Змеиный Зуб - Ирина Сергеевна Орлова

– Какая же ты умница, Эми, – умиленно прошептала Валь.

– Пришлют они, ещё как пришлют, – глухо молвила Эпонея. – Как только они узнают, что тут должна быть вторая дочь Видиров, они сюда придут. И горе будет нам.

– Не будет, – заверила Валь. – Ты их убедишь, что ты жена Глена, и станешь им безразлична. Они про нас вообще забудут, не догадываясь, что то, что они ищут, у них на виду.

– Ты думаешь, Демона можно обмануть? Ты думаешь, ты сможешь, раз не смог Адальг?

– Не «я смогу», а «сможем мы»! – поклялась Валь, глядя в глаза отцу. – Дай мне только стереть остатки твоей помады. А ты, Эми, моя хорошая, будь добра, разыщи мою шкатулку с басмой.

Натруженные тела просили покоя, но теперь это было слишком большой роскошью. Они не знали, есть у них в запасе двадцать минут или двадцать часов, и потому принялись действовать. В четыре руки Валь и Эми принялись преображать королеву. Развели из басмы краску, ювелирно очертили брови и зачернили волосы. Их, ещё недосушенными, Валь принялась заплетать в какие-никакие косы, которые закрепила по-домашнему сеточкой – чтобы не бросалось в глаза то, как они коротки. А Эми подгоняла на ней вальпургино строгое платье для домашних приёмов. К этой строгости прибавлялась немного завышенная талия, что в глазах любой женщины сразу сказало бы о её беременности.

Бегая по лестнице, Валь так прыгала через обломки, скатившиеся с верхних этажей, что едва не стала жертвой чёрной мамбы. Её пришлось аккуратно поймать и закрыть кое-как в разваленном террариуме, чтобы та не могла вылезти. Зелёная мамба, Ловчий и крайт, должно быть, ещё где-то прятались, и это внушало баронессе смутное беспокойство. Террариум с полозами оказался разбит вместе с его обитателями. Зато хамелеоновый бумсланг смирно возлежал на подушке из мха, хотя ему был открыт путь наружу. Поразмыслив, Валь повесила его к себе на шею, и тот приобрёл бледный цвет, подражая её коже.

Хотя… если она не баронесса, кто она теперь? Экономка? Учительница? Уж едва ли кормилица и явно не горничная…

Кем бы она ни была, эти царственные горы из кос, что ещё кое-как держались на голове, она быстро распускала, а глазами подыскивала самое простенькое рабочее платье.

Девушка дворянской внешности… родственница – плохая идея. Экономка – почти слуга. Учительница – слишком юна.

Но ведь есть красильная палетка от Банди…

Кому будет нужна уже не первой свежести женщина? Юной здесь должна быть лишь баронесса. А так – кто станет задавать ей вопросы, если очевидно, что она помогает переживать беременность и поддержит в родах?

«Нет, это не дело, думай, думай», – твердила она себе, пока водила тонкой кисточкой по едва заметным следам морщин. В углах глаз, под веками, на лбу, по краям рта. – «Вопросы будут, и много. И отвечать придётся тебе. Имя, откуда взялась, что здесь забыла…»

Отдалённо, но отчётливо прозвучал зычный возглас:

– Хозяйка! Извольте показаться!

«Я даже не успела заплестись!» – в ужасе подумала Валь и выскочила из будуара навстречу Эми. Та глядела на неё большущими ореховыми глазами. И Вальпурге ничего не оставалось, кроме как кивнуть ей. Тогда служанка прошмыгнула в спальню баронессы, которая окном выходила к подъездной дороге. И отозвалась оттуда:

– Хозяйка вас слушает, господа!

Валь, прячась в коридоре, совсем ничего не могла разглядеть за плечами Эми. Она осталась в коридоре, а непослушные руки её продолжали безуспешно застёгивать одну и ту же пуговицу на груди.

– Передай своей госпоже: пускай велит поднять решётку и отпереть дверь! – расслышала Валь отзвуки могучего голоса. – Граф Эльсинг изволит нанести ей визит. Если уж Видиры правят островом, мы хотим поговорить, как правитель с правителем.

Эми замешкалась, а затем звонко крикнула:

– Сейчас я спрошу у неё!

А сама кинулась навстречу Вальпурге с глазами ошалевшими, как недавно у потерянного тарпана.

– Их там четверо, миледи, – зашептала она. – Одеты все с ног до головы, от змей, должно быть. Только у одного зенки виднеются. А говорит тот, у кого шлем с рогами, как морда драконья. Что же сказать-то им?

Валь ощутила, как холод разливается по телу. Теперь пути назад точно нет. Она коротко передала Эми, что ответить, и та вернулась к окну:

– Господа, хозяйка говорит, что не правит островом; она происходит из рода герцогов, но не первый год уже замужем за бароном Гленом Моррва, и оттого не знает, может ли чем быть вам полезна. Но она радушно соглашается вас принять, ежели вы только поклянётесь не причинять ей и её домочадцам вреда! И не нарушать её душевное равновесие: она, господа, осталась здесь одна, к тому же в положении, и уже и без того натерпелась от ваших снарядов!

За короткой паузой последовал ответ:

– Мы вчетвером клянёмся госпоже баронессе, что и пальцем её не тронем, слова грубого не скажем и ни гроша у вас не отнимем! Открывайте, да поспешите.

Эми кивнула и захлопнула окно, а затем подбежала обратно к Вальпурге.

Что они могли друг другу сказать?

– Исполняй, – едва заметно кивнула Валь. Горничная поспешила вниз, а сама Валь кинулась в свой будуар и выхватила из шкатулки с украшениями простую ленту. На ходу подхватывая ею свою разметавшуюся до колен гриву, она помчалась по лестнице. Жутко скрипел ворот: Эми поднимала решётку.

Эпонея сидела, жутко безжизненная, там же, где они её и оставили – на диване. Затянутые косами волосы сделали её лицо менее миловидным, как и отсутствие какой-либо косметики. Бледная, едва дышащая от страха, она практически не шевелилась. Лишь контуры её узких плеч, очерченные оливково-серым платьем, вздымались с каждым вдохом.

Мердок крутился тут же: он подкидывал дрова в камин. И Валь торопливо толкнула его в сторону кухни, шепнув:

– В погреб! Или за окно! Прячься!

Ведь если здесь обнаружится мужчина, с ними уже не будут так милосердны.

Средь кухонных инструментов она неожиданно заприметила удава, чем и воспользовалась: она схватила его и принесла Эпонее, посадив прямо на неё. Королева вздрогнула, когда оказалась лицом к лицу с его глазами-бусинами. Но Валь сию же секунду успокоила:

– Держи его красиво. Он не кусается. Он сам боится. И помни: ты леди Вальпурга Видира Моррва. Твой муж – Глен Моррва. Ты беременна, так что чуть что – лишайся чувств.

Оцепеневшая Эпонея даже не шевельнулась в ответ, и баронесса сама разложила пятнистые кольца на диване и её плече.

В это же мгновение громыхнула дверь, и Валь едва успела принять подобие непосредственной позы подле диванного подлокотника. Она как бы закрывала собой сестру, давая лишь небольшой обзор на её маленькую сломленную фигурку.

Эми отбежала в гостиную и тоже встала за хозяйкой, у спинки дивана. Они сгрудились втроём. Три воробья, застигнутых непогодой