Гитлерленд. Третий Рейх глазами обычных туристов - Эндрю Нагорски
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Коричневорубашечники совершили изрядную часть тех актов насилия, что последовали за приходом к власти Гитлера, – нападения на евреев, социалистов и всех, кто считался противником режима, а также порой на американцев или иных иностранцев, не приветствовавших штурмовиков нацистским салютом. Хотя нет сомнений, что они считали себя выразителями воли Гитлера, сам нацистский лидер впоследствии утверждал, что они почти выходили из-под контроля. Он получал постоянные жалобы от армии, даже от дряхлеющего президента Гинденбурга, на плохую дисциплину штурмовиков. Рем же все больше стремился к независимости и представлял своих бойцов как авангард продолжающейся революции. «Штурмовики и эсэсовцы не позволят германской революции завять или остановиться на полпути из-за предательства неготовых драться», – объявлял он и клялся продолжать «нашу борьбу». Гитлер ответил довольно жестко, хоть и не упоминая Рема по имени. «Только глупцы думают, что революция не закончена», – объявил он.
Роскошная жизнь руководства штурмовиков, распространяющиеся слухи об их кутежах и гомосексуальных связях сослужили им также плохую службу. Рем занимал виллу на Принцрегентенплац в Мюнхене, которую обставил внутри антикварными флорентийскими зеркалами и французскими креслами. Перемирие между рейхсвером и штурмовиками в начале 1934 г. не слишком уменьшило нарастающее напряжение. Ранним утром 30 июня Гитлер лично повел небольшую группу вооруженных полицейских, на трех машинах проехавших от Мюнхена до Бад-Висзее, курорта на берегу озера, где Рем и другие лидеры отсыпались после очередной ночной вечеринки.
Вломившись в комнату Рема, они объявили его предателем. В соседней комнате они нашли Эдмунда Хейнеса, главу штурмовиков из Бреслау, в постели с молодым любовником. Часть участников той попойки у Рема увезли на автобусе в мюнхенскую тюрьму. Нескольких убили на месте. Гитлер поначалу не мог решить, как поступить со своим старым товарищем Ремом, и лишь на следующий день руководителю штурмовиков дали пистолет, чтобы он мог застрелиться. Рем отказался, и тогда двое эсэсовцев расправились с ним. Правительство дало очень жесткие официальные комментарии по поводу судьбы человека, который не так давно помог Гитлеру пробиться к власти. «Бывшему начальнику штаба Рему была дана возможность исправить последствия своего предательского поведения. Он не сделал этого – и был расстрелян».
Герман Геринг явился в Министерство пропаганды в тот же день и сообщил спешно собранным иностранным корреспондентам, что нацистам пришлось действовать быстро, чтобы предотвратить запланированное восстание против Гитлера.
Как вспоминала работавшая в Chicago Tribune Сигрид Шульц, командующий люфтваффе прибыл «при полном параде и со своими офицерами; он держался так формально, как только мог». Дав официальные комментарии по случившемуся, Геринг собрался было уходить, но остановился, заметив Шульц, которую уже встречал ранее на других мероприятиях. Он сказал ей вслух:
– Кстати, генерала фон Шлейхера застрелили, когда он пытался бежать.
Затем, по воспоминаниям Шульц, он посмотрел на нее очень «пристально». Она сделала вывод, что ей таким образом намекнули: нацистам сойдет с рук все, что бы они ни делали.
Быстрота этих убийств и разнообразие жертв показывали, что Гитлер и эсэсовцы, лидеры которых ненавидели Рема и штурмовиков, решили истребить всех, кого считали реальным или возможным недругом. Тело Густава фон Кара, баварского политика, занимавшегося подавлением Пивного путча, а в дальнейшем отошедшего от дел, нашли порубленным на части. Среди других жертв оказались секретарь и несколько помощников вице-канцлера Франца фон Папена, хитрого предыдущего канцлера, который помог ослабить Шлейхера и дал шанс Гитлеру прийти к верховной власти.
Папен был тем самым политиком, кто уверял Лохнера из Asssociated Press, что «мы наняли Гитлера» и что ему с другими опытными политиками удастся удержать все под контролем. Лично его не убили, но временно посадили под домашний арест, а впоследствии отправили послом Гитлера в Вену. 25 июля 1934 г., менее чем через месяц после «ночи длинных ножей», австрийские нацисты убили канцлера Энгельберта Дольфуса, который обладал фактически диктаторскими полномочиями, но был против гитлеровского движения. И все же Папен принял новое назначение без колебаний, и теперь его работа состояла в подготовке Австрии к аншлюсу – объединению с Германией в 1938 г.
Его готовность служить новому режиму, который он же и привел к власти, навлекла на него презрение всех иностранцев и немцев, которых беспокоило то, что творится в стране. На вечеринке американского посольства в резиденции Доддов, которая проходила 4 июля в честь Дня независимости, еврейская журналистка Белла Фромм отметила, что все очень на взводе, но по одному пункту собравшиеся согласны: «Всем очень жаль, что Шлейхера убили, а Папен отделался парой потерянных зубов».
1 июля Додд со своей дочерью Мартой заехали к резиденции Папена. Марта заметила, что юный сын вице-канцлера стоит за занавесками, и позже он сказал Доддам, что его семья благодарна за этот жест поддержки во времена, когда никто больше из дипломатов не решался приближаться к их дому. Посол Додд также прислал открытку с сообщением: «Надеюсь, вскоре мы сможем созвониться». По словам Марты, отец её Папену совершенно не симпатизировал, полагая его «черным трусом, шпионом и предателем». Но он таким образом выражал свое неодобрение жестоким методам новых властей Германии.
На вечеринке 4 июля резиденция Додда была изящно украшена красными, белыми и синими цветами, расставленными по столам, а также американскими флагами. Пока оркестр играл американскую музыку, американские дипломаты и журналисты общались с немецкими гостями. Марта и её брат Билл сардонически приветствовали приезжающих немцев вопросом, ставшим исключительно обыденным после «ночи длинных ножей»: «Lebst du noch?», в переводе – «Ты еще жив?». Некоторых нацистов это очень бесило.
В некий момент дворецкий сообщил Марте, что приехал сын Папена, тот самый, которого тремя днями раньше она видела за окном. Тот заметно нервничал и стал говорить с послом Доддом о том, какие нелепые обвинения предъявляются его отцу, якобы участвовавшему в заговоре против Гитлера вместе с Ремом, Шлейхером и другими. Несколько дней спустя, когда его уже освободили и прямая опасность миновала, оба Папена открыто пришли в гости к Додду, чтобы просить американских журналистов обратить внимание на информацию о политике, который все еще формально входил в гитлеровское правительство, но чуть не стал одной из его первых жертв. Несмотря на личную нелюбовь Додда к Папену, это был для вице-канцлера реальный способ продемонстрировать, что у него есть
