Жили-были, ели-пили. Семейные истории - Екатерина Рождественская

В большой чаше смешать морковь с сахаром и изюмом, постепенно подсыпая муку, замесить кашеобразное тесто, добавить соду, гашенную лимонным соком, масло, соль и корицу. Тщательно размешать, выложить в смазанную маслом форму и выпекать в разогретой до 200 градусов духовке 30–40 минут. Сюда еще хорошо добавить ложечку тертого свежего имбиря, но он появился спустя десятилетия. И еще хорошо бы сметанного крема, но тогда у нас не было сметаны.

Вам понадобятся:

1,5 стакана тертой на мелкой терке моркови, но мы тогда делали из жмыха,

1 стакан сахара,

50 г растопленного сливочного или растительного масла,

1 стакан муки,

1 ч.л. соды, погашенная 1 ч.л. лимонного сока,

0,5 стакана промытого и предварительно замоченного изюма,

по щепотке соли

и корицы.

Особо не было и хорошего чая. Достать железную банку с индийским чаем считалось большой удачей, а чай со слоником продавался не всегда. Поэтому летом мы обычно засушивали смородиновый лист и смешивали с чаем – получалось вполне мило. Иногда мяту или мелиссу с огорода, иногда жасмин. Так и держались.

На случай нежданных гостей у нас всегда были крутые яйца. Как только из магазина приносились соты с яйцами на три десятка, половина шла сразу в кипяток с солью. И если гости на пороге, а есть нечего – раз, вынимаем крутые желтки, перетираем с солью и горчицей – и шикарная закуска на все времена. Сверху можно из консервов чего положить, типа шпротины или оливки, а можно и так, голенькими с укропчиком. Летом мы всегда засаливали укроп и петрушку: просто перекладывали рубленую зелень крупной солью и закатывали. В хорошие годы, ясно, блюдо с красной икрой на яйцах любой стол украсит! И еще был один голодный рецепт – баранки резали на махонькие кругляшки, посыпали тертым сыром, сверху капали кетчуп и эти канапушки запекали до сухарного состояния в духовке.

В эти же голодноватые и не разнообразные в плане продуктов времена мы часто готовили еду в чугунных горшочках, что было очень объяснимо – эффектная подача непонятно чего: в основном в этих горшочках была запеченная смесь нарезанных сосисок с размороженными любыми овощами, майонезом или бешамелью, специями и дай бог чуть тертого сыра сверху. Ну и по ситуации: жареный лук с морковкой, грибочки если вдруг, парочка свежих помидорчиков, хотя жалко – в общем, эти горшочки были волшебными и вмещали в себя все холодильные объедки. И было всегда вкусно и по-разному.

Поздравление от папы с двадцатилетием

Почти вся семья и я, тяжело беременная Лешей! Дима еще в Индии. 1986 г.

Собачье поголовье

Брунгильда – туркменский алабай

Спаниель Бонька

У нас всегда на даче жило по нескольку собак – в основном большие умные дворняги, бросающиеся спасать своих от забредших почтальонов, электриков и вообще соседей. Собаки были умными, но очень похотливыми. Две погибли при исполнении супружеских обязанностей, когда дикая стая застукала их на месте преступного акта. Был любимый всеми черный спаниель Бонька, который, увидев впервые Иосифа Кобзона у нас дома, подпрыгнул ему до лица и чуть прихватил за нос – бескровно, так, на всякий случай, в профилактических целях. «Первый раз в жизни вижу собаку-антисемита», – сказал Иосиф Давыдович. Но после подружился с Бонькой и совал ему под стол всякое вкусное. Потом был глупый и злой ризен Мартын, который, обкусав за несколько лет всю семью, убежал вдаль за одиноким чужим лыжником. Убежал и не вернулся, несмотря на поиски. Мартыну в пару купили щеночка – среднеазиатку Дуню, и он год ее воспитывал, учил охранять и терпел подростковое хамство, но при этом никогда не трогал. Видимо, срывал всю злость на нас. Дуня росла, хорошела и извела на участке всю живность – от подземных кротов, наземных ежей и мышей до полулетающих белок и совсем не успевших улететь ворон. О кошках я вообще не говорю. Они были выведены на нашей улице как класс. По утрам у дверей дома лежал скромный скорбный набор – пара трупиков тут, тройка трупиков там. Похваставшись трофеями, Дуня утаскивала их и то ли закапывала на черный день, чтоб когда-нибудь вспомнить и полакомиться тухлятинкой, то ли… В общем, когда один раз я засекла ее с белкой в пасти – она явно не понимала, куда девать огромный меховой беличий хвост – и попыталась вынуть белку, Дуня одним глотательным движением – ымм, с собачьей улыбкой протолкнула ее сразу в желудок. Прокармливалась, в общем. Вероятно, белок считала основными врагами, потому что обожала лесные орехи и желуди. Малина, смородина, яблоки – если б на участке водились медведи, она бы извела и их. После Дуни появились Вероника и Брунгильда. Они ждут лета, чтобы сожрать всю малину, тем более что она у нас на даче столетняя.

Брунгильда с Вероникой (тоже сукой) в ожидании ужина

Бонька, Ксенин рисунок

Тимка – самостоятельный спаниель

Митя с Дуней. Дуня, тоже алабай

Даня мерился с Дуней, у кого лапа больше

Каждое лето малина дрейфует чуть в сторону, переползает немного вбок, вырастает то выше двух метров, то совсем худенькая, жиденькая и убогонькая… То обрастает крапивой, как защитой – не подойти! – то спокойно подпускает к себе, протягивая малинку прямо в руку. И червячки в каждой ягодке живут своей сладкой жизнью! Чаще всего они выползают и спасаются бегством, а те, кто поскромнее и прячется – хм, тех точно ждет неминучая смерть.

Конечно же, я в курсе, что малина двухлетка, но это там, за нашим забором. А у нас она старинная!

Растет она на стратегическом месте, вдоль дорожки от калитки, и пройти мимо – ну никак! Дети раньше там прятались в зелени и выходили, перемазанные сладким, искусанные комарами, пожженные крапивой, с полной ладошкой спелых ягод – на! Потом выросли большими дядьками и идут в дом за чашкой, чтоб набрать ягод бабушке.

Часто в малине можно найти гостей. Ждешь их к столу, ждешь, все уже остыло, идешь встречать к калитке, а они, родимые, вот, в кустах! Раскрасневшиеся, довольные, с цветами и подарками!! Здрассте, говорят, а мы тут уже полчаса, мы вовремя пришли!

Вот там пасутся не только гости, но и Вероника с Бруней. Если вы думаете, что они собирают с земли падалицу – таки нет! Они, эти две суки (одна умная и породистая, другая просто очень умная), выросшие в литературной среде, интеллигентно сжевывают ягоды с нижних веток. Поэтому малина растет у нас только наверху, а нижние ветки обглоданы и волосаты. В этих малиновых кустах жили все поколения собак, залегая там на месяц среди крапивы и охотно делясь ягодами со всеми.