Продается Япония (сборник) - Саке Комацу

Синити Хоси

Рационалист

Господин Эн, человек совсем еще молодой, был выдающимся специалистом в области металлографии и имел звание профессора. Такое раннее признание заслуг всегда свидетельствует о недюжинном таланте.

Профессор был рационалистом до мозга костей Однако не следует думать, что это удивительное качество наложило какой-либо отпечаток на его личную жизнь. Он не составлял для себя сметы расходов на текущую неделю и никогда не печатал любовных писем на машинке. Рационализм являлся особенностью его мышления не допускавшего соприкосновения с чем-то нерациональным или иррациональным.

Однажды вечером профессор Эн в полном одиночестве стоял на морском берегу, у самой кромки воды. Волны лениво набегали на песок, сияя и переливаясь в лунном свете.

Человек проницательный или слывущий таковым, наверно, сказал бы: «Ага, господин профессор, в душе-то вы, оказывается, романтик, мечтаете о любви…»

А поклонник вестернов, знающий к тому же, в какой области трудится профессор, не преминул бы заметить: «Уважаемого господина, как видно, охватила золотая лихорадка…»

Но оставим досужие домыслы. Сердце профессора не аждало любви, его натуре был чужд авантюризм, который толкает люден в неведомые края и заставляет без конца промывать песок в надежде обнаружить сверкающие крупицы золота. Кроме того, профессор прекрасно знал геологическую структуру данной местности, знал, что залежей золота здесь быть не может. Он пришел на обережье, чтобы собрать содержавшиеся в песке мельчайшие крупицы некоторых минералов, необходимые ему для исследований.

Он неторопливо и методично наполнял пробирки, но вдруг его взгляд остановился на каком-то странном предмете.

При ближайшем рассмотрении предмет оказался кувшином, Может быть, его выбросило море, а может, он лежал, засыпанный песком, и набегавшие на берег волны постепепио смыли песок. От кувшина веяло чужеземным духом старины.

Однако профессор не питал ни малейшего интереса к антикварным вещам. Поэтому он только поддел кувшин носком ботинка и пошел дальше.

Профессор не видел, как кувшин покатился, как из его горлышка выпала затычка, пошел дым и из дыма возник странно одетый человек.

— Покорно вас благодарю! — сказал кто-то за спиной профессора.

Профессор невольно обернулся. Какой-то чудной незнакомец низко ему поклонился.

— Что вам угодно? — спросил профессор, слегка повысив свой металлический голос. — Откуда вы взялись? Кого и за что благодарите?.. И почему на вас этот нелепый маскарадный костюм?

— О благодетель, я тот, кто многие годы томился в заточении, и темницей моей был этот злосчастный кувшин!

Человек ткнул в кувшин длинным пальцем, Профессор взглянул сначала на кувшин, потом на человека и сухим, нравоучительным тоном произнес:

— Шутка отнюдь не остроумная. В вашем ответе от отсутствует логика.

— Не сердись, повелитель! — сказал человек. — Да будет тебе известно, что джины не лгут. А я древний арабский джин, долгое время живший в этом мерзком кувшине.

Лицо профессора сделалось совершенно кислым.

— Джин?! Какая чушь! Мы взрослые люди, и не пытайтесь морочить мне голову детскими сказками. Впрочем, и для детей такие сказки не годятся: нельзя давать уму ребенка вредное и ложное направление.

— Как скорбит мое сердце, когда я слышу, что мой господин мне не верит! — плаксиво сказал человек и снова низко поклонился. — Но веришь ты мне или нет, благодетель, а я хочу тебя отблагодарить. Иначе мне нельзя. Я готов исполнить любые три твоих желания. Повелевай и приказывай!

— Гм… любые желания… Очень странно вы рассуждаете! Нельзя забывать, что в нашем мире есть возможное и невозможное…

Джин хихикнул.

— Для меня нет ничего невозможного! Прошу тебя, господин, испытай меня, и сам убедишься, что я говорю правду. Хочешь, я дам тебе золотой слиток?

— Золотой слиток?! — профессор фыркнул. — Дорогой мой, уж я-то знаю, что в этих местах золота нет и в помине! И вообще хватит паясничать.

— А ты поверь мне, повелитель. Какое золото ты хочешь — чистое или с примесью серебра?

— Да что вы ко мне привязались?! Нынче никто не верит в подобные россказни… Но, впрочем, если вам так приспичило — пожалуйста! Я желаю увидеть сейчас автомобиль из чистого золота весом в одну тонну.

— Не успел профессор договорить, как человек махнул рукой, послышался звук мотора и на песке возник золотой автомобиль.

— Твое желание исполнено, господин!

— Поразительно! Где вы его прятали?

Профессор подошел к автомобилю, достал из кармана необходимые приборы и приступил к анализу.

Джин продолжал кланяться и хихикать.

— Не сомневайся, повелитель, золото настоящее.

— Гм… да… золото… удельный вес 19,3, точка плавления Ю63 градуса по Цельсию, атомный номер 79. Чистое золото, не приходится сомневаться… Но как оно здесь очутилось?

— Я его сделал? — человек потер руки. — Я все могу, я джин. Теперь, господин мой, ты убедился в моем искусстве?

— Ни в чем я не убедился. Это ведь иррационально. Я думаю, скорее всего это какой-нибудь ловкий фокус. Но все же странно… Впрочем, сейчас я вас разоблачу. Пусть автомобиль исчезнет!

Профессор смотрел на автомобиль не отрываясь и даже не моргая. Секунда — и автомобиля не стало.

— Твое желание исполнено, высокочтимый господин!

— Так-так… Исчез, значит… Нет, действительно исчез! Но такого быть не может, не может! Подобное явлении не поддается никакому логическому объяснению.

Профессор, кажется, не на шутку рассердился. Он озирался по сторонам и что-то бормотал недовольным голосом.

Джин предложил:

— Выскажи твое третье желание, повелитель! Я готов исполнить все, даже самое невероятное!

— Меня все эти бредни ужасно раздражают! Недопустимо, чтобы такое явление имело право на существование? И кроме того, оно никак не связано с моими научными изысканиями. Это даже не смежная область. Я хочу, чтобы все изгладилось из моей памяти, а человек, именующий себя джином, вернулся в свой кувшин.

Лицо джина сделалось очень печальным, и он тут исчез.

Профессор Эн зашагал дальше по берегу. В его рациональном мозгу не осталось даже смутной тени от только что виденного им иррационального явления.

Странный предмет, издали похожий на кувшин, некоторое время покачивался в волнах прибоя, словно пытаясь удержаться у берега, но потом ветер усилился, волна стала выше и его унесло в открытое море.

Саке Комацу