий Ярослав Андреевич слеп, как новорожденный котенок? Этими его воплями и мужскими постукиваниями по столу, совершенно непохожими на уравновешенного Строганова, девчонку не утихомирить.

— Яр, я тебя очень прошу, сядь и успокойся, — Инга положила ладонь поверх его руки. — Я думаю, в данной ситуации нам стоит во всем разобраться. Ася, с чего ты взяла, что мы с Глебом встречались? Мы с ним друзья, и ты прекрасно это знаешь.

Ее абсолютное спокойствие несколько смутило Асю — она-то знала, насколько вспыльчивым и неуемным был характер собеседницы, прозвище «ведьма» зря не давалось.

— Тетя Лиля сказала, — несколько сбавила обороты девочка. — Мам, помнишь, ты просила отвезти ей торт на презентацию проекта? — Виктория Владимировна действительно славилась потрясающе вкусными тортиками. — Ну она тогда и порадовалась, что у Глеба появилась постоянная девушка.

— Боюсь, Лилия Константиновна была несколько дезинформирована, — мягко возразила Инга. — Я действительно изображала, — выделила она голосом последнее слово, — девушку Глеба. Это была его очередная безуспешная попытка отбиться от Олеси, помнишь его бывшую? Почему-то после расставания она вдруг решила, что Глеб ее судьба и начала его терроризировать. Вот он и решил, что единственный способ помочь — постоянная девушка, и обратился за помощью ко мне.

Версия звучала довольно убедительно — Глеба и его умение воздействовать на девушек, а также его отношения с Ингой здесь прекрасно знали. И Ася слегка поникла, виновато потупившись. Осознание, что она не из-за чего подняла скандал, пришло к ней сразу.

— Прости, — резко подняла голову и уставилась решительным взглядом прямо Инге в глаза. — Я не хотела…

Что она не хотела — вопрос был сложный. Потому что в этот момент, казалось, в это понятие входило слишком многое — и их ссора, и та самая «холодная война», похлеще американской, и затеянный сейчас скандал. Анастасия Строганова была умной и честной девочкой и в данный момент, будто со стороны, увидела свое поведение со стороны — глупая, избалованная девчонка, которая все время портит жизнь окружающим. Привел в чувство и гнев любимого брата, который никогда не злился, не ругал, наоборот, абсолютно спокойно и логично пояснял все ее промахи. Выходит, в этот раз она перегнула, более того, Инга действительно для него важна? Данная ситуация словно поставила точку во всех ее глупых поступках, совершенных за последнее время и повлекших за собой проблемы, боль и затянувшуюся депрессию. Девочка словно очнулась. И Инга видела искренность в ее глазах.

— Ничего страшного, — улыбнулась она. — Мы же разобрались…во всем?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ася быстро-быстро закивала, подтверждая, что, да, на этот раз они действительно разобрались во всем. И дальше ужин потек по накатанной — снова смех, шутки и улыбки. И на этот раз Ася не была мрачным отщепенцем в компании — улыбалась и шутила. Мрачная тень, сопровождающая ее все последнее время, наконец-то отступила.

Вечер пролетел незаметно, и когда настал момент прощаться, солнечная атмосфера, несмотря на уже наступившую ночь никуда не исчезла. Строгановы, в том числе и Ася тепло распрощались с Ингой, с улыбкой наблюдая, как парень помогает спутнице надеть плащ.

Уже в машине Ярик заявил:

— Я считаю, такой вечер настоятельно требует продолжения, — его ладонь легла на колено и поползла вверх. — Поехали ко мне? У меня вино есть.

— К тебе? — задумчиво протянула Инга. — Ну я даже и не знаю…А ты будешь хорошим мальчиком? — недолго думая, она притянула его к себе за галстук и острым ноготком очертила контур его губ.

— Хорошим? — Яр перехватил ее ладони и сократил состояние между ними всего до нескольких сантиметров. — Точно не буду. Вот плохим — да. Поедешь, не побоишься?

— Кто, я? — театрально расхохоталась Инга. — Ты сам-то не сбежишь?

— Из собственного дома? Не надейся! — Ярик прервал рвущиеся с ее губ возражения горячим поцелуем, также резко оборвал его и завел машину.

Дома он быстро притащил вино и фрукты, благо они уже сполна наелись у его родителей, затем притянул Ингу к себе и поцеловал. Когда уже девушка поплыла от его прикосновений, парень слегка отстранился и прошептал:

— Скажи-ка, радость моя, мне правду о Глебе.

Его слова не сразу дошли до затуманенного сознания Лаврецкой, а когда она поняла, полуприкрытые графитовые, уже почти черные глаза, широко распахнулись:

— Что?!

— Что за аферу вы с ним затеяли? Только на этот раз правду, крошка. Я задолбался слушать ваше вранье, — несмотря на прищуренный, слегка рассерженный взгляд, его руки продолжали властно