Журнал Наш Современник №7 (2001) - Журнал Наш Современник

Кликушества всегда много было на Руси. И есть, конечно, отчего хвататься за голову. Но вот парадокс моего сознания: совершенно уже сознаю, отдаю себе отчет в том, что я глядел на Россию не изнутри, а извне, и оттуда, извне, уже как бы и не видно было самой России. А только одни какие-то пары, какие-то тучи над нею — столько было наварено и сгущено апокалиптической и страховидной мысли (да и сейчас она варится) над самым ее именем. И казалось, России нет, все погибло, все сгорело в огне забвения, все утрачено, все утеряно и растеряно, остался лишь призрак. Приезжаешь, и вдруг тебя шибает и сбивает с ног эта плоть, эта твердь, этот дух. Стоит Россия...

Живет и едва ли не свирепеет город Орел. Тебя придавливает, тебя бьет этим нередко горячечным даже каким-то пульсом. Да, Россия нищенствует. Да, как утверждают философы, косен ее народ. Но в самой именно этой косности, в которой надрыв еще сочетается со стихийною силой, в которой духовная неоформленность и непроясненность покрываются той известной всему миру природной феноменальной русской талантливостью, в которой “расхристанность” уживается с аскетичностью и многотерпением и тому подобное, в самой застывшести этой и неизменности русского человека, в этом ведь чудится потрясенный, но устоявший и в основе своей непоколебленный, живой и духовный остов, самая нить, самый стержень русской истории и русской народности. Нет прерванности, той, о которой повсюду твердят. Я ее не увидел, не смог увидеть. Пройдя через метаморфозы сознания, Россия оказалась для меня в лице Орла в конце концов вполне узнаваемой. Такой, какой она была, быть может, и сто лет назад, а возможно, и всю эту тысячу лет. В этом ее несчастье. Но в этом и счастье ее. (Юность народа не так коротка, как человека.) Она не потеряла, она сохранила себя. Несмотря ни на что. Она не утратила своего лица. И есть же, есть в этом лице что-то иконописное, где над косностью и наивностью кисти — дух Божий.

Вот уже сто подряд мученических лет... Как же все-таки это много. Но хочется верить... Нельзя не верить (для истории это все же лишь миг), что это страшный, но только рубец на теле России. История продолжается. Но не от пространства же пришла сила. Пространство только было завоевано и утверждено силой. И хочется сказать: “Пора же уже, пришел срок — стяжать для России время”.

В.Катанов • Русские орлы (Наш современник N7 2001)

Василий Катанов

РУССКИЕ ОРЛЫ

“Помощь России, о которой вы просите, с этой минуты вам предоставлена. Вы отныне свободны навсегда!” — эти слова хорошо известны в болгарском городе Разграде. Впервые они прозвучали там в 1810 году. Еще дружнее поднялись наши братья на борьбу против османского ига. Полное освобождение, как известно, пришло после войны 1877—1878 годов, но не должны мы забывать и предшественников героев Шипки, тем более что среди них видное место занимает наш земляк, смелый и даровитый полководец суворовской школы, генерал-от-инфантерии Николай Михайлович Каменский (1776—1811). Это ему принадлежат приведенные слова...

Младший сын генерал-фельдмаршала М. Ф. Каменского, основателя Сабуровской крепости и участника многих войн, он в 1799 году участвовал в знаменитом переходе А. В. Суворова через Альпы, отличился при штурме Чертова моста, командуя Архангелогородским полком. Полк получил Георгиевские знамена, его двадцатитрехлетний шеф, генерал-майор Николай Каменский, был награжден орденом Анны. Суворов приписал к его письму, адресованному отцу в Сабурово: “Ваш юный сын — старый генерал”.

Карьера нашего земляка была стремительной. В 30 лет он уже был генерал-лейтенантом, а затем, обогнав старшего брата Сергея, будущего основателя Орловского театра, стал полным генералом и принял в Бухаресте от П. И. Багратиона Молдавскую армию. До этого назначения успел прославиться победами над шведскими полководцами, еще ранее — участвовал в битвах при Аустерлице, Прейсиш-Эйлау, оборонял от французов Кенигсберг и Данциг. Обороне Данцига посвятил книгу...

Отправляясь в Бухарест, заехал по пути в Сабурово, где крестьян с просьбами принял, а орловскому губернатору отказал. Молодой Каменский отличался исключительно добрым отношением к солдатам. К подчиненным генералам был строг, требовал беспрекословного выполнения приказаний. Инструкция, полученная от военного министра М. Б. Барклая-де-Толли, предписывала новому главнокомандующему Молдавской армии “необходимые решительные действия в войне с Турцией и скорейшее заключение мира с ней”.

Новые победы русских подняли дух у болгар и сербов. 30 мая (11 июня) генерал Н. М. Каменский в обращении к сербскому народу писал: “Победа предшествует орлам российским, в 14 дней покорена пространная область, истреблен десятитысячный корпус Гегливана, и сей паша в плену. Крепость одна за другой покоряются оружию Августейшего монарха. Туртукай, Базарджик, Козлуджа, Коварна и Женрели-Бурно в наших руках. Сего числа Силистрия, непреодолимая доныне, сдалась на условия, нами предписанные... Уже наши войска угрожают Рущуку, Разграду, Варне и Проводам; мой авангард идет ко Шумле”.

Разград, нынешний побратим Орла, был осажден. Брать крепость приказано было генералу И. В. Сабанееву. Иван Васильевич выдвинул вперед пушки и обрушил огонь с яростью, отличавшей все действия армии Каменского. Комендант крепости вынужден был выкинуть белый флаг, за что в Стамбуле поплатился потом головой.

“1-го же июня Разград занят нашими войсками. Турки, в оном находившиеся, частью истреблены, частью взяты в плен, и в том числе один трехбунчужный паша, один двухбунчужный и князь Калимаки. Булгары, жители окрестных деревень, пришли к нашему отряду в числе четырех тысяч с духовенством своим добровольно требовать покровительства России”, — писал генерал Н. М. Каменский Софронию Врачанскому, известному просветителю болгарского народа. Софроний стал верным союзником русского полководства. Он в своих посланиях к болгарскому народу выражал надежду, что “всевышний подвигнет русского царя избавить болгар от такого турецкого варварского мучительства”, призывал соотечественников не бояться русских солдат, а встречать их, как братьев, помогать им. Каменскому писал, что его душа преисполнена радости и благодарности русским за защиту болгарского народа.

В книге В. Д. Конобеева “Болгарское национально-освободительное движение” (София, 1972) подробно рассказывается, как успехи русской армии усилили у местного населения надежды на освобождение. В деревне Арнауткиной (ныне Пороище — район Разграда) был создан вооруженный отряд. Он ударил по туркам с тыла.

Вести о боевых действиях отряда дошли до Стамбула, нашли отражение в турецких документах. С тревогой следил султан Османской империи за событиями на Балканах, за тем, как разгорается пламя народного восстания при поддержке русских.

Генерал Каменский планировал полное освобождение Болгарии. Сосредоточив тридцатипятитысячное войско под Шумлой, где сидел сам верховный визирь с сорока тысячами, поставив старшего брата Сергея с корпусом на Силистрийской дороге, Ланжерона — вправо от разградской дороги, Воинова — при Козлуджи, Н. М. Каменский “наблюдал всю страну до Варны и Черного моря”. Визирь, получив подкрепление, усилился до 60 тысяч, атаковал русских, но после семичасового сражения был разбит. Генерал Засс штурмовал Рущук. При штурме был и сам главнокомандующий. Он объехал войска, призвал солдат сохранять порядок и быть храбрыми.

Настала ночь. Русские незаметно подошли к крепости и залегли. Ждали сигнала. Как потом вспоминал один из участников штурма, было тихо и жутко. На рассвете, едва взвилась ракета, как солдаты Костромского и Вятского полков перескочили ров и полезли на вал. За ними — все остальные колонны. Защитники Рущука ответили сильным огнем. Упали убитыми поручики Селезнев, Кузьмин, Григорков, капитан Кадников, многие рядовые. Тех, кто оказывался на валу, турки хватали железными крючьями. Обезглавленные трупы падали вниз...

Главнокомандующий бросил резервы, но в 8 часов утра вынужден был отказаться от штурма. Неудачу переживал настолько тяжело, что в письме к царю запросился в отставку. Александр Первый не принял отставки. Он продолжал верить в молодого Каменского. И не ошибся. Некоторое время спустя Рущук, подвергнутый сильному артиллерийскому обстрелу, отрезанный со всех сторон, сдался. Русская армия шла к новым победам. Когда наступила холодная осень, главнокомандующий решил вернуть армию до весны в Бухарест, чтобы после передышки продолжить наступление. Болгары чествовали его как освободителя, венчали лавровым венком.

К сожалению, 1811 год не стал годом полного освобождения Болгарии. Наполеон, готовясь к войне с Россией, создал такую напряженную обстановку, что Александр Первый вынужден был наполовину уменьшить Молдавскую армию. Каменский написал горькое письмо царю и заболел. Когда его состояние совсем ухудшилось, в Бухарест приехал М. И. Кутузов и принял армию. Николая Михайловича повезли в Одессу лечить, но он по дороге скончался. Вскрытие обнаружило: отравлен. Адъютант А. Закревский, будущий министр, как писал генерал А. Ф. Ланжерон, был убежден, что причиной болезни и смерти была отрава, поданная женой французского консула вместе с вишневым вареньем.