Герцогиня Хардин - Эльза Скарлетт

Персиваль и никого не подпустит. Отдыхай и готовься к завтрашнему приему, горничные и портнихи уже прибыли.

Я послушно кивнула, пожалев лишь о том, что не догадалась из академии забрать свои записи и некоторые книги.

Дядя сказу после завтрака ушел. А я осталась вместе с костяной гончей.

Но скучать мне не дали. В гостиной появилась старшая горничная нашего родового имения. Охая и ахая, она увела меня на второй этаж, где находилась моя комната. И до обеда меня мыли, стригли, натирали маслами и экстрактами, делали массажи, маникюр и педикюр целая гвардия служанок. В общем готовили к приему во дворце, чтоб герцогиня была похоже не на замученную адептку, а на настоящую наследницу Хардин.

После обеда мне дали возможность отдохнуть, а ближе к вечеру доставили платье на примерку. Шила платье наша швея, что меня порадовало. Она знала, что мне нравиться и мы с ней дружили, если это можно было так назвать.

Темно-вишневое, с едва открытыми плечами, отороченное мехом и разрезанными от локтей рукавами. Оно было в стиле герцогства Хардин. Платья, которые были в моде в столице и при дворе, мне не нравились своей излишней открытостью и большим количеством подъюбников из тафты. Слишком вычурные и неудобные, к ним полагались еще и корсеты. Мое же сверху было пошито из плотной ткани, которая утягивалась вместо корсета, поддерживая спину.

После примерки платье унесли подшивать. А я переодевшись стала ждать к ужину дядю, занявшись чтением в малой гостиной. Для меня растопили камин и я, удобно устроившись, с удовольствием отдыхала вот таким незамысловатым способом.

Мое чтение прервал дворецкий, сообщивший, что лорд Сорель уже прибыл в имение и будет ждать меня в столовой к ужину через пять минут. Закрыв книгу, я пошла встречать дядюшку, пока слуги сервировали стол.

Лорд Сорель явился в домашней рубахе, брюках и длинном распахнутом хитоне с широкими рукавами. Вся наша семья уважала и ценила одежду, принятую в народе. У аристократов она просто была из более богатых тканей и с вышивкой. Мне нравилось, когда родственник надевал национальную одежду Сарнгейта, которая ему неимоверно шла. И несмотря на домашнюю небрежность и распущенные волосы, смотрелась на нем неимоверно мужественно.

— Добрый вечер, племянница, — поздоровался со мной дядя, наливая себе из граненого графина в стакан, что-то крепкое.

— Добрый вечер, дядя, — ответила я, присаживаясь за стол.

После того, как лакеи разложили блюда, дядюшка отпустил слуг, и мы остались наедине.

Начинать разговор я не стала. А дядя рассуждал задумчиво глядя в пустоту, продолжая есть. Я не хотела его отвлекать сейчас вопросами.

Мы почти закончили ужин, когда дядюшка прервал молчание:

— Король все-таки посвятил меня в суть твоей клятвы, Лея, — весьма спокойно начал разговор фельдмаршал. — Скверная история, деточка… Теперь понятно, почему тебя пытались убрать таким мерзким способом, заполучив одновременно и сознание. Заказчик хотел получить сведения о том, как тебе и Норису удалось замедлить проклятие.

— Его… нашли? — задала я осторожно вопрос.

Дядя откинулся на стул и внимательно посмотрел на меня.

— Нашел я. И если бы я не превысил полномочия, на что бы никогда не пошла инквизиция, то мерзавец бы выкрутился.

Я молчала, ожидая продолжения.

— Но, чтобы ты понимала, он все равно мог бы избежать наказания, которое полагается за это преступление. Аристократы неприкосновенны, улики хоть и весьма явные, но косвенные, а у него еще есть защитники. Но об этом ты узнаешь завтра. Во дворце не так много лиц, которые заслуживают настоящего доверия.

Дядя поднялся и помог встать мне, отодвинув кресло.

— Идем в гостиную, посидим, хоть немного вместе. Я уже и забыл, когда мы спокойно могли поговорить вечером.

Мы прошли обратно в малую гостиную, где все так же горел камин. Дядя налил себе стакан еще бренди, а мне слуга принес поднос с чаем и пирожными.

Сев на диван перед камином, он подозвал меня к себе, и я устроилась у него под боком, наслаждаясь его присутствием и такой домашней атмосферой.

— В этой всей ситуации, Лея, — продолжил рассказывать дядюшка, — я придерживаюсь мнения, что тебе все же стоит вернуться в Сарнгейт. Там я могу обеспечить твою безопасность и сделаю все, чтобы ты продолжила обучение и доделала работу, обещанную королю.

В голосе родственника я все же распознала нотки неуверенности. И посмотрела на дядю. В черных глазах отражалась мягкость и любовь. Такой родной и приятный взгляд.

— Часть меня тоже хотела бы вернуться, — заметила я.

— Часть? — усмехнулся дядя. — Я хорошо знаю тебя, Лея. А сейчас у меня возникает мысль, что ты изменилась… Раньше ты бы не сомневалась.

Я потупила взгляд.

— Мне нравиться в академии, — призналась я. — Но последние события заставили несколько сомневаться в том, что мне стоит оставаться там.

Дядя ничего не сказал на это, и мы какое-то время смотрели на огонь в камине, возле которого разлегся Персиваль положив голову на лапы, как самая настоящая домашняя собака.

— И все же, несмотря на мою настойчивость и выявленного заказчика твоего покушения, король категорически отказывается разрешать забрать тебя. Все дело в твоей помолвке. Сейчас она — самый главный довод. Король считает, что Сенье и Тенебрей в состоянии обеспечить тебе защиту не хуже, чем я. Поэтому я хочу спросить прямо, Лея, готова ли ты, на то, что я буду настаивать на разрыве помолвки завтра?

Мое сердце замерло. Я помнила об обещании данном Корину, и сама на него согласилась. Если не сдержу слово, то и он не будет держать свое. Это приведет к конфликту между ним и дядей. А у дяди возникнуть разногласия с королем. И все еще больше может усугубиться в политической жизни королевства. Получается сейчас от меня зависит будут ли два герцогских дома сотрудничать, или же начнется конфликт.

— Дядя, — начала я осторожно, — я пообещала герцогу Тенебрею, что до поездки на практику в Сарнгейт помолвка останется в силе. Если я не сдержу свое обещание и захочу расторгнуть договор, Корин не будет этому препятствовать. Но если нарушу его, то он будет отстаивать свои права на меня.

Дядя нахмурился и сильней прижал меня.

— Очень странное между вами соглашение, — озвучил он свои мысли. — Ты что-то недоговариваешь, племянница.

Мне было стыдно и неудобно признаваться дяде в личном, которое касалось меня и Тенебрея. Я поняла, что не хочу, чтоб дядя думал о Корине плохо и неправильно все понял.

— Корин сказал, что любит меня, и хочет, чтобы я полюбила его.

Дядя шумно втянул воздух.

— Демоны, — выругался он, — а я еще утром заметил, как он быстро восстановился…