Нотнерт (СИ) - "Malvada Reina"

– Да, ты другая. Ты воплощаешь в себе все то, что Реджине кажется плохим: импульсивность, злость, лживость, азартность и черт пойми, что еще! Но вы всего лишь разделённое напополам одно целое… без второй своей половины ты не сможешь существовать. И наоборот. Ты знаешь её мысли, её желания, я уверен, что ты ощущаешь её эмоции, понимаешь, что она чувствует. Без них тебя просто нет, и ты прекрасно это понимаешь, я прав?

Некоторое время Реджина смотрела на него колючим взглядом, а затем подняла ногу на мойку и медленно стянула с себя носок:

– Но ты на мой вопрос не ответил.

– Разве? Я сказал, что ты не права.

– В чем именно? – её глаза загорелись нетерпением, – играй по правилам, Робин!

– Меня сдерживает не страх.

– А что тебя сдерживает?

– Это вопрос? Играй по правилам, Реджина.

Реджина фыркнула и заходила по комнате, как маятник.

– Ты в этой больнице не просто так. Исследование – просто прикрытие, у тебя совершенно другие цели, а мы в твои планы не входили. Это правда?

Робин, не отрывая взгляда от неё, развязал галстук и кинул его в сторону двери. Реджина довольно улыбнулась.

– Ты не контролируешь процесс перехода. Его контролирует Реджина, иначе ты бы не оставалась в тени так долго.

Реджина состроила задумчивую гримасу, а затем подняла вторую ногу и медленно, очень эротично, стянула второй носок.

– А ты хорош, доктор! – Реджина откинула волосы за спину, и задумчиво посмотрела ему в глаза, – ты бы бросил нас здесь, добившись своей цели, если бы не тот поцелуй.

– Не в поцелуе было дело. Неужели тебе так сложно поверить в то, что тебя можно полюбить?

– Ты не ответил на вопрос.

– А ты не ответила на мой.

– Полюбить, – Реджина фыркнула, поворачиваясь к зеркалу, – любовь… мерзкое, отвратительное, низменное чувство. Оно превращает человека в безвольную куклу, его мозги – в кисель, его цели – в пыль. Я не понимаю за что её так воспевают. Любовь – худшее, что может случиться с человеком. Это наше самое темное проклятье. Любовь – это слабость. А слабость – не позволительная роскошь.

– Ты хочешь сказать, что никогда не любила?

– Нет, – она покачала головой, улыбаясь его отражению в зеркале, – я лишена любви и сострадания. Именно поэтому я лучше, чем она. Без этой мишуры человек способен добиться гораздо большего. И Режджина, кстати, со мной в этом согласна, хотя и пошла против своих же принципов. Когда Дэниел бросил её, как никому ненужную куклу, как же она клялась себе, что больше никогда никого не полюбит!

– Ты считаешь, что она не сдержала обещания?

– По-моему, ты – явное доказательство этому, доктор Локсли. Упс! Она же ещё не сказала тебе те самые три заветных слова. Прости, кажется, я испортила сюрприз. – Реджина театрально вздохнула и вновь намочила рукав, принявшись стирать кровь с плеч и груди. Она мягко касалась материей кожи, поглядывая на Робина и старательно избегая самых нежных частей. Робину хотелось взять её за руку и задать правильное направление. С трудом оторвавшись от ее искусной игры, он облизнул губы:

– По-моему, как раз наоборот. Ты сказала, что ты никогда не любила и в принципе лишена этой способности.

– Я не улавливаю логики, Робин.

– Судя по твоей логике, я тоже тебе безразличен.

Реджина впила в него колючий взгляд.

– И выходит, что Реджина сдержала обещание. Она никого не любит, даже себя. Тебя ведь тоже так зовут, верно?

Буквально за миг Реджина оказалась рядом с ним, прижимая его к двери где-то на уровне шеи.

– Что мешает мне сломать твою врачебную шею и понаблюдать как сильно будет мучиться моя лучшая половина, зная, что повинна в смерти любимого человека? – Реджина давила на шею так сильно, что Робин не мог выдавить из себя ничего, кроме хрипа. – О, с каким бы удовольствием я посмотрела на это! Наверное, твоя смерть – единственное во всем мире, что может её уничтожить… – Она задумчиво рассматривала его вблизи, сверкая черными глазами. Робин не пытался вырваться, спокойно дожидаясь, когда погаснет её вспышка гнева. Реджина ухмыльнулась и наклонилась к нему еще ближе. – …да, твоя смерть ее убьёт, ровно, как и если ты предпочтешь ей меня. – Её язык ворвался ему в рот, словно торнадо. Она впилась в него, словно питон в жертву. Не отрываясь от её губ, он незаметно обхватил её за талию и резко повернул к себе спиной, крепко прижимая её к груди:

– Какого чёрта ты творишь?! Отпусти меня! – Реджина забилась в его руках, пытаясь получить желанную свободу, а потом резко замерла. Спустя секунду душевую снова наполнил её холодный смех.

– Доктор Локсли, как не стыдно… – Робин уткнулся носом ей в шею, стараясь успокоить свое же взбунтовавшееся тело. – Ты напрасно сопротивляешься, – Реджина прогнула спину и приподняла бедра так, чтобы его член упирался ей ровно между ног, – признаться честно, ТАКОЕ желание мне даже льстит.

Робин разомкнул объятия и попытался её оттолкнуть, но Реджина прилипла к нему как пиявка.

– Реджина… – его голос звучал очень хрипло, он откашлялся, во рту все пересохло.

– Ммм?

– Зачем тебе это нужно?

– По той же причине, зачем и тебе. – Она требовательно потерлась задницей об его пах, – зов плоти.

Робин усмехнулся.

– Лгунья.

– Прошу прощения?

Вдруг Робин обхватил её рукой вокруг груди и, опустив вторую руку ей на низ живота, вплотную прижал её к себе в районе паха. Реджина вскрикнула, впиваясь ногтями в его предплечье и вновь нетерпеливо заерзала.

– Тебя в постель ко мне толкает не похоть. Ты чувствуешь то же, что ко мне чувствует Реджина – он мягко провел пальцами по её груди, медленно обвел ареолу и придавил между пальцами её коричневый сосок. Реджина откинула голову назад и в плен его губ попала мочка её уха, а когда его язык коснулся её ушной раковины, Реджина не смогла сдержать тихий стон. – Ты хочешь на собственной шкуре прочувствовать что это такое…Но в глубине души ты боишься, что не достойна любви. Все твои бравады о неспособности любить – ложь до последнего слова. Ты устроила этот спектакль только потому, что ты тоже любишь меня, Реджина. Конкретно ты. Ты просто боишься, что я не отвечу тебе взаимностью. Я прав?

– Мы больше не играем… – прорычала Реджина

– Я прав? – его пальцы опустились с живота ещё ниже, к внутренней части бедра и снова медленно поднялись вверх. Девушка охнула, сладкая дрожь и странный трепет уверенной дорожкой поднимался от его пальцев к её лобку.

– Да, черт возьми! Да! Сними с меня эти чертовы штаны! – Робин улыбнулся, поддевая резинку на её поясе большим пальцем и медленно опуская штаны вниз. Глядя на её стройные ноги, он вдруг осознал, что в этой игре не будет победителя. Он сам больше сдерживаться не сможет, игра зашла слишком далеко.

Реджина стояла перед ним абсолютно голая. Щеки ее пылали, глаза блестели, длинные волосы облепили тело, скрывая от пытливого глаза то сосок, то кусок голой кожи. Она смотрела на него настолько голодным взглядом, что было не по себе. Тусклые лампы душевой подсвечивали её кожу красным светом, повсюду хлеставшая из разбитых раковин вода усугубляла картину разрушений, в которую Реджина вписывалась, словно сошедшая со страниц книги богиня хаоса. Столь же красивая, сколь безумная.

– Я открою тебе страшную тайну, Локсли. – Реджина расстегнула его ремень и достала его из петель, – она не даст тебе того, что могу дать я и в глубине души ты прекрасно это осознаешь, – она наклонилась носом к его шее, щекоча ее своим дыханием, – хочешь я расскажу, как это будет с ней? – ее медовый альт раздался прямо у уха, – Невинно, медленно, неспешно, возможно, очень долго. А знаешь почему? В ней нет ни грамма похоти, ведь вся она без остатка досталась мне, – Реджина расстегнула ширинку и достала из боксеров его член, плотно сжимая вокруг него пальцы. Медленно она двинула рукой вверх– вниз и коварно улыбнулась, – Ты хочешь не её, ты хочешь именно меня, я права?

Робин сцепился с ней взглядами. В голубых глазах плескалось непреодолимое желание, в карих – брошенный ему вызов. Даже не моргнув глазом, Локсли медленно снял с себя рубашку.