Марш Обреченных. Эстафета - Вадим Климовской

— Абрахам и Рохт немедленно в единое кольцо!

Звонкий голос архимага заставил высших адептов подобраться.

— Собираемся в кольцо! Все! Все до одного мага!

Сермен невольно содрогнулся, когда тени в сутанах сомкнули круг вокруг Бартольда и его самого. Рассветный туман добавил свежести и влажности. Выпавший снег за минувшие сутки порядочно подтаял, превращая ухабы и ямы в жижу и лужи. Легкий ветер со стороны Кроличьих лесов все норовил разрастись опять в снежную вьюгу.

Отрешенные лица орденцов и властная фигура Верховного мага.

Сермен попятился, избегая магического ритуала.

То, что господа магики готовились пробудить мощные и серьезные силы — не стоило даже сомневаться. Вот правда насколько безопасно пройдет акт заклинаний и не сорвется ли плетения с умелых рук? И удастся ли орденцам удержать первобытную силу в своем подчинении?

Граф Коршун успокаивал себя тем, что за работу взялись лучшие магики севера.

Воздух потяжелел и сгустился над кругом склонившихся фигур. Руки тесно сжаты. Архимаг заводит монотонное пение заклятья. Адепты синхронно и машинально повторяют, слово в слово. Воздух вибрирует. Насыщается пульсирующей энергией. Потоки огненной стены готовы сорваться, будто с цепи. Гончими низринулись на копошащийся стан коротышек.

Жгуты карминового пламени собранные в воздушный кокон ждали решающего слова от мессира архимага.

Сермен пятился от неистового жара, разросшегося над головами магиков и парящего как облако. Глава Тайной службы судорожно сглотнул — его снова поразили сила и могущество магов. Он пятился до тех пор, пока спиной не уперся в живую преграду.

— Ваша тайность, гномы наступают…

— Тем хуже для них, — коротко резюмировал граф, не сводя взора от рукотворного чуда.

Сначала крики до их слуха долетали слитно и глухой стеной, но потом, когда армия коротышек преодолела половину разделявших их укрепления расстояние, рев овражников резанул слух и расшатанные нервы. Лавина коротконогих тел неорганизованно, толпой, неслась на их частокол, презрев страх и предрассудки.

Вновь чародейство князя Лестора взяло вверх над разумом и рассудком.

— Абрахам руби в центр! По команде!..

Орест Бартольд готовил удар через высшего адепта.

— Огонь! Ого…

Приказ архимага утонул в жутком гуле бушующего пламени.

Извивающийся поток огня врезался в первые шеренги — снес наступающих, будто высохший тростник, прорубал дорогу для следующих ударов орденцов.

Пламя пожирало все: доспехи, латы, шлемы, кривые мечи, бердыши и ножи, кожаные куртки и штаны, меховые подкладки и копья.

Плавилось железо и грубая одежда.

В считанные мгновения сгорали гномьи тела.

Но волна разъяренных воинов не оступилась, продолжила яростный бег.

Крики и ругательства в адрес магиков долетали до слуха Сермена и заставляли боязливо морщиться. Что же способно раз и навсегда остановить гномье племя? Явно не одна только магия!..

— Бьем по флангам!

— Готовься!

— Огонь!!! Ого-нь!!!

Огненные щупальца сжались сперва в клубок, и когда мессир архимаг отдал команду "огонь", Абрахам и Рохт отпустили убийственную силу на волю, словно гончих с привязи. Пламенные "псы" сорвались с цепей и набросились на фланговые ряды овражных гномов.

Адский грохот прервал ругань и мат.

Бегущих в первой линии подбросило над шеренгами, разметало картонными домиками, оловянными солдатиками. Остальных что неслись вслед за передовыми — поджарило до черных угольков. Те, что умудрились остаться в живых, копошились в жиже, червями возились в грязи и растаявшем снеге. Как показала практика — жить хотели все, даже такие никчемные сущности, как овражные гномы.

Тут же на практике, Сермену порядком опротивело лицезреть смерть и последующие за ней последствия. То есть — трупы, смрад и разложение!

А, судя по разыгравшимся событиям, пятак между Кроличьими лесами и Молочными Пиками, обещал совсем нескоро прийти в первозданный вид. Утро опустилось на дикий край в жуткой красе: над ровной плоскостью, окруженной с одной стороны лесами, а с другой — предгорной грядой Молочных Пик, разряжались феерические и пугающие зарницы, надолго отталкивающие не только зверье, но и разумных обитателей местности. Правда, такое сравнение абсолютно не доходило до главного адресата — овражных гномов. Коротышки нагло и тупо перли напролом, перескакивая через обугленные останки, отпихивали с дороги корчащихся в огне и муках сотоварищей, а чаще всего и вовсе, добивали несчастных на месте.

Схватка между магиками и коротышками накалилась!

Гномы и не думали отступать.

Бартольд скручивал последние силы адептов в хрупкое кольцо. Никому не верилось, что такое-то беспризорное племя, способно устоять и атаковать хорошо натренированных и обученных бойцов.

Сказались — напористость и неугасимая воля князя Лестора. Чем только он приручил погань? Чего только нашаманил? Колдовство Лестора брало вверх над магами Ордена Северных Магов!

Бартольд чувствовал, как иссякают силы…

Как подкашиваются колени у молодых аколитов…

Как начинают предательски дрожать руки у Абрахама и Рохта.

А Сермен Коршун едва сдерживать нервную дрожь.

И только Верховный маг Ордена ненавистно чуть слышно цедит сквозь зубы:

— По-оследний уда-ар и за ме-ечи…

Кто-то из адептов подавил невольный стон, а кто-то, уже был готов вот-вот рухнуть без сознания.

— ГОТОВСЬ!!! — Из последних сил кричит мессир архимаг.

Спины магов подобрались.

Ноги уверенней отыскали опору в грязи — в месиве из снега и чернозема.

— Широ-окой сте-еной ого-о-о-нь!!

Сформировавшийся клубок огня раздался в густое и непроницаемое покрывало, которое сначала разрослось в стену, что в кратчайший миг накрыла спешащих, на ослабевших магиков, гномов; и гигантским валом, снесла коротышек, не только испепелив, но также — разорвав на жуткие останки.

Огонь растерзал основные силы овражников, и оставалось уповать на чистое везение и трусость. Неужели у гномов не проснется боязнь? Ведь маги достаточно побили их ряды за столь короткое время.

Бартольд и Сермен первыми оказались возле укреплений, первыми увидали чудовищную картину ристалища. Магический огонь угасал, потеряв хрупкую нить к источнику и воле единого кольца. А маги распались. Многие, отдав последние силы на финальный поток и вовсе, остались лежать скрюченными фигурами. Бой выдался для орденцов смертельным.

— О Аллон, неужели мы их не остановили?

Бартольд пошатнулся на перевернутом борту повозки, граф Коршун вовремя подставил плечо.