Рискованное увлечение - Джулия Росс

– Мадам, – сказал он покорно. – Слушаю и повинуюсь.

Глаза ее распахнулись, обнаруживая тот самый удивительно синий взгляд.

– Очень хорошо, сэр. – Голос был чистый и четкий, без кокетства или стыда. – В прошлое воскресенье вы проиграли в карты все, что имеет ценность в этом мире. И вы не сможете ничего вернуть, если до полуночи не заручитесь моей благосклонностью. Так вот, я хочу, чтобы вы сделали это.

Нахлынувшая боль сдавила ему грудь.

С отвратительным ощущением, что за ним наблюдают все эти лица, Олден встал и пошел к двери. Скрежет его кресла и постукивание каблуков звучали в ушах подобно раскатам грома. Голова перестала соображать. Он не хотел ничего, только вырваться на свежий воздух. Даже дверная ручка под пальцами вызывала странное ощущение, как будто раньше он никогда ею не пользовался. Он на мгновение остановился.

С легким шорохом юбок Джульетта подошла к нему и встала рядом. Он оглянулся, посмотрел вниз, на напудренные волосы. Медальон вздымался и опадал в такт движениям ее восхитительной груди. Джульетта. Очаровательная. Желанная.

Она этого хочет? Почему?

– Единственное, что у вас осталось, это вы сами. Поэтому я взимаю с вас этот штраф. – Она взмахнула веером и взглянула на часы. – До полуночи ровно тридцать минут. Эти полчаса я и хочу от вас.

Олден почувствовал, что сейчас задохнется.

– Вы хотите позволить мне выиграть мое пари с лордом Эдвардом?

– Не просто хочу, – сказала Джульетта. – Я требую этого.

Она хочет спасти его от гибели. Болезненные удары сердца звучали словно молот. Она хочет исполнить его сокровенное желание. Она предлагает ему свое божественное тело.

Но она не знает еще об одном условии его адского пари с сыном герцога – о медальоне.

– Джульетта, не требуйте этого! – Олден старался говорить так, чтобы слышала только она. Но слова четко пронеслись в притихшей комнате.

– Я настаиваю, – сказала Джульетта, вскидывая подбородок с откровенным пренебрежением.

Олден неожиданно возненавидел ее. И ситуацию в целом, когда они вынуждены обсуждать все это вот так, на публике. Их беседа станет сенсацией года! Но если мужчине это только прибавляет гордости, то для женщины подобная эскапада означает полный крах. Эта леди тотчас же станет парией, независимо от того, будет ли предложение принято или отвергнуто. Неужели Джульетта этого не понимает?

Он был решительно настроен удержать ее от этого слепого самопожертвования, обратив требование в шутку, чтобы спасти репутацию леди, насколько возможно.

– Мэм, – сказал Олден, склонив голову, – вы добились недостижимого. Лорд Грейсчерч вынужден молить о пощаде. Так как это действительно было наше последнее пари, вы победили окончательно и бесповоротно…

Давенби дернулся и сделал шаг назад, задев локтем высокий канделябр в форме стоящей богини. Бронзовая фигура с грохотом свалилась на камин, задев по пути соседний столик с другими канделябрами. Весь набор горящих свечей начал сползать вниз, капая расплавленным воском на пол. Мужчины бросились ловить летящие предметы и тушить каблуками пламя.

Для Олдена с Джульеттой эта неожиданная какофония оказалась коконом уединения.

– Я настаиваю, – повторила она спокойно. – Я хочу швырнуть в лицо лорду Эдварду его интриганские проекты.

– Вы не представляете, насколько это заманчиво, мэм, – сказал Олден и отступил назад в самой что ни на есть холодной светской манере, ограничившись легким, почти оскорбительным кивком. – Тем не менее я вынужден отказаться.

– В таком случае, – ответила Джульетта, – я прошу вас подумать о ребенке по имени Шерри с мистером Примроузом, глухом кучере по имени Джон и других ваших подданных в Грейсчерч-Эбби. Ради спасения этих людей вы не можете мне отказать.

– Могу и откажу, мэм.

– Нет! – сказала Джульетта. Голос ее звучал разгневанно. – Как вы можете отказать мне, когда я просила вас об этом вслух перед всеми теми свидетелями?

– Мне больно ставить вас в неловкое положение, мэм, но я не хочу…

– Вы – негодяй! Вы думаете, я уступлю вашим эгоистичным желаниям? Когда вы побеждали в наших предыдущих матчах, я выполняла все ваши требования по штрафам. Даже с тем итальянским вечером.

– Да что мои требования! – отмахнулся Олден, прикладывая ко рту носовой платок. – Те штрафы преследовали усиление моей порочной репутации. Ваше абсурдное желание гарантирует вам разрушить чистоту вашей. Вы – вдова. У вас нет никого, кто бы оберегал и защищал вас. Если вы решительно настроены на самоуничтожение, я предпочитаю в этом не участвовать. Я прилагаю дьявольские усилия, чтобы позволить вам выйти из положения, сохранив хоть крупицу достоинства.

– Полно, сэр! – Джульетта презрительно скривила губу и щелчком раскрыла свой веер. – Вы всю неделю пытались соблазнить меня. Неужто сейчас вы не способны выполнить свое намерение, Олден Грэнвилл?

Им овладело непонятное бешенство. Его левая рука как будто вышла из подчинения сознательной воле и надавила на ручку двери, а пальцы правой сомкнулись вокруг запястья Джульетты. Когда она с тихим вскриком захлопнула веер, Олден потянул ее за собой в коридор. Дверь с шумом закрылась за ними, отрезав как ножом поток ругательств полупьяных мужчин.

Олден почти не отметил спокойствия коридора. Его руки обхватили оголенные плечи Джульетты, его ладони блаженствовали на теплой коже. Потом он скользнул вниз, вдоль женственных линий, прижав ее к стене, и позволил своему большому пальцу описать сладостную дугу поверх груди. Розовые почки дрогнули у него под пальцами.

Без всяких угрызений он захватил обеими ладонями ее голову и в исступленном восторге приблизил губы к губам, как обычно, ничем себя не сдерживая, пренебрегая тонкостями, подчиняясь единственному сжигающему желанию. Он жаждал обладать ею, расхищая ее нежность, упиваясь ее сладостью, проникая в тайники ее тела и души. Она будет извиваться и задыхаться под ним, пока он будет возносить ее к высотам чувственного наслаждения, – и черт с ними, с последствиями!

Движимый настоятельностью своего желания и своего гнева, Олден набросился на нее, не боясь отпугнуть этим бешеным натиском. Однако ее губы ответили ему с той же неистовой страстью. Поцелуй, рожденный отчаянием и распаленный гневом, толкал их обоих к ненависти.

Олден отнял наконец свой рот. Джульетта привалилась спиной к стене, с пылающими щеками, губами пурпурного цвета и потемневшими глазами.

– Вы думаете напугать меня? – спросила она. – Я не боюсь вас. Вы не более чем хвастун и позер. Пустобрех и непомерно самонадеянный тип, как я себе представляю.

Он смотрел на быструю пульсирующую жилку возле ее горла. Жаркое дыхание бушевало в его груди.