Моя рыжая проблема - Софья Ролдугина

— А ты сможешь? — хрипло спросил Маронг.

— Я и гору снесу, — скромно ответил Тейт, потупившись. Рыжие волосы пламенели, неукротимо и бесстыже. — Но только вместе с нами. Так что, наверное, лучше не надо, да?

Тут я не выдержала — и рассмеялась самым позорным образом, неудержимо, почти до слез. Лиора с Маронгом смотрели на меня, как на душевнобольную… Нет, как на солдата на торжественном параде, вдруг выбежавшего из колонны и сплясавшего задорный степ под носом у премьер — министра.

— Беру свои слова обратно, — выдавила я из себя, отсмеявшись. — Ты не проблема. Ты самый настоящий шрах.

— Кто‑кто? — искренне заинтересовался Тейт.

— Шрах. Мифическое существо, — пояснила я охотно. — Выглядит, как маленький пустынный лисенок с большими ушами, только у него ещё рожки есть и лапки похожи на человеческие ладони, а хвостов бывает от трех до семи… — Взгляд у рыжего стал стеклянно — непонимающим, да и Лиора с Маронгом выглядели примерно так же. — Э — э–э… Вы же не знаете, что такое лисица, — вздохнула я и, сосредоточившись, воссоздала изображение маленького шраха. Он получился почему‑то не белый, а рыжий, страшно лохматый, подвижный как ртуть. — Ну, вот примерно так.

Мальчишки заинтересованно уставились на мифического пакостника, а Лиора наоборот отпрянула. Тейт склонился к нему и осторожно тыкнул пальцем. Простенькая иллюзия почему‑то не развеялась, а мех смялся, как настоящий. Шрах почесал задней лапкой за ухом, потом злодейски ухмыльнулся, хихикнул и стреканул в темноту.

Я ойкнула и развеяла образ… кажется, развеяла, потому что шлепки маленьких лап по мелководью слышались ещё долго.

— Крутой, — резюмировал Тейт, довольно щурясь. — Хочу такого. Сделаешь ещё?

— Как‑нибудь потом, — откликнулась я растерянно. Это что же, иллюзия из‑под контроля вышла? Или так должен выглядеть прогресс, о котором мастер Ригуми все уши прожужжал? — Но учти, что шрах — мелкий пакостник. Он способен испортить любой механизм, кулинарный рецепт или даже абзацы в книге местами поменять. Там, где прошел шрах, все путается. Автомобили глохнут на подъеме… э — э–э, механические средства передвижения внезапно останавливаются, поданные десерты оказываются солеными, а штаны лопаются по шву в самый неудобный момент. В общем, квинтэссенция хаоса и разрушений.

— Теперь точно хочу, — заломил брови Тейт. — Жаль, его к Аринге нельзя подослать…

— Он мифическое существо, — мягко напомнила я, уже ни в чем не уверенная.

— Скажешь тоже, проблема, — отмахнулся рыжий беспечно. Глубоко вздохнул, прикрыв глаза, а затем посмотрел на меня уже серьезно. — А теперь, когда все успокоились, можно поговорить серьезно. Думаю, у нас есть сет или около того. Сможешь послушать ещё разок? — обернулся он к Лиоре. Та склонила голову к плечу. — Давай, катов через двадцать. Нужно решить, чем мы можем встретить Арингу. Трикси, что ты умеешь из того, о чем она не догадывается?

Я задумалась. Казалось бы, ответ лежал на поверхности…

— Гм, напрашивается биокинез. Что‑то вроде вашего созидания совершенства, но очень слабое… Только себя подлечить. А на других людей — воздействие через прикосновение, так что это отпадает, — нахмурилась я, и тут меня осенило: — Шрах, ну что я горожу! Не надо ничего усложнять. Телепатия и эмпатия — вот мой козырь. — Тейт хмыкнул, Маронг нахмурился, и только Лиора понимающе улыбнулась. — Это то самое, благодаря чему вы сейчас поняли, что такое «эмпатия», «телепатия» и «козырь», хотя слова вам не знакомы. Дело не в направлении… то есть, гм, не в типе магии, — выдержала я паузу и, когда рыжий нетерпеливо подался вперед, продолжила: — Дело в ступени. У меня четвертая, и очень неплохо развитая. Если принять уровень мастера Лагона за седьмой… В общем, когда он меня испытывал, я почти смогла сломать его защиту. Аринга слабее.

Особого энтузиазма мое заявление не вызвало. Лиора так и вовсе скривилась разочарованно.

— Это не универсальное оружие, — заговорил Маронг, кинув на нее быстрый взгляд. — Внимающие и поющие не считаются сильнейшими. И даже просто сильными. Во — первых, воплощение ничто занимает меньше времени, чем воздействие на разум, не говоря уже о прямых атаках…

Ха! Они говорят о псиониках или о магах?

— Взломать голову я могу быстрее, чем создать иллюзию.

— …поэтому опередить в схватке опытного мастера… Что? — осекся Маронг. Глаза у него стали круглые от удивления.

— Скорость, — улыбнулась я сдержанно. Невежливо показывать свое превосходство. — Помнишь, что сказал мастер Ригуми? О преимуществах и недостатках моих иллюзий? Может, у меня не столь яркие и сложные техники, как у Лиоры, но если говорить о грубом, интенсивном и эффективном воздействии, то внимающие и поющие и рядом не стоят с псиониками. С четвертой ступенью мне и секунды не понадобится, чтобы вскрыть… Ну, например, Лиору. Вырубить ее, а уже потом обрабатывать, когда она без сознания будет, — пояснила я.

Блондинка снова поморщилась, и мне стало стыдно. Конечно, удобно рассказывать о чем‑то новом, сравнивая с известным. Но использовать для примера собеседников немного безнравственно.

— А область покрытия? — сощурился Тейт.

Да уж, он единственный, кто всерьез заинтересовался моими возможностями.

— Когда мы только встретились, купол был сто пятьдесят — двести шагов максимум. Теперь спокойно накрою рассеянным метров на триста, — уверенно ответила я. — А внутри купола превратить рассеянное действие в точечное — вопрос намерения. Если говорить о скорости мысли, то это как раз тот случай.

— Есть ещё один недостаток, — качнула головой Лиора. — Наша с тобой сила воздействует на разум. Но мастер, тем более мастер воплощенного ничто, может атаковать и защищаться без разума.

Без разума? Интересно, это как? Нет намерения — нет действия… если только речь не идет о механизме с заданной программой. Если у Аринги в мозги встроена именно такая программа, которая срабатывает после эмпатического или телепатического вмешательства, то у меня проблемы.

Точнее, у нас всех.

— Не огорчайся, Трикси, — хмыкнул Тейт и погладил меня по плечу. — Ты же не одна с ней бодаться будешь… Теперь Игамина. Давай, выкладывай свои грязные секреты.

Просьба прозвучала весело, даже несерьезно. Однако Маронг напрягся, словно национал — экологическая партия обвинила его в бесчеловечных опытах над рыбками. Я машинально потянулась к нему телепатически, выискивая страшные тайны, и с удивлением споткнулась о пассивный блок. Весьма занятный — он не запечатывал знание наглухо, а рассеивал внимание, не позволял сосредоточиться на образе. Можно сравнить с условной невидимостью шпиона: мастера маскировки сложно заметить не потому, что он буквально становится прозрачным или под среду мимикрирует, а потому, что внешность у него самая банальная и манеры не выделяются.