Призраки Пустоши - Сергей Зайцев

Но в первую очередь меня интересовало не спасение энергонов, а спасение людей, ставших заложниками древнего конфликта. Мы смогли договориться о совместных действиях, потому что условия ставил я. Без его способностей я не смог бы влиять ни на прошлое, ни на будущее, но без моей жизненной силы Призрак со всеми своими потенциальными талантами оставался лишь тенью тени, не способной ни на что вообще, удел которой – лишь бездеятельное наблюдение, его разум тлел на грани исчезновения. Я – катализатор, способный вернуть его расе смысл существования. Я для него необыкновенно ценен. А он ценен для меня.

Если придется пустить в ход второй вариант, все произойдет довольно быстро. Внезапные перегрузки двигателей. Замыкания в энергомагистралях. Резкие перепады давлений в разных отсеках. Огромный корабль просто разорвет в бесформенные куски. Но мы с Призраком надеемся, что до этого не дойдет.

Я вплываю в склад воинов. Когда их услуги не нужны, то они спят в прозрачных ячейках, экономя ресурсы корабля. На планете в момент схватки с десантом чужаков я таких существ не видел, но пообщавшись с памятью корабля, уже знаю, что именно такие особи управляли «жалами» – маневренными одноместными кораблями с гравитационным вооружением. У воинов не менее странный облик, чем у остальных существ на этом корабле. Странный на человеческий взгляд. Я скольжу мимо ячеек, и в этот момент на склад из центра управления поступает сигнал для пробуждения очередного отряда. Прозрачные щитки уходят в стены, воины оживают и начинают выбираться из ячеек. Они двигаются, словно одно единое существо, состоящее из множества тел. У них высокие, ассиметричные тела, с совершенно невероятными узлами и сочленениями, левая нога и правая рука гораздо массивнее парных конечностей – их сложно назвать человекоподобными. Плоть воинов обтянута то ли матовым металлизированным скафандром, то ли собственной кожей – сразу и не понять… «Скафандр, сращенный с телом в одно целое», – услужливо подсказывает корабль. Оружие ближнего боя встроено в правую руку, именно поэтому она выглядит такой массивной.

Причудливо изгибаясь всем телом и конечностями, они один за другим проходят мимо меня, сквозь меня, покачивая стручкообразными головами. Больше отсюда никто не уйдет, восполняя потери десанта на планете. Я отключаю систему жизнеобеспечения в остальных ячейках, и сотни воинов в них засыпают навсегда. Затем следую дальше.

А вот и зал трансформации. Огромное помещение, заполненное камерами жизнеобеспечения по всей площади, в несколько ярусов до потолка. Ярусы смонтированы так тесно, что между ними способны сновать только мелкие механические создания, поддерживающие камеры в рабочем состоянии. Но в присутствии мусорщиков здесь нет необходимости, доставленные в зал биологические объекты попадают в цепкие лапы захватов, снующих по потолку, а те уже размещают их по свободным камерам. Здесь организмы чужаков подвергаются биологической трансформации в соответствии с представлениями мусорщиков, оснащаются вживленными механическими узлами и приборами, и становятся такими, как они сами. Подчиненными общей цели – существование ради существования. Выжить любой ценой. После окончания модификации, если она прошла успешно, те же захваты достают тела из камер и переносят в отсек доводки, где «новорожденного» мусорщика одевают в типовые доспехи и закачивают в него новое сознание, полностью стирая прежнее. Новое сознание – общее сознание Роя. Одно на всех. Если же трансформация пошла неудачно, или объекты, доставленные на корабль, имеют слишком серьезные физические повреждения, несовместимые с переработкой, что ж, тогда их плоть, разделенная или разложенная на составляющие в камерах синтеза, пойдет на запчасти или на питание остальным.

Я скольжу мимо камер, сквозь камеры, и индикаторы систем жизнеобеспечения гаснут, словно искры, задутые ветром. Нам с Призраком не нужны новые поколения мусорщиков.

Сквозь прозрачные окна визуальной диагностики я вижу в некоторых камерах человеческие тела. Многие необратимо изувечены, но, подключенные к системам жизнеобеспечения, они восстанавливаются, видоизменяясь в соответствии с заданной программой. Невольно читаю имена в едва тлеющей памяти. Старший лейтенант Гунза Кипер – я никогда его не видел раньше. Но помню, как о нем отзывалась Шайя. Он был доставлен сюда едва живым, извлечен из разбитого боевого робота, и доставлен уже повторно – именно я уничтожил его робота орудиями «Скорпиона». В тот момент он уже был наскоро перекроенным мусорщиком, но никак не человеком. Еще через несколько саркофагов с обезличенными обитателями, обвитый сетью трубок, по которым циркулирует питательная жидкость и наномодификаты, я обнаруживаю тело прима-полковника Алехи Чертого. Он был доставлен сюда уже мертвым, с уничтоженной базы, но такие мелочи не могут остановить систему восстановления мусорщиков. Я скольжу дальше. Саркофаги в этом отрезке коридора забиты телами людей. Солдаты, гравилетчики, офицеры. Многих из них я видел на базе, и мне сейчас кажется что это было страшно давно – в прошлой жизни. Тогда у этих людей была свою жизнь и каждый из них был неповторимой личностью, со своими мечтами и стремлениями, желаниями и предпочтениями, моралью и этикой. Почему-то я думал, что увижу здесь и Суреша, сержанта, который помог мне на базе против своей воли, но его тела нет. Видимо, ему повезло больше – погиб в ходе уничтожения базы энергонами без шанса на восстановление. В некоторых саркофагах – невообразимая смесь из кусков тел от разных людей, которую автоматика пытается срастить в единый функциональный организм. Возможная, какая-то частичка сержанта находится здесь. Мусорщикам годится все.

Мой разум сейчас бесстрастен и чист, как дистиллированная вода. Все переживания остались внизу, на планете, вместе с телом. Здесь я и сам – дух, призрак, энергетическая сущность. А эмоции – всего лишь химические реакции телесной оболочки. Когда я вижу тела этих людей в камерах модификации, я ничего не испытываю… Лгу. Тень легкого сожаления следует за мной. Они все обречены. Их тела уже подверглись разным стадиям трансформации, им лучше умереть, чем стать частью Роя, влиться в семью живых мертвецов. Я скольжу мимо, отключая жизнеобеспечение и в этих камерах. Спасаю людские души.

Я проникаю в следующий зал, ничем не отличающийся от предыдущего. И еще один. Целая анфилада залов с саркофагами. Тысячи воинов, готовых пробудиться к сражению по приказу корабля. За мной словно следуют ветер смерти, там, за спиной, все погружается во тьму. Все эти тысячи умирают, не проснувшись.

Главный зал контроля и управления в центре корабля. Огромное чашеобразное помещение с плоском подволоком, заполненное незнакомым оборудованием – с равными промежутками пространство пронизано массивными кристаллическими колоннами, от которых исходит мягкий рассеянный свет, а внутри них непрерывно осциллируют миллионы разноцветных искр. Каждая из колон – управляющий модуль, из которых состоят разум корабля, заблудившийся во тьме бездумного существования своих обитателей.

Что-то мне это напоминает…

Колонии Хрусталитов в недрах гор. Зонтичные свечи, усеивающие своды пещер, и тысячи крошечных существ – малые энергоны, вьющиеся вокруг своих жилищ. Тот же принцип. Призрак не солгал. Эти чужаки, и те, кто находится на планете – из одной расы.

Я проникаю в разум корабля, сливаюсь с ним. Подчиняю его. Последняя жирная точка моих странствий по этому космическому склепу. Я сделал все, что было необходимо.

И сразу сознание начинает скользить вспять, обратно на планету, сквозь космос, атмосферу, и толщу гор, в пещеры энергонов, где и находилось мое тело все время путешествия.

Глава 19. Кассид

– Итак, Кассид, приступим к обсуждению твоих проблем, – заговорила Алайн уже суше, деловито, оставив неизменную улыбку за точкой отсчета. – Всех нас настоятельно интересует, что ты задумал? Для чего тебе понадобился наш корабль и услуги гидлингов? Мы выполнили все твои предварительные требования, сорвали корабль с орбиты Сокты, не завершив насущных сделок, пошли на серьезную конфронтацию с полицией, и все лишь из-за нашего старого знакомства и хорошего расположения к тебе лично, Кассид. И к твоим ребятам. Но авансы закончились. Хватит таинственности, перейдем к делу.

Кассид помассировал отяжелевшее лицо ладонями, осторожно потер подушечками толстых пальцев глаза, стараясь не угодить в них когтями. Словно песка кто-то насыпал. Глазные яблоки вращать больно. Приходится держаться на одной силе воли, но насколько хватит такого напряжения, неизвестно, силы убывали с каждой минутой. Полный набор дерьмовых ощущений. Программа легкой нейро-стимуляции, имевшаяся в лоцмане, уже не помогала, усталость перевалила за критическую черту, и положение способны исправить лишь химические стимуляторы. Вот только с последствиями гипера шутить не стоит, вреда от стимуляторов больше, чем пользы. Хорошо помогает естественный сон, особенно под контролем медицинского кибера. Полет до выбранной Кассидом нейтральной точки космоса, расположенной вне звездных систем, как раз посередке между Соктой и Полтергейстом, будет длиться пять часов, и кроме разговора, занять это время нечем. Перевооружение, вернее довооружение «Улыбки» в гипере не сделаешь, за бортом, где отсутствует экранирующее поле, даже мозги роботов размажет по изнанке вселенной. Обсуждение и ожидание. Что ж, ради дела он потерпит еще немного. Алайн и ее парни имеют право знать его планы, потому что без их содействия в задуманном у него все равно ничего не выйдет, только, скорее всего, эти планы их разочаруют. Ему придется убедить их выполнить задуманное. Неизвестно как, но придется. Иначе все усилия ни к чему.