Почему я? - Владимир Германович Корешков

копейки и напялить, наконец, на себя то, что висит на манекенах в витринах и называется «брендовая шмотка», чтобы в конечном итоге выглядеть как то чучело, что стоит на огороде у бабы Мани и с успехом распугивает ворон, но ему кажется, что он или она сейчас в тренде и все знакомые, конечно, ему или ей завидуют – ведь он смог прикоснуться к тому, что называется «успех».

Есть тихий зеленый пригород, где живут избранные – въезд и вход только по спецпропускам. Их покой охраняют стражи порядка, но есть и рабочие районы, где не каждый случайно забредший прохожий свободно может пройтись, потому что здесь расстаться можно не только с кошельком, но и с жизнью. Вот там стражей порядка не встретишь, им там делать нечего, но порядок в этих районах все-таки есть.

Живут эти районы по давно заведенными канонам, все, кто там родился, их знает и неукоснительно соблюдает. Непосвященному они покажутся более чем странными и непонятными, но для жителей рабочих районов эти правила являются своеобразным сводом законов, что зиждятся на трех догмах: не верь, не бойся, не проси.

Ну и, безусловно, в этом человеческом муравейнике, называемом городом, есть районы, в которых находится множество заведений, оптом и в розницу торгующих грехом и пороком. Мы сейчас как раз проезжаем один из этих районов – казино, бары, стриптиз-клубы, дома терпимости. Тебе доступны развлечения на любой, даже самый низменный вкус. Здесь предложат все и удовлетворят любое желание, если у тебя, конечно, водятся денежки. В общем, все как у всех.

Наверное, Гелла была права: все люди, появившиеся на просторах Вселенной по воле Создателя, так или иначе похожи и проходят в своей эволюции примерно одинаковый путь, поэтому и города похожи, и нравы. Вследствие этого нам, людям из двадцать первого века, понять здешнее мироустройство, пристроиться, влиться и что-то отыскать намного легче, чем соплеменникам Геллы. Для них это страшный и непонятный мир варваров. Ну, конечно, и для нас есть всевозможные различия, но все равно, иногда тебя охватывает чувство, что ты на Земле в своем двадцать первом веке, ну только в другой, доселе неизвестной тебе, далеко заброшенной стране, находящейся скорей всего даже на другом континенте.

Мы подъехали. Водитель, обернувшись, с сомнением воззрился на меня.

– Многоуважаемый господин, вам точно сюда? Вы не ошиблись? А то могу вас за совсем скромную доплату отвезти в плаза-отель «Судет», который вам наверняка подойдет больше.

– Не стоит. Мне именно сюда.

Таксист в ответ молча пожал плечами, типа, хозяин барин. Я поблагодарил водителя и вышел из такси.

Обшарпанное, трапециевидное пятиэтажное здание, с то и дело тухнущей, блеклой вывеской с названием отеля «Олой», не являло собой образец комфортабельности и фешенебельности. Но выбор этого заведения был осознанным, и его адрес я назвал таксисту не случайно. Да, безусловно, это не Рио-де-Жанейро, как говаривал великий комбинатор Остап Бендер, и наверняка в пятизвездочном плазе-отеле мне было бы намного комфортней, но, во-первых, здесь в отличие от плаза принимали к оплате наличные, во-вторых, он был совсем не далеко от центра, а в-третьих, он очень подойдет для того, чтобы продвигать мой план по внедрению в местный бомонд.

Когда-то давным-давно, когда я был совсем еще мальчишкой, мне на глаза попалась комедия Николая Васильевича Гоголя «Ревизор», которую прочитал на одном дыхании. Не переставая удивляться, как такого человека, как Хлестаков, занимающие самые ответственные и серьезные посты в своем городе, почитаемые всеми люди умудрились посчитать влиятельным сановником, прибывшим с целью проверки их деятельности. С возрастом накопился жизненный опыт, а с ним пришло понимание того, что все чиновники, особенно это касается высшего звена, как правило, взяточники и казнокрады, а встретить в их рядах человека честного, неподкупного – это все равно что найти трюфель на картофельном поле. Зная, что почти у каждого чиновника рыло в пуху и он как черт ладана боится инспекций и людей их осуществляющих, а вдруг наверху прознают про его неприглядные делишки. Короче, у меня созрел план. И чтобы мой план сработал, я для его осуществления взял за основу нетленный труд Гоголя.

План таков: как только я заселюсь в гостиницу, мои личные данные, как о вновь прибывшим лице, будут тут же переданы в местное отделение контрразведки, меня немедленно пробьют по базе, а там я прикрыт. Такой важный чиновник под именем Суаре Эна имеется и занимается он ничем иным, как проверкой строений и объектов по всей стране, а также его очень интересует, нет ли грубых нарушений в целевом использовании выделенных тому или иному округу из госказны для строительства денежных средств, не разворовываются они случаем нечистыми на руку местными чиновниками.

Уверен, без прикрытия пилить бюджетные деньги нельзя. Поэтому, сто пунктов, у бонз Салантая с контрразведчиками «смычка», и делают они это сообща. Значит, контрразведчики быстренько сольют инфу чинушам: «По вашу душу из столицы приехал крутой перец. Разберитесь и умаслите. Нам не нужно, чтобы он совал свой длинный нос в наши финансовые дела».

После этого на меня обязательно выйдут самые верхи из руководства, чтобы задобрить страшного ревизора, корчащего из себя неподкупного настолько, что он остановился не в шикарном пятизвездочном отеле, а в каком-то гадюшнике. Но на самом деле давно известен тот факт, что неподкупных не бывает: то, чего нельзя купить за деньги, можно купить за очень большие деньги – это аксиома для таких, как они.

Я, как Хлестаков, войду в высшее общество, в самые сливки этого населенного пункта, открыв ногой дверь, и под шумок, надеюсь, мне удастся узнать, где хранятся останки звездолета, кто-нибудь из них обязательно что-то слышал или знает и проболтается в приватной беседе. Вот таков мой нехитрый план.

Так что заселяюсь в клоповник и жду день-два, если не сработает —придется как-то по-другому.

Внутри отель выглядел так же неприглядно, как и снаружи: небольшой холл, стены и пол выложены натуральным грязно-красным камнем, потрескавшимся местами от времени или от того, что здание дало усадку. На потолке светильник в виде бегающей спирали, дающий матово-бледный свет. В углу стоит небольшой протертый до дыр диванчик, рядом, отдавая дань традициям, небольшая статуя всеми почитаемого и всенародно любимого генерал-фельдмаршала Эбо, прямо посередине холла в наглухо закупоренной круглой стойке из пуленепробиваемого плексостекла сидела заспанная молодая девушка-администратор, чем-то напоминая стрекозу, которую злой шутник отловил и посадил в стеклянную банку.

Девушка, увидев позднего посетителя, смешно захлопала ресницами, пытаясь стряхнуть сон с опухших век.

– Свободная комната есть? – спросил я.

Девушка с нескрываемым любопытством