(не)верная (СИ) - Дилин Рин

«Это же не он, правда?» - вякнула было в голове надежда, но заткнулась при виде рядом с говорящей фамилией стандартного медицинского символа: плюющей в чашу змеи. Какая-либо ещё иная информация на табличке отсутствовала. Господин Коновалов мог оказаться как венерологом, так и стоматологом. Мол, кому надо, тот знает.

Седов вышел на крыльцо и взмахом руки поманил меня.

«Наш мальчик всё решил! – ехидно оживился чертёнок. – Сейчас тебя будет коновалить ветеринар. Или ветеринарствовать коновал?.. Сестрица, тебе как больше нравится?»

- Мне больше нравится, когда нос из-за сифилиса не грозится отвалиться, - буркнула я. – А там он будь хоть патологоанатомом. Главное – чтобы смог выявить переданные Славиком мне «презенты» от Зайчихи. И к тому же у ветеринаров символ другой.

Я вышла из машины и подошла к Седову.

- Не волнуйся, - сказал Юра, успокаивающе поглаживая меня по плечам. Но я особо и не боялась. Наоборот, мне показалось, что он переживает пуще моего. – Пётр Эдуардович мой давний знакомый. Врач от Бога, настоящее светило науки. Как я и предполагал, он использует свой частный кабинет по вечерам в качестве личной лаборатории: пишет очередную диссертацию. Поэтому зачастую засиживается допоздна. Проходи, я с ним обо всём договорился.

«Ого, Лариска, гордись! – пафосно закатил глаза чертёнок. – Сейчас у тебя между ног не абы кто лазить будет, а настоящее Светило! Ты главное, манденю свою не мой после этого: внукам показывать станешь…» - я мысленно отвесила ему подзатыльник (совсем берега попутал), и он, наконец, обиженно заткнулся.

Юра провёл меня внутрь здания и мягко впихнул в один из кабинетов. Сам же остался снаружи и плотно прикрыл дверь за моей спиной, словно отсекая пути к отступлению. Но это я и не планировала, хотя бы в силу того, что настоящих «светил» вживую никогда не видела. И мне было любопытно посмотреть на представителя данной элиты.

Кабинет оказался скромным и чистым: светлый кафель покрывал стены и пол. Пахло свежезаваренным кофе, что сразу навевало ощущение уюта и покоя. Вполне обычный частный медицинский кабинет: компьютерный стол, пара стульев и фикус. Однако основная его специализация мне пока была не ясна: ни гинекологического, ни стоматологического кресла в нём не обнаружилось. Но кабинет смежался с ещё, как минимум, двумя помещениями: на это красноречиво указывали две двери, расположенные друг против друга.

- Проходите, голубушка, не стойте на пороге, - послышался мужской голос, и я разглядела седовласого мужчину, почти полностью скрывавшегося за монитором компьютера.

Стол по обеим сторонам был завален пачками с документами. Видимо, работа над диссертацией кипела здесь в полную силу. Я подошла и примостилась на краешек стула, который, скорее всего, и предназначался для посетителей. С замиранием сердца ждала, когда же Светоч Науки перестанет тарабанить по клавиатуре, выделит для меня время в своём плотном графике и явит мне свой лик, точно солнышко из-за тучек появится. Но ожидания чего-то необычного не оправдались. Пётр Эдуардович Коновалов оказался заурядно непримечательной внешности: староват, полноват и, на мой притязательный взгляд, не в меру сутул.

Удивительными были только его глаза. Голубые-голубые. Я впервые встречала такой насыщенный цвет в столь преклонном возрасте: обычно радужка имеет свойство выгорать и становиться белёсой. Но у него они сияли цветом, и казалось, что это контактные линзы. Так можно было бы подумать, если бы не очки, которые примостились на самом кончике носа. А, как известно, очки и контактные линзы – вещи не совместимые.

Пётр Эдуардович улыбнулся мне, и уголки его глаз украсились лучиками морщинок. Это было так по-доброму и естественно, что я невольно улыбнулась ему в ответ.

«Ты чего расслабилась, дурында?! – отчего-то громким шёпотом возмущённо взвыл чертёнок. – Ты хоть знаешь, какие врачи выглядят именно вот так? Хирурги и костоправы! И я даже не знаю, кто из них хуже… Нечистая сила! Я прямо-таки уже чувствую, как сейчас он у нас спросит, где болит, и именно туда с такой же «добренькой» улыбочкой надавит. До тех пор, пока что-нибудь не захрустит… Тьфу-ты, мы ж здесь совсем по-другому вопросу!..»

- Простите, а вы врач по какой специальности? – осторожно озвучила я свои опасения вслух.

Пётр Эдуардович весело хмыкнул:

- Изначально я – генетик. Но обстоятельства сложились таким образом, что мне пришлось переквалифицироваться в акушера-гинеколога. В свободное от работы в родильном отделении время веду частный приём в качестве лекаря по срамным болезням. Все необходимые сертификаты в наличии. Я удовлетворил ваше любопытство, сударыня? Надеюсь, мы можем, наконец, перейти к сути вашей проблемы и не отнимать друг у друга время?

Я смутилась, кивнула и по привычке покрутила кольцо на безымянном пальце. Доктор бросил взгляд на мою руку, и я, застеснявшись ещё больше, рефлекторно прикрыла обручалку рукой: как неловко! Пожалуй, следовало снять кольцо и заранее спрятать в сумочку. Как знакомый Седова, доктор наверняка в курсе, что Юра женат. Не на мне.

- Не волнуйтесь, голубушка. Я не буду задавать неудобных вопросов: за ковыряние в личных жизнях клиенты мне не платят, - успокоил меня врач. – Но для анкеты мне всё же придётся уточнить у вас некоторые данные: государство обязывает. Стандартный опросник, ничего криминального. Не возражаете, если совместим его с процессом обследования? А анкету заполню сам позже, чтобы вас не задерживать. К счастью, на память я пока не жалуюсь.

Я не без облегчения согласилась: быстрее начнём, быстрее кончим. Пётр Эдуардович пригласил меня пройти в одну из дверей, за которым спрятался ещё один кабинетик. Также отделанный кафелем, но уже имеющий строгую направленность: гинекологическое кресло тёмным зверем притаилось в нём и ждало очередную жертву – меня. Врач натянул перчатки, дождался, когда я разденусь, взгромозжусь на пыточное орудие, и приступил к осмотру. Попутно он сыпал вопросами, кивал, выслушивая ответы и не забывая мне жать то там, то сям. И даже снизошёл до лести, узнав, что аборты в моей биографии отсутствуют совсем:

- Приятно иметь дело с разумной барышней, которая понимает полезность контрацепции, как в первую очередь благо для собственного организма. Прерванные беременности, знаете ли, здоровья женщинам не прибавляют. А то бывают такие особы, сделают за три года двенадцать абортов, а потом ещё удивляются, почему из-за воспалительных процессов им матку проще вырезать, чем вылечить…

Покончив с манипуляциями в моей промежности, Пётр Эдуардович милостиво позволил мне сползти с кресла и стал готовиться к забору крови для анализа.

- То, что вы, голубушка, не соизволили с самого утра перекусить, нам сейчас на руку: я в таком случае возьму у вас ещё пробу из пальца, для полноты картины. Но если вы решили взять подобное поведение за правило, то вынужден отчитать вас со всей строгостью: человеческий желудок сделан не из стали, и пропуск приёмов пищи чреват образованием гастритов и язв…

Он настолько по-доброму ругал меня, что я мысленно умилилась и торжественно поклялась, что так делать больше не буду. Всё, завтраки-обеды-ужины строго по расписанию.

Рука у Петра Эдуардовича оказалась весьма лёгкой: забор крови для анализа прошёл почти безболезненно.

- Ну всё, милая, - сказал он, отпуская меня. – Идите, погуляйте с полчасика. Анализы как раз будут готовы. И - умоляю! - воспользуйтесь этим временем, чтобы съесть что-нибудь.

Я натянула на моментально скисшее лицо вежливую улыбку: мол, да-да, слушаюсь и повинуюсь. Сейчас как выйду, так сразу в лоб Юре и влеплю: «Пойдём, пожрём. Мне врач рекомендовал. А посему, вези меня, милой, у ресторан! ».

Не-не, все правила в силе, я помню. И рестораны также попадают под запрет. Потому что «всё временно». И да, «ничего у него не просить» сюда же.

«А дядька-то молодец! – восхищённо закатил глаза чертёнок. – Как лихо он тебе мадамский «сход-развал» сделал. Вот что значит Светило-о… У него, небось, и беременные также быстро рожают: зашла, «выплюнула», следующая. Ты, если второго надумаешь, к нему на учёт становись, поняла?»