Серая шапка - Евгений Рубаев

Вот и этот салогрей, избранник Тани, готовясь в отпуск в деревню, налепил на рукава кителя штук по девять широких золотых полосок. Ещё у него был огромный автомобиль «Бьюик», седан, привезенный из Канады, где ему, как и другим матросам, продали этого ржавого монстра маклаки-пройдохи прямо на пирсе. Завозили эти огромные драндулеты со свалок всей Америки. Салогрею достался «Бьюик» грязно-розового цвета. Ездил он максимум на второй скорости, отчего при езде раздавался страшный рёв, и жор бензина доходил до сорока литров на сотню. Что интересно, именно на этом драндулете салогрей и намеревался ехать в родную деревню, удивлять свою бывшую невесту своим шиком. Так что встреча с Таней спасла его от приключений на дороге, так как монстр ломался через каждые сто километров. Но новая невеста салогрея сочла, что это шикарный лимузин и что он её достоин! Таня, будучи изрядно подшофе, приняла салогрея за очень важного капитана дальнего плавания, а ресторан «Уют» был до того прокурен, что запаха салогрея было не слышно. Когда мезальянс случился и «невеста героя» попала в лапы презренного салогрея, состоялся пинок ниже поясницы из штаба по спасению Рэда, ввиду его полного банкротства. Выбор-то у неё ещё был: стать профессиональной жрицей любви или пойти в пароходство красить борта и надстройку кораблей на ветру Заполярья, в жидкой спецовке, густой и вязкой краской, отчего при протаскивании очередного мазка выворачивает кисть руки. Но Таня предпочла пребывать женой салогрея, об истинной морской специальности ей скоро стало известно от подружек-завистниц. Правда, салогрей объявил ей, что он «командир отдельной части-фабрики», но запаха это не уменьшало. Теперь Танина жизнь круто изменилась. Времени с утра заседать в ресторане с пустыми разговорами о вероятности проникновения на военную радиостанцию с целью обнаружений сведений о пропавшем «Яке» теперь у неё не было. Она была целиком занята экипировкой для соответствия статусу морячки дальнего плавания. Для этого салогрей договорился со знакомыми моряками, и они забивали встречу с примеркой контрабандных шмоток, привезённых последними рейсами из Лас-Пальмас де Гран Канариа и Санта Крус. Типоразмер шмоток человеку бывает трудно подобрать даже в магазине, где они собраны в одном зале. А в этом случае приходилось мотаться от Роста до Фадеева ручья и в разных квартирах, соблюдая все правила конспирации — наследие советского строя — примерять всё подряд. Фарцовщики страстно хотели продать хлам, произведённый из технической ткани африканцами-эмигрантами в Андалузии и Каталонии, Таня же хотела, чтобы плащёвки хорошо сидели. Наслаждался лишь салогрей, он сам себе казался хронопом, как минимум, шейха и английского принца крови! Скрипучим голосом он непрестанно вещал:

— Татьяна! В средствах себя не стесняй! Ни в чём себе не отказывай! Я себе цену знаю! Не позволю своей жене экономить на себе!

При этом, в силу постоянного переворота слов местами, было не понятно, кто на ком не должен экономить! Жилищный вопрос они решили тоже необычным образом. Салогрей пообещал своему товарищу, которого за пьянку и неявку к отходу судна давно списали на берег, и он проживал на жилплощади престарелой официантки, привезти двухкассетный «Шарп». Это было предметом и пределом мечтаний официантки, она желала и жаждала слушать поп-музыку в режиме нон-стоп. Матрос-расстрига, жертва официантки и алкоголизма, когда ещё находился «на бичеве», самозахватом заселился в дощатом двухэтажном бараке под снос. Снос же его как-то задержали. Место в городе это называлось «жилстрой». Дома здесь сплошь состояли из дощатых бараков. Видно это место, на сопке, было из многих мест города. Таня даже гордилась, что она живёт в «центре и выше всех!» Генстроительство же резко переметнулось в район «морской» и дом-барак уцелел до поры до времени. Любимец старой официантки ветрено сказал:

— Живи сколько захочешь, только «Шарп» мне привези с первого рейса!

В промежуток между запоями, в период обострения жизнедеятельности, списанный матрос натаскал со свалок всякой выброшенной хозяевами мебелишки. Прачка с траулера дала салогрею бельишко за банку с печенью трески, и зажили молодожёны в неге и диалогах:

— Любовь моя! — бормотал салогрей сквозь клубы табачного дыма, синими кружевами валящими из рта и его ноздрей, — я хочу от тебя двух мальчиков и двух девочек!

— Дорогой! — отвечала Таня затягиваясь «Мальборо», — старайся, старайся!

Сама же имела втуне спираль, вправленную на случай, если от чрезмерного перепития потеряет контроль над очередным претендентом на её тело. Салогрей давно отказался от идеи ехать в отпуск в вологодскую деревню. Хотя вначале, чтобы притупить бдительность суженого, Таня согласилась ехать с ним и даже вошла в роль невесты. Но как-то салогрей сообщил ей:

— Дорогая, нам надо пойти купить тебе резиновые сапоги!

— Для чего, милый? — с недоумённо невинным видом воскликнула «невеста».

— А то ты от станции до нашего дома не дойдёшь!

Здесь Таню осенило, куда её увлекают в свадебное путешествие. Она стала непрерывно жаловаться на плохое здоровье и умело, в нужные моменты, отказывать влюбленному в сексе. Тот быстро забыл про не прощённую беременную вологодскую невесту и весь увлёкся экипировкой молодой жены. Тем более, что его организм, с избытком снабженный ретинолом из рыбьего жира — от производственной деятельности, всё время требовал выхода сексуальной энергии. День у них начинался так. Пока Таня спала, салогрей выходил к телефону-автомату, благо что в этот период жизни страны автоматы были совершенно бесплатными. Начинал обзванивать всех, кто обещал узнать что-либо про наряды для женщин с Лас-Пальмаса. Набив пару тройку адресов, он шел будить жену хорошими известиями. Завтракали и обедали они печенью трески, которую изготовил сам салогрей. Всю печень трески, поступавшую в розничную сеть, вручную делали матросы на траулерах. Для этого запасались «банкой номер три» и в часы, когда не было подвахты, набивали банки молоками от рыб-самцов. Заливали эти молоки вытопленным рыбьим жиром, добытым у того же салогрея из общей бочки. Получалась «печень трески», которую потом домовитые хозяйки, открыв заветную баночку, добавляли в салат, сооруженный из варёной картошки и майонеза. Получался, по их словам, «декольтес» к праздничному столу. Таня с молодым мужем ужинали только в ресторане, чем распорядок Тани сильно нарушен не был. Она перед каждым выходом долго выбирала новую кофточку и мучительно подбирала к ней джинсы с воплями:

— Милый, мне чёрные или синие джинсы сегодня одеть? Мне кажется — синие меня полнят!