Первые испытания - Эрин Хантер

Каллик затаила дыхание и стала ждать острого укуса в бок. Это оказалось больно, но не так, как в прошлый раз. Засыпая, она думала о Таккике. Будет ли он ждать ее на берегу, когда она проснется?

Каллик открыла глаза. Холодный ветер трепал ее шерсть. Она лежала под животом у Нанук, запутанная в плотную сеть. Что-то было не так… Здесь было слишком ветрено, и Каллик сильно качало, будто на волнах. Что-то рычало и гремело у нее над головой, так что сеть дрожала. Каллик подняла голову и увидела над собой белое брюхо огромной птицы. Крылья у этой птицы почему-то вертелись по кругу, издавая пронзительный тарахтящий звук.

Каллик посмотрела вниз, и сердце у нее остановилось. Земля была далеко-далеко под ними! Птица тащила их по небу!

Каллик в ужасе завизжала и забилась в сети, царапая когтями толстые веревки. Ветер бросал ей в лицо пригоршни ледяного дождя со снегом.

— Ш-шш, — раздался у нее над ухом спокойный голос Нанук. Огромная лапа медведицы легла на спину дрожащей Каллик и плотнее прижала ее к теплому медвежьему животу. — Успокойся. Птица несет нас на лед. Так и надо, все будет хорошо.

— Но мы же летим! — заревела Каллик, не слушая ее. — Медведи не летают! Мне холодно, и мы очень высоко… Я не хочу так, не хочу!

— Успокойся, — ласково проурчала Нанук. — Перестань брыкаться и принюхайся. Чувствуешь?

Каллик на миг притихла и подставила нос порывам мокрого ветра.

— Пахнет льдом! — растеряно пролепетала она. — Пахнет домом…

— Вот видишь? Мы летим домой. Все будет хорошо, малышка.

Каллик зарылась лбом в шерсть Нанук и приказала себе не думать о том, что они летят высоко над землей. Ветер становился сильнее, и сеть бешено раскачивалась во все стороны. В воздухе чувствовалось приближение грозы, дождь замерзал на лету, и вскоре мокрая шерсть Каллик обледенела.

— Можно я останусь с тобой, когда мы прилетим? — прошептала Каллик, с трудом разжимая онемевшие губы.

Нанук положила лапу ей на бок и тихонько похлопала.

— Ну конечно.

Каллик сама не заметила, как снова уснула. Проснулась она от того, что сеть резко накренилась, и Нанук всей тяжестью навалилась на нее сверху. Ветер стих, зато весь мир вокруг вдруг стал густым, белым и пушистым. Их проглотила туча!

— Это туман, — проурчала Нанук. — Мы уже совсем близко.

Каллик посмотрела вниз. Земли не было видно, только вихри тумана колыхались в воздухе, и рокочущий шум птичьих крыльев доносился будто сквозь густую шерсть. Судя по прерывистому звуку, птице не нравилось лететь через туман. Птица тяжело дышала, крылья ее то и дело взвизгивали и клацали. Каллик подняла глаза, и шерсть ее встала дыбом. Происходило что-то очень плохое.

Внезапно крылья накренились, а потом полностью остановились, и птица нырнула носом вниз. Потом ветер оглушительно завыл в ушах Лусы, и земля стала стремительно приближаться. Но даже большие птицы не могут летать так быстро! Каллик завизжала и спрятала голову в шерсти Нанук, чтобы не видеть летящую ей навстречу землю. Она слышала, как бешено колотится сердце большой медведицы, и чувствовала, как та все сильнее и сильнее прижимает ее к себе.

— Что случилось? — закричала Каллик.

Но Нанук ничего не ответила. Раздался оглушительный грохот, небо полыхнуло оранжевым, и огромная птица вдруг загорелась прямо в воздухе. Каллик обдало жаром, а потом они с силой рухнули на землю, и наступила ночь.

Когда Каллик очнулась, она не сразу поняла, почему шерсть у нее мокрая насквозь, словно она всю ночь пролежала под дождем. Какая-то тяжесть прижимала ее к земле, мешая вздохнуть полной грудью. Может быть, она снова попала в свою родовую пещеру, к Нисе и Таккику? Но тут в ноздри ей ударил резкий запах горелого металла, и Каллик все вспомнила.

— Нанук! — взвизгнула она, торопливо вылезая из-под бока медведицы. — Нанук, ты цела? — Она разорвала лапами сеть, отбросила в сторону обрывки и добралась до морды Нанук. Глаза медведицы были закрыты, а шерсть была пугающе холодной.

— Нанук! — в смертельном ужасе заскулила Каллик. — Проснись, Нанук! Это же я, Каллик!

Медведица слабо пошевелилась, повернула голову и мучительно закашлялась. Алая струйка крови потекла на землю из уголка ее пасти.

— Нанук, ты ранена! — взвизгнула Каллик. — Что мне делать?

Нанук открыла мутные глаза и с усилием посмотрела на Каллик.

— Ищи своего брата, — хрипло выдохнула она, но тут новый приступ кашля сотряс ее тело, и лужица крови начала растекаться по земле.

— Нет, я хочу остаться с тобой! Мы вместе пойдем искать Таккика.

— Я не могу пойти с тобой, — простонала Нанук. — Будь сильной, малышка. Ты сильная, ты гораздо сильнее… чем думаешь. У тебя все будет хорошо.

— Но как же ты?

— Мне пришло время уходить к ледяным духам, — прошептала Нанук и со вздохом уронила голову на землю. — Иди без меня. Найди место, где никогда не тает лед и где духи умерших медведей танцуют в разноцветном небе.

— Это не сказка? — ахнула Каллик. — Такое место правда есть?

— Правда, — еле слышно прошептала Нанук и закрыла глаза. — Я точно знаю…

Голос ее зазвучал совсем тихо, а потом и вовсе стих, заглушенный свистом ветра.

— Постой! — в отчаянии крикнула Каллик. — Откуда ты знаешь? Прошу тебя, скажи мне еще что-нибудь! Нанук, миленькая, ну не умирай!

Она потрясла Нанук лапами, пытаясь приподнять, но Нанук была тяжелой и холодной, как снег. Бока ее больше не раздувались, и дыхание не вырывалось из пасти.

Каллик всхлипнула и уткнулась носом в холодную шерсть Нанук.

— Я никогда тебя не забуду, — прошептала она, глотая слезы. — Спасибо тебе за все!

Потом она отошла и освободила лапы от остатков порванной паутины. В воздухе колыхался черный дым, удушливо пахло горелым металлом. Огромная птица валялась чуть поодаль, она сплющилась и треснула пополам, как разбитый молнией ствол дерева. Огонь лениво лизал ее бока.

Каллик бросилась прочь. Она не знала, куда бежит, ей просто хотелось очутиться как можно дальше от горящей птицы и белого тела Нанук, неподвижно лежавшего рядом с ней.

— Прощай, Нанук, — шептала она на бегу. — Я дойду до края Вечного Льда. И может быть, там, среди танцующих духов, я снова встречу тебя.

Глава XXIX

ЛУСА

Луса завизжала, да так громко, что гризли вздрогнул и на миг отпрянул, убрав лапу. Этого ей и было нужно. Луса стремительно отпрыгнула в сторону и бросилась в густой куст, не обращая внимания на острые колючки, больно впивавшиеся в ее шкуру. Она выскочила с другой стороны куста, подбежала к ближайшему дереву и полезла наверх, да так быстро, что ветки и листья замелькали перед ее глазами. Из рассказов Кинга она знала, что гризли не умеют лазать по деревьям, поэтому горячо поблагодарила духов деревьев за то, что родилась черной медведицей.

— А ну, слезай немедленно! — возмущенно заревел большой гризли, подбегая к дереву. Луса крепче обхватила лапами ствол и закрыла глаза.

— Слезай вниз, и я разорву тебя на клочки! — бушевал внизу гризли. — Я тебе покажу, как заходить на чужую территорию! Навек запомнишь, как связываться с гризли! Я сдеру с тебя шкуру, а потом вырву когтями сердце!

Луса хотела закрыть уши, чтобы не слышать эти страшные угрозы, но не могла оторвать лапы от ствола. Она так сильно дрожала, что ветка под ней ходила ходуном. Почему этот ужасный медведь не оставит ее в покое?

«Может, он голодный, как Ока? — неуверенно подумала она. — Но меня-то ему ни за что не съесть! Лучше уж я умру от голода на этом дереве, чем спущусь к нему в лапы».

Спустилась ночь, но гризли никуда не ушел. Он рычал и расхаживал взад-вперед под деревом, время от времени поднимаясь на задние лапы и в ярости царапая когтями кору. Луна почти дошла до макушки неба, когда гризли в последний раз встал во весь рост и проревел:

— Держись от меня подальше!

Потом он опустился на четыре лапы и скрылся в темных зарослях.

Но Луса не решилась спуститься на землю. До самого утра она просидела на ветке, не сводя глаз с темневших внизу кустов. Только на рассвете она набралась храбрости принюхаться и убедилась, что ее страшный враг ушел. Тогда она осторожно спустилась с дерева и опрометью кинулась бежать из этого места. Лучше она обойдет этот лес стороной и будет добираться до горы в два раза дольше, но ничто не заставит ее снова зайти на территорию медведя гризли!

Наверное, безопаснее будет путешествовать по ночам. Когда территория злого гризли осталась далеко позади, Луса облюбовала себе высокое дерево и проспала на нем до самого вечера. Добывать еду в темноте оказалось намного труднее, чем днем, зато теперь Луса чувствовала себя в большей безопасности. С каждой ночью она все выше и выше поднималась в гору, и ей казалось, что с каждым шагом облака становятся все ближе.