Всему виной страсть - Кэролайн Линден

— Не сегодня, — собрав волю в кулак, сказала Кэтрин с той спокойной холодностью, на которую прежде так привыкла полагаться. Этот ледяной панцирь был так тяжел, так сковывал ее, но он же ее и защищал. — У меня болит голова.

— Я буду нежен. — Джерард провел рукой, едва касаясь, по ее предплечью. Все нервные окончания ее тела радостно встрепенулись. И все мышцы сжались в боевой готовности, пытаясь оказать сопротивление.

— Нет, — сказала она, отвернувшись, чтобы не видеть его красивое лицо, его потемневшие от желания глаза. Глядя в это лицо, она не сможет сказать ему «нет».

— О, Кейт! — В голосе его отчетливо звучал смех. — Позволь мне извиниться. Хочешь пойти завтра в «Ассамблею»?

Она сделала глубокий вдох, чтобы укрепить решимость, и посмотрела на него.

— А ты хочешь?

— Конечно. Очень. — Улыбка его обещала море восторга. — А сейчас пойдем наверх.

— И это не помешает твоим делам в Бате? — Решимость ее таяла. Возможно, это станет началом. Танцуя друг с другом, им придется о чем-то разговаривать. И им придется говорить и с другими людьми тоже, что, возможно, будет способствовать большей открытости в их взаимоотношениях. Возможно, ей удастся уговорить портниху за определенное вознаграждение закончить к завтрашнему вечеру хотя бы одно приличное платье. И если она будет выглядеть в нем достаточно презентабельно, он, возможно, посмотрит на нее другими глазами.

Но при упоминании о тех делах, что привели его в Бат, Джерард изменился в лице. Плотно сжав губы, он прищелкнул пальцами.

— Об этом не беспокойся. История, я тебя уверяю, совершенно не интересная, а я бы предпочел заняться с тобой чем-то куда более увлекательным.

С Кэтрин обходились снисходительно слишком многие и слишком часто, чтобы она не узнала этот взгляд и этот тон. Громадным усилием воли она обуздала желание плоти. Собственное тело предало ее. Словно мало того, что ее глупое беспомощное сердце само упало ему в руки, теперь и тело ее молило о его ласках. Но разум, слава Богу, ей не изменил. И голос разума взывал к ней, напоминая об опасности стать рабой мужчины, которому нечего дать ей взамен. Хоу пользовался ее телом, но он никогда не искушал ни ее сердце, ни душу. С ним ей было нетрудно смотреть на брак как на сделку, которая требовала с ее стороны выполнения определенных обязанностей, хотя и не всегда приятных. Отношения между мужем и женой пусть не всегда равноправны, зато определены договором сторон. Примерно как между хозяином и слугами. Хозяин платит, слуги выполняют. Но с Джерардом Кэтрин надеялась на нечто совсем иное, на нечто большее. Она надеялась на пусть малую толику товарищества, дружбы — того, чего никогда не было в ее жизни и к чему она всегда так тянулась. Она так далеко унеслась в своих мечтах, что утратила бдительность и теперь была потрясена тем, как это больно — осознать, что ему этого совсем не надо.

Кэтрин сдержанно покачала головой:

— Мне очень жаль, сэр. — Собственный голос звучал для нее словно из дальнего далёка. — Сегодня я очень неважно себя чувствую.

Джерард наморщил лоб:

— С чего бы это вдруг?

Кэтрин сохраняла невозмутимость. Ни одного чувства не отражалось на ее лице. Когда-то ей так легко это давалось, а теперь она чувствовала себя так, словно кожа на лице вот-вот треснет. Руки так и тянулись вверх — закрыть лицо. Высоко держа голову, она выплыла из комнаты, поднялась наверх и прошла в гардеробную. Затем уселась на кушетку и дала волю слезам.

Джерард проводил взглядом уходящую Кэтрин. Он был растерян. Весь разговор пошел как-то криво. Что он сделал не так? А напортачил он, должно быть, сильно, ибо в одно мгновение жена его превратилась в ледышку — прямо на глазах. Лицо стало каменным, взгляд сделался отстраненным, а уж голос… Джерард нахмурился. Он ненавидел этот ее бесстрастный тон, словно каждое слово она выдавливала из себя с отвращением. И слова получались какими-то пустыми и легковесными, словно мыльные пузыри.

— Я пройдусь, — сообщил Джерард своему денщику и, выйдя в холл, нахлобучил шляпу. Он задержался ненадолго на верхней ступеньке, полной грудью вдыхая свежий ночной воздух. Натягивая перчатки, он посмотрел наверх. В спальне наверху горел свет. Им владело искушение подняться в спальню и утешить жену привычным и проверенным способом. В постели между ними никогда не было недопонимания, и у Джерарда уже вырабатывалась зависимость — он бы, кажется, уже и уснуть не мог, не дав ей урок чувственного наслаждения. Несмотря на то, что в этой игре он взял на себя роль учителя, его часто заставало врасплох и приятно удивляло то, насколько эротично и чувственно Кэтрин откликалась на его указания. Ночь стала для него лучшим временем суток. По правде сказать, только ночью в постели с Кейт ему и было хорошо, потому что дни, заполненные беспросветными поисками человека, который пытался разрушить его жизнь и жизнь его братьев, не приносили ему никакой радости. Джерард уже тяготился взятыми на себя обязательствами. Он, кажется, обшарил весь Бат и окрестности в поисках любой зацепки, которая могла бы привести его к человеку, отправившему эти письма, однако так ничего и не нашел. Для него возвращение домой означало передышку, возможность забыться, отвлечься от всего негативного, что было днем, предаваясь любовным утехам с Кейт. Зачем ей знать обо всех тех скучных делах, что отнимали все его время, когда они могли найти занятие куда более приятное?

Джерард шагал быстро, раздосадованный тем, что ему пришлось снимать стресс с помощью энергичной прогулки в одиночестве, вместо того чтобы заняться куда более приятной и энергичной «гимнастикой» в постели с Кейт. Но если она решила лишить их обоих приятного времяпровождения, так тому и быть. Джерард знал, что она получала максимум удовольствия, когда он занимался с ней любовью — удовлетворение партнерши он ставил на первое место, — и к настоящему моменту он знал ее тело достаточно хорошо, чтобы заметить, что она была возбуждена тогда, в столовой. Не он один уснет сегодня неудовлетворенный. Не сказать, чтобы ему было от этого легче. Какого черта Кэтрин сослалась на головную боль, когда им обоим хотелось покувыркаться от души?

Ветерок с реки немного охладил его кровь. Джерард шел вдоль берега, когда проезжавший мимо экипаж привлек его внимание. Карета поднималась на холм в направлении «Ассамблеи», празднично сиявшей огнями. Со вздохом Джерард направился к зданию. Возможно, Кейт озабочена тем, как будет выглядеть на светских сборищах, больше, чем пытается показать. Он вспомнил, что у нее не было ни одного подходящего для выхода наряда, когда они приехали в Бат. Он не мог сказать, что было на ней надето сегодня, и вдруг ему пришло в голову, что, возможно, заказанные ею наряды еще не готовы. Джерард поднялся вверх по Милсом-стрит и увидел ателье. Свет внутри не горел. Ничего, он сделает так, что ее заказ выполнят к завтрашнему утру. И завтра вечером поведет ее в «Ассамблею». Джерард представил, как будет держать ее в объятиях во время танца и как она будет улыбаться, глядя на него снизу вверх, как будет ему подмигивать аметистовая подвеска из ложбинки между ее грудей. А потом он отвезет ее домой и снимет с нее новое платье, и будет заниматься с ней любовью, когда на ней не останется ничего, кроме его колье. Да, прекрасная мысль.