"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17 (СИ) - Марков-Бабкин Владимир

– Америка – это понятно. Как, впрочем, и Португалия…

– Прошу простить, ваше величество, но в Португалии все может быть не так уж и однозначно. Помимо официальных встреч во Франции мне был представлен португальский полковник Мануэл ди Оливейра Гомиш да Кошта, с которым я имел довольно продолжительную беседу и который проинформировал меня об имеющихся в определенных кругах планах провести реставрацию монархии в этом глухом краю Европы. Там сформировалась достаточно влиятельная группа представителей высших армейских, цивильных, коммерческих и аристократических кругов, которые считают, что время республик в Европе уходит в прошлое, а следование в фарватере политики Великобритании не приносит Португалии ничего хорошего.

– Любопытно. Но насколько я помню, именно следованием в британском фарватере и занималась вся португальская элита на протяжение многих десятилетий. С чего вдруг такие телодвижения?

– Очевидно, государь, прежняя политика теперь влечет большее количество издержек, при том всем, что выгода от послушного исполнения лондонских желаний давно уже не оправдывает себя. Более того, Британия давно уже перестала исполнять свои обязательства по негласной охране португальских колоний. А тут еще и такие радикальные изменения в Европе.

– Любопытно. Это есть в докладе?

Свербеев склонил голову.

– В полном объеме и с выводами аналитиков.

– Хорошо. Что еще?

– Декларация папы римского относительно мира будет очень кстати. Выводы в той же папке. Отдельно хотел бы обратить внимание вашего величества, что, по моим сведениям, вице-президент США Маршалл ищет личной встречи с вами. Так сказать, тет-а-тет.

– Интересно. Есть сведения о теме беседы?

– По предварительным данным, Маршалл хочет разобраться, цитирую: «какого черта русские хотят так много за паршивую Польшу?» Конец цитаты.

Усмехаюсь. Ну, что-то такое я и ожидал от «конкретного ковбойского парня». Чисто по понятиям.

– Что еще?

– Государь, сегодня подписана купчая на приобретение палаццо Венеция под здание посольства Единства в Риме.

– Прекрасно. Отличное место. Прямо в виду Витторио.

– Да, государь. Самый-самый центр Рима. Главная площадь.

Телеграфное агентство России и Ромеи (ТАРР).

24 сентября (7 октября) 1917 года

В соборе Святого Петра в Ватикане, в присутствии ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВСЕСВЯТЕЙШЕСТВА И ВЕЛИЧИЯ ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА Единства России и Ромеи МИХАИЛА АЛЕКСАНДРОВИЧА, сегодня состоялись церемонии коронации императорскими коронами короля Италии Виктора Эммануила III и короля Франции Генриха VI.

По окончании церемонии император Виктор Эммануил Первый объявил о восстановлении на карте мира великой Римской империи.

Римская империя. Рим. Сапиенца – римский университет. 24 сентября (7 октября) 1917 года

Очередная встреча. Очередное здание и очередной зал.

Вновь десятки, сотни и тысячи глаз, отнюдь не всегда благожелательных.

Назвалася груздём, полезай-ка в кузов!

Маша внутренне усмехнулась, поймав себя на каком-то нарушении правил русского языка, но благо никто ее мыслей не слышал и не мог упрекнуть.

Нынче сложная встреча – студенты и студентки университета. Но среди них оказалось немалое количество всякого рода активисток женских движений и прочих суфражисток. А это публика еще та.

Маша рассказывала о России и Ромее, отвечала на вопросы.

Вопросы поначалу были вполне благожелательными и касались либо личных впечатлений, либо личной жизни, либо личного взгляда на то или иное событие. Но, разумеется, долго так продолжаться не могло.

– Маргарита Анкона, Ассоциация женщин. Ваше императорское величество, мы наслышаны о том, что в России женщины имеют избирательные права наравне с мужчинами. Считаете ли вы, что и в вашей родной Италии следует дать женщинам избирательные права?

– Благодарю вас за вопрос, синьора Анкона. Как императрица иностранного государства я не имею права и не считаю возможным комментировать события в Италии или навязывать свое видение по тому или иному вопросу внутриитальянской жизни. Могу лишь сказать, что в России и Ромее женщины получили не только избирательные права наравне с мужчинами, но и вообще права женщин и мужчин в империи Единства сейчас равны. Женщины, например, могут свободно служить на госслужбе, в армии или авиации. Стоящая рядом со мной моя камер-фрейлина Наталья Иволгина является действующим офицером русских сил специальных операций.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Собравшиеся дамы ахнули и с завистью уставились на невозмутимо стоявшую Иволгину, затянутую в столь выгодно (возможно, и несколько вызывающе) подчеркивающую фигуру армейскую униформу. Да и слава русских ССО уже проникла в Европу, придавая сказанному императрицей дополнительный шарм.

– Кристабель Панкхёрст, Женский социально-политический союз, Великобритания. Правда ли, что многие женщины из Европы и Америки, которые не готовы мириться с ущемлением своих прав, переехали сейчас в Россию и многие из них записались в русскую армию? И второй вопрос, с вашего позволения, ваше императорское величество. Считаете ли вы справедливой борьбу женщин за свои права?

– Благодарю вас за хороший вопрос, синьора Панкхёрст. Да, в Россию и Ромею сейчас устремились многие женщины, это правда. В Единстве не делают различий в правах мужчин и женщин, не случайно наше общество зовётся Единством, а наша основная идея – освобождение и служение обществу. Что касается борьбы за женские права в Европе и мире, то, конечно, я им симпатизирую. Однако я против любых насильственных действий, тем более против взрывов бомб и прочего непотребства.

– Но простите, ваше величество, а если мужчины-шовинисты не хотят видеть в нас людей?

Маша развела руками.

– Ну, что я могу тут посоветовать? Боритесь мирными методами. Или приезжайте к нам, у нас всех встречают по способностям, а не по особенностям предметов гардероба. Вообще же, как говорится, мужчинам проще дать женщинам то, что они требуют, иначе они возьмут это сами. Мирными методами, разумеется…

Джон Рид. Рождение нового мира. Т. 2.

Десять дней, которые потрясли мир. М., 1967

(перевод с английского по 3-й редакции трилогии. Бостон, 1938)[90]

В конце августа 1917 г. в Нью-Йорке ко мне зашёл мексиканский профессор социологии, находившийся в Штатах. В деловых и интеллигентских кругах он наслышался о том, что революция на родине пошла на убыль. Профессор написал об этом статью и, отправившись на лето в Мехико, посетил по дороге и фабричный Монтерей, и небольшие города, ранчо и деревни, где, к его изумлению, революция явно шла на подъём. От рабочих и крестьян постоянно приходилось слышать разговоры об одном и том же: «земля – крестьянам, заводы – рабочим». Если бы профессор побывал на европейском фронте, он услышал бы, что вся армия толкует о мире.

Профессор был озадачен, хотя для этого не было оснований: оба наблюдения были совершенно правильны. Имущие классы становились всё консервативнее, а массы – всё радикальнее. С точки зрения деловых кругов и мексиканской интеллигенции, революция уже зашла достаточно далеко и чересчур затянулась; пора было навести порядок. Это настроение разделялось и главными умеренно-революционными группами, которые поддерживали правительство президента Каррансы.

Этот разговор вскоре имел неожиданное продолжение. Меня спешно вызвал Истман – главный редактор «The Mass». После наших антивоенных публикаций Почтовая служба США отказала журналу в доставке, и мы уже почти месяц работали на энтузиазме и в стол. На удивление, в этот визит весь причитающийся гонорар мне выплатили. А с Максом состоялся интересный разговор.

– Джон, как ты смотришь на то, чтобы ещё раз съездить в Мексику?

– Макс, ты же знаешь, я не против работы, но лучше бы мне сейчас быть в Европе.

Макс понимающе закивал.

То, что Госдеп не выдал никому из нас паспорта в апреле, лишило нас возможности вести репортажи из революционной Европы.

– Похоже мы не успели туда, Джонни. Да и не выпустят нас. А вот Мексика ещё бурлит. Ты же знаешь новости, Джон?

– Конечно, холостой выстрел парижской Коммуны попал в Мексику, – пошутил я.

– Я рад твоему настрою, Джон. Думаю, у меня есть те, кто готов послать тебя снова в эту воронку, – вернул мне шутку Истман.

Уже через неделю я грузился на пароход, идущий до Гаваны, а оттуда в революционный Веракрус. Наше левое издание всё ещё было под запретом, и прикрытие для моего выезда предоставило шведское агентство «Propper News». Уже в Гаване я познакомился с кубинскими революционерами, плывущими «к товарищу Кабальеро», и с мексиканцами, возвращающимся для того, чтобы помочь своей родине.

В Веракрусе я увидел одинокий гордый Линкор Революции, возвышающийся над всеми суденышками и прибрежными лачугами, как Эйфелева башня над Парижем. По прибытии нас встретил контроль революционной стражи. Им я предъявил как редакционное задание от шведов, так и верительное письмо от американской соцпартии. Посмотрев мои документы, старшина стражи сразу стал обращаться ко мне «комараде Рид». Он позвонил куда-то, и нас с генералом Горостьетой[91] сопроводили до извозчика, который отвез нас сначала в гостиницу, а потом в здание местной милиции. Энрике, с которым я хорошо сошелся в дороге, по приезде пригласили к местному комиссару народной гвардии, меня же провели в кабинет руководителя всей крестьянско-рабочей милиции «комарада Ульяни – дона Д’Эбервиля», как мне представил его сопровождающий. В этот раз я не смог познакомиться с этим величайшим русским коммунаром, обмолвившись парой фраз, я был Владимиром признан за своего, и он выписал мне полный пропуск на всей «территории Революции». Зайдя в отдел пропаганды, я вообще попал с корабля на бал: меня сразу включили в группу, отправляющуюся в Мехико на переговоры с Каррансой. Коммунары ещё надеялись решить дело миром, но я по всему видел, что они готовятся и к другому итогу нашей миссии. Встретив вечером Энрике, ставшего с момента нашей встречи шефом 2-й революционной гвардейской бригады, я узнал, что через пять дней после моего отъезда народная гвардия выдвигается по нашим следам. Общаясь с ним, я почувствовал, что в Мексике в ближайшие 10 дней всё будет определено: революция или победит, или будет закончена. Взятие Мехико 25 октября частями Сапаты и «комбригадо Энрике» оправдало эти мои ощущения.